Инга шла по коридору, тяжело вдыхая. Что– то оттолкнуло ее в этом коротком разговоре. Надменность? Высокомерность? Нет. Что-то не то. Послевкусие оказалось неприятным. Он прав, наверно, но свое дело Инга готова была отстаивать с яростью волчонка. «Пора заглянуть к Деду» – подумалось ей.

Она зашла к нему в палату и увидела, что лекарство вот-вот кончится.

– Ах, дедушка, не спишь ведь, а меня не зовешь! Опять твоя бутылочка кончается, что ж молчишь?

– Да вот только хотел тебя звать – слышу – сама идешь. Дед усмехнулся.

– Не шути так больше. Ужин принести?

– Давай.

– Через полчаса пойду.

Инга взяла капельницу и отправилась на пост. Она вспоминала тот пристальный взгляд Деда, и ей очень захотелось помочь ему. Ей захотелось найти внучку, свести ее с Дедом, но одного только имени для поиска было явно мало.

Начинало темнеть. На юге солнце всегда закатывается быстро. Едва только блеснет последний лучик, как через пару –тройку минут город превращается в потемки. На часах было всего только пять вечера, но мягкая темнота уже окутывала корпус больницы. Включились фонари, зажглись неподалеку вывески и витрины, свежесть, оставшаяся после дождя, превратилась в холодок.

На все отделение разносился запах тушеной картошки и жареной рыбы. Инга вспомнила, что сама сегодня еще не обедала – настолько быстро кружился день. Она бегом побежала на раздачу со столиком на колесиках.

– Девчонки, дайте еды?

– Давай, давай. Столовщица со всей деловитостью подошла к окошку и улыбнулась Инге. – Все возишься со своими? Пусть сами приходят.

– Да у одного перелом ноги, у другого руки, вот деда еще подбросили мне с пневмонией – жалко его гонять, отнесу уж. Теть Валь, наложьте мне тоже, пожалуйста, я еще с утра ничего не ела.

– Хорошо – хорошо. Столовщица по очереди подала четыре полные тарелки. – Пожалуйста!

– Ох, тетя Валя, до чего ж я люблю вашу рыбу!

– На здоровье! Столовщица махнула рукой и удалилась к кастрюлям.

Инга покатилась к Эду. Какого же было ее удивление, когда она застала его работающим за компьютером.

– Я принесла Вам ужин.

– Мы же на ты?

– Тебе ужин. А я и не видела сегодня пробегавших посетителей.

– Да, друзья выручают.

– Ну тогда не буду мешать, приятного аппетита.

– Вечером не забудь зайти.

– Я помню.

Инга пошла к Деду. На тумбочке в его палате она увидела раскрытую карту с анализами. Эпикриз был тяжелый. Обнадеживало только, что через два дня Деда должны были перевести во вновь открывающееся отделение для легочников.

– Дедушка, поешь. Через час приду тебе укол ставить.

– Это я люблю, – замурлыкал Дед.

Инга взяла стул и поставила его рядом с кроватью больного.

– Скажи, как ты чувствуешь себя?

– Да болит за грудиной, там, внутри. Надышаться не могу. Умру я здесь, наверно.

– Да ты что! С твоим диагнозом не умирают.

– Я много раз умирал, но выкарабкивался. А сейчас не хочу. – с лица Деда внезапно исчезла прежняя улыбка.

– Не надо говорить такое. Нужно жить.

Повисла длинная пауза. Дед словно не понимал, для чего ему еще нужно жить, а Инга как будто не могла объяснить причину, почему жизнь продолжать все же стоит. Ведь для нее это так понятно и естественно. Инга сидела на стуле и прищурившись, рассматривала старика. Его бегающие глазки, его жилистые руки с кожей, покрытой темно-коричневыми пятнышками, его вогнутую грудину. Противный грязно-желтый свет от фонарей рассеивался по палате. Он струился из окна и перемешивался со светом больничной бра. Дед уныло расправлялся с рыбой. Инга обсмотрела все и произнесла вновь:

– Надо жить! – а затем встала и вышла.

Она шла по коридору, устало пошлепывая босоножками.

– Ив звонит, -внезапно сказала она сама себе.

– Алло, ты забрал дочу?

-Забрал. Сейчас ее тебе дам.

– Моя сладкая!

-Мама! Ты опять сегодня на работе ночуешь?

– Опять, мой зайчик, зато потом буду два дня отдыхать.

– В парк пойдем?

– Конечно, обязательно сходим!

– Я тебя люблю!

– А я тебя крепко люблю! Лиза, там в холодильнике тебе сюрприз, папа покажет.

– Хорошо, сейчас папу дам.

-Алло, тебя завтра забирать как обычно?

– Как обычно, Лизу в садик и за мной. Ну давай, ешьте там. Покорми ее.

– Разберемся. Пока.

Инга выдохнула. Она вновь села за журнал и, послушно склонив голову над листами, стала заполнять расход лекарств еще недельной давности . Листая истории болезней и записывая выданные дозы, Инга сама не заметила, как подошло время вечернего обхода. Среди всего количества пациентов, поступившие мужчины выделялась особенно: кумир – ловелас и дед-пневматик, которого еще ждал укол. Инга захватила добрый десяток холодных градусников и пошла по палатам.

Голова начинала раскалываться. Какое-то щемящее чувство поглотило Ингу. Давило где-то внутри.

Инга направилась к Эду.

– Я за температурой.

– 36 и 5. Я вообще поражаюсь, зачем мне температуру измеряют, я же не с гриппом сюда поступил.

– Если у вас начнется воспаление в местах открытых ран, температура тоже поползет. Я сейчас закончу обход и приду.

– Хорошо, – кивнул головой Эд.

Инга заглянула к Деду.

– Ну как? – суховатым голосом спросила она.

– Не вижу, – буркнул Дед, протягивая градусник.

– Ничего, я посмотрю. Поворачивайтесь, сейчас укол буду ставить.

Дед кряхтя повернулся на бок и Инга, сделав дело, собралась уже уходить, как вдруг услышала:

-Ко мне никого в палату не подселят?

Инга хотела ответить, что дед пролежит здесь в одиночестве, но открыв рот, произнесла:

– Нет, не переживайте, никого не подселю. Вы….Вас переведут завтра.

Она шла по коридору, заглядывая в каждую палату, где лежали доверенные ее рукам люди.