Так что хорошо, что не лёг спать. Всё равно не дали бы.
Однако к шести Леонид всё же спёкся. Нагрел воды. Вымылся. Ящик не порадовал. Послонялся по квартире, попробовал почитать. Надёжное средство – книга буквально выпала, а глаза слипались, как намазанные клеем.
Он залез в постель, вытянулся. Покряхтел. Завтра – тоже выходной. Хм-м…
А не сходить ли ему в зоопарк?!
В зоопарке Леонид не был лет пятнадцать.
Мысль посетить это, скорее, чисто детское, учреждение, с утра только укрепилась.
Да и почему бы туда не съездить – раннее лето, всё зелено, кое-что даже ещё цветёт. Молоденькие листочки не пропылились насквозь, как будет к августу. Весенние дожди смыли даже привычную серость с неба – вон, солнышко яркое, воздух тёплый. Пушистенькие облачка…
Он быстро поел. Подумав, накинул пиджак. Взял немного денег.
В метро сразу обратил внимание на новый плакат.
Гигантский баннер занимал всю стену напротив касс: не меньше, чем шесть на три. Огромные буквы на нежно-голубом фоне в лоб предупреждали: «Бдительность – обязанность каждого сознательного Гражданина!»
Неплохо. Старый, уже выгоревший и выцветший плакат с сомнительным (по мнению трезвомыслящего Леонида) утверждением, что «Бдительность – гарантия Безопасности», примелькался настолько, что вряд ли кто на него вообще обращал внимание.
Да и глупо: захоти террористы, это хроническое пугало, тщательно культивируемое и СМИ, и вот такими призывами в общественных местах, действительно чего-то взорвать – никакие «бдительные», но безоружные, граждане их не остановят… Да и взрывали, если честно, последний раз лет… Да, не меньше двадцати назад!
Что не мешало продолжать досматривать пассажиров метро, и регулярно проверять Паспортный режим прямо на дому.
Хорошо, что взял наличных – в кассе Зоопарка нагло врали, что «нет связи с Банком» и карточки не принимали. Эта отмазка – одна из дежурных. И применяли её иногда и в магазинчиках частников, и даже в госсберкассах, отказываясь принимать за коммунальные платежи по терминалу.
Леонид, зная всю кухню, в таких случаях просто звонил в Контрольную Комиссию (там работал его одноклассник) – надо же и тому дать подзаработать! Машина Проверяющих прилетала куда быстрей, чем пресловутая Скорая Помощь, и через десять минут всё работало, как часы! Никому же не хочется лишиться тёплого места Управляющего, или ещё какого начальничка-хапуги.
Одноклассник потом честно делился с Леонидом десятью процентами полученных отступных – за наводку.
Так что в большинстве таких проколовшихся мест Леонида отлично знали, и ему бодягу про «нет связи», или «завис компьютер» не втюхивали. Себе, как уже упоминалось, дороже.
Вот так в этой стране и устанавливаются «доверительные межличностные отношения»: кто понял, что слабее, всегда будет лизать …опу победителю! Пусть и тихо ненавидя, и сжимая в кармане рукоять ножа… Но это уже не его проблема!
Однако учитывая воскресенье и мизерную (сравнительно) цену на билет, связываться с администрацией зверинца он не стал. Просто достал наличные. С сожалением глянув на расстроенных и даже ревущих малышей, которых родители привели, но провести внутрь пока не могли, он двинулся по центральной аллее. Даже хорошо, что пока народу мало – к двенадцати, когда сделают вид, что связь восстановлена, и внутрь ввалится толпа, он, возможно, уже уйдёт.
Честно говоря, детей уже хватало и внутри. У Леонида в очередной раз закралось подозрение, что большинство состоятельных родителей водят отпрысков сюда не для того, чтобы показать им зверей, а для того, чтобы показать детей – другим родителям: вот, как хорошо наши одеты! Как отутюжены и начищены. Вот какие сладости и игрушки мы можем позволить себе купить им здесь. Втридорога.
Впечатление это усиливалось тем, что дети, которые явно чувствовали своё привилегированное положение по сравнению с менее обеспеченными, бегали мимо клеток и орали, даже не заглядывая внутрь… Родители же старательно фиксировали зверушек на камеры и айфоны: потом похвастать перед родственниками, пришедшими в гости.
Из обезьянника Леонид выскочил сразу, даже не взглянув на обитателей: уж больно страшный запах царил там. Не удивительно. Уборщицы вместо того, чтобы заниматься делом, мирно трепались у торцевого входа, держа для вида тряпки и вёдра в руках. Поймает начальство – а они как раз собираются начать!.. Примерно так же, впрочем, относились к работе и в других учреждениях все, кого устроили по блату, и «прикрывали». То есть, знакомые и родственники заведующего секцией.
В террариуме остались только черепахи, вараны, да мелкие змеи. Которых можно было кормить и мышами. Леониду рассказывали (Он вначале не верил!) что даже медведей здесь умудряются кормить сеном и старым хлебом. Всё положенное мясо делят между «своими» заведующие. Как и фрукты-овощи, и большую часть круп.
Отдел попугаев не порадовал. Хоть внизу и стояли чашки с натёртыми на тёрке морковью и чем-то вроде яблока, энтузиазма у пернатых обитателей не чувствовалось – видать, опять всё гнилое. Хорошо хоть, зерносмесь нет смысла тащить домой – она лежала в кормушках высокими горками.
Леонид походил вдоль вольеров. Странно. Число видов даже попугаев уменьшилось раза в три по сравнению с тем, что он помнил. Видать, остальные оказались более притязательными к условиям содержания – не выжили.
Он уже жалел, что пришёл сюда. Его начали нагонять шумные толпы визгливых и что-то жующих детей. Они тыкали в зверей и птиц липкими пальцами, и дразнили их. Но куда больше капризничали, кричали, и всячески рисовались перед другими детьми.
Вот, кстати, древнейшая черта местного менталитета, культивируемая с пелёнок: показать, что у тебя – лучше! Что ты – богаче! Что твой отец (муж, брат, дед и т.п.) – Большая и богатая Шишка!..
В вольерах на открытом воздухе Леониду понравились козы. Они не стеснялись бегать вдоль своей ограды, и выклянчивать подачки. Которые обычно и получали: взрослые совали и куски печений, и фруктов. Дети тоже – стараясь улыбаться, когда родители снимали это на мобильник.
Своего любимца, ветерана ещё старого зоопарка, двадцать лет назад перемещённого из центра столицы сюда, на окраину, пожилого слона, Леонид в вольере не увидел. Да и вообще там было подозрительно пусто и чисто. Придётся спросить.
Смуглый худенький паренёк, вёзший на ручной тележке сено в сторону верблюдов и яков, с трудом изъясняясь, (Ну явно – областной. Не выучил ещё язык «межнационального общения») сказал, что слон сдох. Когда? Судя по поднятым пальцам два дня назад. Неужели…
Да, со своими сорока пятью годами по меркам человека слон тянул на очень пожилого. (Где-то за восемьдесят.) Но – неужели и у слонов болит сердце?!..
Леонид не поленился – прошёл в домик администратора, вызвал врача. А что – он солидный Чиновник. Имеет право. Снова пустил в ход магическую книжечку с Гербом.
Ветеринар, маленькая и почти чёрная, явно тоже областная девушка – скорее, девочка (Ну правильно, все городские – на престижных и «наварных» должностях в больницах и поликлиниках. А с животных не возьмешь же за укол или свежую простыню!) – с грустью сообщила, что да, слон умер позавчера ночью. Утром нашли уже остывающим. Его списали. То есть, как положено, составили акт о скоропостижной смерти, и списали. От чего умер? Вероятно, от старости! Ему, действительно, было далеко за сорок. Нет, вскрытия, конечно, не делали. Да и зачем?..
И правда – зачем? Ну сдох слон – и сдох. Теперь нового не купят никогда. Нет денег.
Значит, вылепят из гипса муляж. И поставят на Главной Аллее, чтобы борзые детишки могли (За деньги родителей, конечно!) сфотографироваться – как это уже произошло с тигром, львом, медведем, самцом-верблюдом, бегемотом. И многими, многими другими. Как по гипсовым, ярко разрисованным статуям – с засаленными пятнами потёртостей в тех местах, куда приходились детские маленькие задки, видел Леонид.
Медленно двигаясь мимо вольеров с водоплавающими, тоже, кстати, жутко вонявшими застойной грязно-бурой водой, (Само-собой, что в центре Города «дурно пахнущий» Зоопарк явно не «вписывался» в Великодержавный имидж!) Леонид уже почти не смотрел на всех бакланов-уточек-гусей. Смутное ощущение, что он чего-то упустил, не покидало его. Может, это та самая мысль, что ушла в подсознание в полудрёме, так и оставшись непонятой?..
