Ну вот Большой Киржач, знакомая река,

А, может, и Киржач, да не Большой, а Малый.

И под ногой моею мост дрожит слегка,

Давай быстрей, ты что на середине стала!

И погляди вперед, что видишь? – Белый дом.

Так дай очки, сама я погляжу, и верно -

Какой-то белый дом, наверно, это он,

А если это он, пора свернуть налево.

Двенадцать, говоришь, как времечко бежит…

Ну ничего, еще пройти немножко полем,

Вон, видишь, деревенька чуть правей лежит,

Дойдем за полчаса, наверное, не боле.

А за горою мы уже увидим дом,

Пусть он чуть-чуть косой и внешне неприметен,

Там ждет горячий чай с тобою нас и сон,

Там просто нас с тобой живые люди встретят.

Я постучу в стекло, я всех перебужу,

Я постучу, скажу: "Откройте, дядя Вадик!"

Он сразу не поймет, так что ж, я подожду,

А спросит – кто стучит? – тогда отвечу – Катя.

ПЕТЕРБУРГСКИЙ НОКТЮРН

Мы с тобою давно

Так вдвоем не сидели,

За шипучим вином

Песен старых не пели,

Не глядели в окно

На полночные звезды -

Мы с тобою давно

Не сидели так просто.

Мы и раньше на стук

Откликаться любили,

Но молчит Петербург,

В небо вытянув шпили.

Вот и замкнут наш круг

И плохим, и хорошим…

Ну а ты, Петербург,

Что ты помнишь о прошлом?

Петербург, Петербург…

Здесь поэты беспечно

Приходили не вдруг,

Уходили навечно.

Здесь давали балы,

Здесь гремели мазурки,

И ломились столы

В залах светлых и гулких.

Но спустился декабрь

На Сенатскую площадь.

Расскажи, Петроград,

Что ты знаешь о прошлом?

Как знамена закат,

Шли над городом тучи -

Ты восстал, Петроград,

Против лживых и тучных.

Может, были тогда

В кровь окрашены зори?

Петроград, Петроград,

Что ты знаешь о горе,

Об ушедших навек,

О сегодня живущих?

Что ответишь ты мне

На вопрос о грядущем?!

Мы с тобою давно

Так вдвоем не сидели,

Не глядели в окно

На огни и метели,

Не ловили закат,

Не встречали рассвета…

Подожди, Ленинград,

Мне не нужно ответа.

* * *

Зачем же ты глупое сердце мое так тревожишь?

В словах твоих правда, но правда похожа на ад.

Конечно, я знаю, уже я не буду моложе,

Но значит ли это, что мне больше нечего ждать?

Срывает по осени ветер листву, и заменит

Ее снежный саван, лишь только придут холода…

Но снова весна мир в зеленое весь разоденет,

И разница ль есть для весны, сколько весен ей дашь?!

* * *

Расплывчаты, неясны формы,

А горизонты так близки,

Воспоминания неровны,

Гитарных струн крепки тиски -

Зажаты пальцы меж аккордов,

И не кончается игра!

Пока надежды так мажорны,

Кто ж на надежды не горазд!

ОГОНЬ В ЛАДОНЯХ

Моя душа тебе верна,

И пусть смешны ее потуги,

Всегда надежда – та цена,

Что все оплачивает муки.

Душа отравлена тобой,

И впала тем к тебе в немилость.

Любовь, о Боже, это боль,

С которой я давно смирилась.

Ты мне не веришь ни на грош

И на меня не смотришь нежно,

Но даже этим не убьешь

Мою последнюю надежду.

Огонь в ладонях не задуть,

И разомкнуть их невозможно.

А ты – ты просто, слышишь, будь.

Ну и со мною, хоть немножко…

* * *

Легкомысленной лире доверен наивный сюжет:

Новый год и воздушные замки зажженных свечей,

Хвойный запах чудес и коктейль из еще и уже,

И лохматые гривы прозрачных декабрьских ночей.

Умудренные опытом скажут: минула пора,

Новогодние храмы не домики для лотерей.

Только мне никогда не наскучит с судьбою игра,

И немало распахнутых сказкам сердец и дверей.

Только жаль, что порою мы все же себя не храним,

Превращаемся в жертв и рабов общепринятых действий.

Новый год – это блеф?

Это ложь!

Новый год – это мир,

Новый год – это детство для всех,

отлученных от детства.

ПИСЬМО

Привет твоих воспоминаний -

Визит упавшего листа…

Что мне сказать тебе, не знаю,

Ведь я давно уже не та.

Не тем, что прожито и спето,

Житейский очертило круг -

Порывом вспененного ветра,

И потащило по ветру.

Я потому не обещаю,

Что слова не смогу сдержать -

Я ненадолго уезжаю,

Чтоб никогда не приезжать.

В одно и то же место вросшей

Мне не прожить двух дней подряд -

Я оставляю письма в прошлом,

А вместе с ними якоря.

Меня такие бездны манят,

А эта фабула проста:

Привет твоих воспоминаний -

Визит вчерашнего листа…

* * *

Я полурастворенный кадмий

В стакане розового чая.

С нелепым прошлым за плечами

И вдрызг размытыми речами.

Я голос в горле воспаленном.

Я голос, брошенный в закланье.

Но этот Жертвенник не камень -

Мой голос слишком неприкаян.

И я молю тебя, окликни

Меня, чтоб я к себе вернулась.

Чаинки с ног своих стряхнула

И боль кому-нибудь спихнула.

Ты скажешь – ай-я-яй – я знаю,

Да, я несу такую ересь…

От слишком многих горьких «через»

Раздут как шар воздушный череп.

И нет надежды в снах надежды.

Я в них, увы, не гость, а странник,

С мирком, замешанным в стакане,

С до боли стертыми висками…

РОК

… и Маяковский пал виском на дуло…

В.Высоцкий

Говорят, что ушел Маяковский,

Прострелив из нагана висок,

Ожидаемой смерти неловко,

Но спокойно подставив лицо.

Говорят, что ушел Маяковский,

Не желая соперникам зла,

В ослепительно белую плоскость

Сквозь пиковую дырку туза.

Мне казалось, что нет, невозможно

Так любить, чтобы смерть предпочесть

Утешенью надеждою ложной,

Враз поставив на прожитом крест.

Было мне так непросто представить,

Как до точки сужается мир,

И не выстрел, а сжатое тает

Воробьиное тихое чирк.

Но меняется все, и недавно

У горластой судьбы на крючке

Ощутила я тяжесть нагана

То ли на сердце, то ли в руке.

У предвиденья горькая чаша,

Да минует нас чаша сия!

Застрелиться – и больно, и страшно,

Но не каждый рыдает, смеясь…