–А от моей дочери вы чего хотите?

–Свою семью создать.

Олеся подняла на любимого удивленно-восторженный взгляд, Алиса улыбнулась и дала дочке очередную печеньку. Евгений Иванович снял очки, дрожащей рукой поднес ко рту чашку и, сделав большой глоток, произнес:

–Сколько вы ее знаете – месяц, два? Не верю, что за это время можно дозреть до женитьбы!

–Мне не надо встречаться с девушкой пять лет, чтобы понять, хочу ли я стать ее мужем. Олеся замечательная, – когда Стас заговорил о любимой, в его голосе исчезли все воинственные нотки, он с нежностью глядел на нее и продолжал:

–Чем больше я узнаю ее, тем больше влюбляюсь. И с каждым днем понимаю, что хочу быть с ней одной.

–А я не хочу такого зятя как вы.

–Папа! – на этот раз девочки воскликнули хором.

–Отчего же? – выдавил из себя Стас, с трудом сохраняя спокойствие.

–Вы хитрец и обманщик. Вы завели собственное дело, хитростью обошли известную и уважаемую фирму. И сейчас морочите голову моей девочке. Правильнее сказать, всем моим девочкам. Задарите их глупыми безделушками, поиграете и бросите…

–Что за бред?! – не сдержался Стас, получил пинок под столом от Алисы, извинился и более сдержанно продолжил:

–Конкурентов я еще не обошел, но близок к этому. И никакой хитрости кроме новых энергосберегающих технологий производства и честных сделок с другими серьезными предприятиями нет. В бизнесе я абсолютно чист, можете проверить, если хотите! А голову я никому не морочу: стал бы я тут с вами откровенничать, если бы не был серьезно настроен!

–Вы выросли без родителей, вам чужды семейные ценности, вы сейчас не хотите помогать матери и сестрам, как вы можете говорить о собственной семье, если не знаете, что это такое?! Даже если вы женитесь на Олесе – надоест куколка через год-два – разведетесь, купите новую…

–Похоже, я зря вам все рассказал: вы поняли это по-своему, – Стас глубоко вздохнул и крепко сжал руку в кулак, – я же не говорю, что вы без жены воспитали плохих дочерей, которые не смогут стать хорошими женами и матерями!

Алиса еще раз пнула его под столом, но было уже поздно, запретную тему затронули, и Евгений Иванович негодовал:

–Да где тебе, сопляку, понять, почему я не женился?! У них не было матери и не должно было появиться мачехи…

–Люди из приютов чужих детей берут и любят как своих, – сквозь зубы процедил Стас, – а с материнской любовью ничто не сравнится.

–Не смей осуждать меня и моих дочерей!

Маленькая Ксюша уже несколько минут как отложила печеньку и с любопытством наблюдала за дедушкой и добрым знакомым дядей, которые исподлобья глядели друг на друга и разговаривали все громче и громче. Скорее всего, девочка ни слова не понимала из того, о чем они спорили, но она чувствовала, как обстановка за столом накалялась. Когда Евгений Иванович закричал на Стаса, малышка громко расплакалась. Алиса взяла ее на руки и, пронзая взглядом мужчин, зло проговорила:

–Не смейте орать при ребенке. Не о чем ссориться было, – Ксюша хныкала и прижималась к маме.

–Пожалуй, знакомство не получилось, – молодой человек вышел из-за стола. Пока Олеся выбиралась из самого угла кухни, Стас уже был в подъезде. Девушка догнала его на третьем этаже, обняла и, рыдая, прижалась к любимому:

–Ты теперь бросишь меня? – всхлипывала она.

–Что за глупости, милая? Мне совершенно не важно, насколько у тебя вздорный отец, – Стас обнял ее, – я ушел, чтоб не наговорить ему грубостей.

–Он у нас уже старенький и понятия не имеет об энергосберегающих технологиях и выгоде от них. Он не верит, что можно честно разбогатеть. У него обо всем свое мнение, и его ужасно сложно переубедить…

–Главное, чтоб ты меня не бросила после всех его слов.

–Но ведь ты правда-правда не хитрец и не обманщик? – Олеся глядела на него по-детски доверчивыми глазами.

–Конечно, нет.

–Смотри, если ты меня обманешь хоть в чем-то, я не прощу, – серьезно проговорила девушка.

–Мне нечего скрывать. Я тебя очень люблю, и поехали, наконец, поедим!

Ужин в ресторане сорвался, а в гостях Стас весь вечер был так увлечен спором, что почти не притронулся к чаю и пирожным. Теперь он почувствовал зверский голод.

–Только обуюсь…

Олеся поспешила наверх. Стас лишь сейчас заметил, что она выбежала за ним босиком. Он подхватил девушку на руки и донес до квартиры.

–Внутрь не пойду.

Отец не слышал, как она вошла: он горячо спорил с Алисой:

–Она его любит и выберет его, так что смирись, – говорила девушка.

–Он мне не нравится. Слишком хорош, чтоб быть таким на самом деле.

–Он ее любит. Это видно, и это главное…

Дальше слушать Олеся не стала, ее ждал любимый – сегодня он еще больше вырос в ее глазах.

Ночью Евгению Ивановичу стало плохо. Олеся позвонила Стасу уже из скорой, и он приехал в больницу.

–Он в реанимации, меня туда не пускают, – пролепетала заплаканная девушка. Она бессильно уткнулась в плечо любимого. Из палаты интенсивной терапии вышел врач лет тридцати пяти. На лице его читалось, что нежданный пациент сорвал мирный здоровый сон во время дежурства: минимум сострадания, максимум эгоизма. Стас направился к нему:

–Вы здесь главный?

–До конца дежурства – да.

–Что скажите про пациента?

–А вы, собственно, кто?

–Какая сейчас разница, кто я? Меня интересует, как он себя чувствует.

–Но все же…

–Как вы думаете, многим в два часа ночи любопытно справиться о здоровье малознакомого человека?

–Ситуация небезнадежная, но ему нужен особый уход…

–Это мне ни о чем не говорит. Вы обеспечите такой уход?

–Думаю, мы уже завтра переведем его в обычную палату. Но хороших мест там нет, больница переполнена…

–Я вас озолочу, если почините этого деда, – Стас проговорил это так тихо, что даже стоявшая неподалеку Олеся не смогла разобрать ни слова. Мужчины продолжили разговор в кабинете врача:

–Как вас величать?

–Сергей…Михайлович…

–Я тоже Михайлович, так что мы почти братья. Родственничку поможешь? – Стас достал из кошелька несколько крупных купюр и положил их перед врачом. Тот не мог решить, как вести себя с этим настойчивым человеком – Стас выглядел молодо, но беседу вел нешуточно взрослую, в джинсах и футболке он совсем не производил впечатления богатого человека, но с легкостью расставался с кругленькой суммой. Он вел себя на удивление спокойно для человека, с близким которого произошла беда, и как-то странно деловито проявлял заботу. «Вдруг подстава какая?» – мелькнула у врача мысль, с другой стороны, вряд ли милиция решила поймать его на взятке ночью. Сергею Михайловичу искренне хотелось верить в это и получить вознаграждение за бессонное дежурство.

–У нас есть люкс, но он для ветеранов Великой Отечественной…

–Ты его видел? Ну, чем не ветеран?

–Это надо с заведующим согласовать, он завтра утром будет…

–А ты не наглей, поделись с заведующим. Или я с ним сам поговорю, – Стас протянул руку к пачке купюр, доктор глазами показал, что забирать их не стоит, и проговорил:

–Да он выкарабкается: перенервничал, похоже, а сердце у него слабое совсем… оклемается… курс лечения у нас пройдет – нервы подправим, сердечко подлечим слегка, и как новенький будет! Главное, ему потом не напрягаться лишний раз и не переживать по мелочам.

–Так, с этим разобрались… и еще: почему девочку к отцу не пускаете?

–Нельзя в реанимацию посторонним…

–Что, прикажешь ей всю ночь в коридоре куковать?

–Правила такие, там все стерильно…

–Слушай, братишка, – Стас достал еще пару купюр, – добудь нам с ней халаты, бахилы и что там у вас еще положено, чтоб мы около него смогли остаться.

Сергей хотел было возразить, но Стас не дал ему вставить и слова:

–Думаю, здесь многие правила нарушаются, если поглубже копнуть, – почти шепотом сказал он, впиваясь взглядом в лицо молодого доктора, – мне сейчас проще тебя купить, чтоб у нас все хорошо сложилось. Но если ты мне откажешь, поверь, я найду возможности устроить здесь глобальную проверку, и тогда все сложится плохо, но не только у старика с больным сердцем и его дочки, но и у всего вашего дружного коллектива.