Когда рабочего судили, то абсолютно не приняли во внимание факт издевательства со стороны директора и, как следствие, глубокое душевное волнение у рабочего. Несчастного приговорили к расстрелу и вскоре привели приговор в исполнение.
До революции в России были случаи, когда террористы убивали губернаторов. Причинами для таких расправ являлись вполне законные действия этих губернаторов, вытекавшие из требований их должностных инструкций. На суде этих террористов часто оправдывали, допуская возможность нарушения должностных инструкций. Это еще раз подтверждает слова бабушки, что при царе жилось лучше, чем при Советской власти. Советская власть присвоила себе право как угодно истязать подвластный ей народ – царь такого себе не позволял. Царь стыдился быть жестоким. Большевики этого не стыдились – они получали наслаждение от своей жестокости по отношению к людям.
Будучи учеником пятого класса, я карандашом нарисовал Пушкина. Дед увидел и изумился – Пушкин был очень похож. Дед взял рисунок и понес его в школу, где я учился, чтобы показать учителям. Учителя, увидев рисунок, всяческим хвалили деда за то, что он воспитал такого хорошего внука.
Через некоторое время я нарисовал Ленина. Дед еще больше изумился и опять понес рисунок в школу. Но на этот раз деду сильно не поздоровилось. От учителей он получил серьезный нагоняй. Оказалось, что рисовать вождя, не имея на то разрешения властей, является уголовно наказуемым преступлением. И я вполне мог загреметь за это в тюрьму. Так как дед не пресек это преступление, то и он мог попасть туда же вместе со мной.
Дедушка привил мне любовь к рыбалке, которую я потом пронес через всю свою жизнь. В окрестностях Борисоглебска протекает две живописные реки – Ворона и Хопер. Ворона расположена несколько ближе к городу, чем Хопер. Особенно живописным является место впадения Вороны в Хопер. Мы часто рыбачили с дедушкой на Вороне, а иногда даже доходили пешком до Хопра. Мне хорошо запомнилась одна рыбалка, когда я поймал крупного язя, а второй язь порвал леску моей удочки – на поверхности воды я успел увидеть только его живот с красными плавниками. Дедушка тогда поймал крупного леща.
Моя память сохранила несколько ярких воспоминаний детства. На нашей улице два мужика часто дрались, нанося друг другу удары велосипедными насосами. Насосы от этого гнулись. Это было забавно наблюдать.
Один раз я видел, как мужики избивали парня, держа его за волосы и тыкая лицом в песок. Когда лицо парня поднималось над песком, то было видно, что оно густо измазано смесью песка с кровью и слезами. От жалости к этому парню я горько плакал.
Будучи ребенком, я заболел воспалением легких. Заболевание протекало в тяжелой форме – я задыхался от кашля. Дедушка с бабушкой очень переживали за меня. Благодаря тому, что они заботливо ухаживали за мной, я все-таки поднялся на ноги. Когда я первый раз вышел на улицу после выздоровления, со мной был дедушка. Мы пошли с ним в парк, который располагался рядом с нашим домом. Была осень, и парк был пуст. Дедушка всячески пытался развеселить меня. В парке стоял тренажер летчиков – большое колесо, в котором человек мог вращаться, переворачиваясь вверх ногами. Дедушка стал в это колесо. Не закрепив ноги и держась только одной правой рукой (левая не поднималась из-за ранения), он попытался перевернуться. Естественно, после первого же полуоборота дедушка вылетел из колеса и всем телом грохнулся об землю. Он ничего не повредил себе, но мне было очень жалко его.
Однажды зимой детей катали на больших санях, прицепленных к трактору. В сани забралось много ребят, в основном уже больших. Я был маленьким, но тоже залез туда. Я стоял на краю саней у невысокого ограждения, доходившего мне до коленей. Ребята за моей спиной сильно давили на меня. Я изо всех сил сопротивлялся этому давлению. Но в конце концов мои силы иссякли, и я опрокинулся через ограждение. Так как мои ноги были плотно прижаты к нему стоявшими в санях ребятами, то я повис в воздухе. В то время, как сани довольно быстро двигались, я висел, раскачиваясь и ударяясь головой о ледяную дорогу. Это продолжалось довольно долго, пока какая-то женщина не увидела и не остановила трактор. Весь заплаканный, я вернулся домой.
На нашей улице жил один молодой человек. Ростом я был ему по пояс. Однажды играя, я повис у него на ноге. Размахнувшись, он с силой ударил меня кулаком в живот. Дыхание у меня перехватило, и я долго корчился на земле, пока дыхание восстановилось. Я это запомнил на всю жизнь. До недавнего времени я часто встречал этого человека, теперь уже седого старика, преподавателя одного из учебных заведений Борисоглебска. Смотря на него, я всегда думал: «Как же ты, сволочь, мог так ударить маленького ребенка?»
Иногда я заходил в гости к матери, которая жила с отчимом на квартире. Однажды, пытаясь приучить меня к самостоятельности, она дала мне денег и послала в магазин за хлебом. В магазине была огромная очередь, и я растерялся. Ко мне подошла какая-то девушка и сказала:
– Мальчик, давай мне свои деньги. Я куплю тебе хлеб без очереди.
Я отдал ей деньги. Девушка отошла, а потом незаметно скрылась в неизвестном направлении. Домой я вернулся ни с чем.
Когда я был совсем маленьким, но уже умел ходить, соседский петух клюнул меня, попав в висок буквально в миллиметре от глаза. Было много крови, и остался шрам, который с годами перемещался все дальше и дальше от глаза.
Когда мне было лет одиннадцать, мы с ребятами стреляли из рогаток. Один из моих друзей наклонился, чтобы подобрать камень для рогатки. Я выстрелил из рогатки поверх его наклоненной спины. И в этот момент мальчик выпрямился. Очень острый камень, выпущенный из моей рогатки, попал ему точно между глазом и переносицей, разрезав кожу до крови. Каким-то чудом глаз не пострадал.
Дедушка, бабушка и я вместе с ними жили по улице Дубровинской в бывшем доме купца Михаила Пирожникова. Дом был поделен на 4 квартиры. Кроме нас там жили еще партизан, старая проститутка и вдова убитого на фронте солдата. Все жильцы дома жили между собой сравнительно мирно. Но к партизану мы испытывали некоторую неприязнь. Ночью из различных мест его квартиры доносился сильный стук и грохот – партизан упорно искал клад, спрятанный бывшим хозяином дома.
Однажды, ремонтируя крыльцо, дед действительно нашел клад – 10 серебряных ложек. Без всякого сомнения клад принадлежал купцу Михаилу Пирожникову – на ложках стояли его инициалы «МП». Я находил под крыльцом несколько монет царской чеканки. Досадно, что эти ложки и монеты не сохранились.
До революции в этом доме было электрическое освещение и телефон – в помещении сохранилась электропроводка, а с наружи на стене стояли изоляторы. Но в начале шестидесятых годов, когда уже Гагарин полетел в космос, мы еще жили без электричества – вместо него была керосиновая лампа.
В доме было много клопов. Иногда появлялись вши. Вшей часто находили и у детей из нашего класса. Очевидно, это объяснялось нехваткой моющих средств в магазинах города и неэффективностью тех средств, которые удавалось раздобыть. При царе в нашем городе было изобилие таких средств – в Борисоглебске работало несколько мыловаренных заводов, которые потом были сожжены большевиками.
Несколько раз дедушка тихим голосом рассказывал взрослым (а я слышал), как в Борисоглебске после революции его знакомый большевик расстреливал огромное количество людей – мужчин, женщин и детей. И только позже я понял, что это были семьи дворян, купцов, инженеров и т.д., которые до революции составляли население нашего города. Практически большевики истребили почти все население нашего города. Из сорока заводов, которые были до революции в Борисоглебске, после нее осталось только шесть. Когда-то богатейший и процветающий город Российской Империи превратился в ничтожество.
В конце концов электричество в нашем доме все-таки появилось. Но наказанием за малейшую провинность еще долго после этого было «отрезание света». В середине шестидесятых годов в нашем доме у солдатской вдовы появилось даже такое чудо, как телевизор. С бабушкой мы часто ходили к этой вдове и смотрели телевизор – в то время такие визиты были в порядке вещей.
