Шел дождь, шел человек, и время шло.

Все шли, но только разными путями.

Теченье времени направлено вперед,

Ритм человеку задавая день за днями.

И большей частью человек живет,

Попав в ловушку времени – по кругу:

Семья, работа, дом… и что-нибудь еще,

Они сменяются циклично друг за другом.

Нам стоит поучиться у дождя,

Безвременью его существованья,

Он может проливаться только миг

Или идти до века окончанья.

Тогда лишь перестанет дождь идти,

Когда прольет последней капли бремя.

И нет помех ему на том пути,

Опустошив себя, смолкает он на время.

Нам про любовный эликсир

Уже рассказывал давным-давно Шекспир…

Любовный эликсир парит в эфире

И проливает свет свой иногда.

Его отведавших немного в этом мире,

Тех, что любовью напоён всегда.

Счастливчики – они в прекрасном свете

Все проявленья жизни узнают.

Им горести и радость равно светят,

Они и смысл и мудрость им дают.

Мы тоже, в краткий миг любви вкушая,

Его предмету страсти отдаём,

Любовь ему столь щедро расточая…

Нам кажется, что счастье только в нём.

Коль видим мы его, то солнце светит,

И бабочки порхают в животе,

Не понимая, что за все в ответе

Любви эфир, парящий в пустоте.

Я Моцарта люблю, его волшебный гений

Мне всю палитру чувств передаёт,

Он бабочкой порхает в ясном небе,

И песни звонкие, как Птицелов, поёт.

Весельем наполняется сознанье,

И радость поселяется в душе,

Но слышу Реквиема первых нот звучанье,

И вот душа теперь скорбит уже.

Рыданья рвутся, стынут в горле комом,

И разрывает сердце монотонный звук.

Так хочется забыться в уголке укромном,

Но музыка влечёт в грехопаденья круг.

Воронка увлекает вглубь… мне страшно,

Что потеряю центр её, и вот…

Глотаю воздух судорожно, спешно,

Чтоб погрузиться вновь в пучину вод.

Когда же сил не остается для терпенья,

Я чувствую, что музыка влечёт

Меня наверх, и в это же мгновенье

Душа устремлена туда, и сердце ждёт,

Когда придет катарсис, очищенье,

Грехи, что тянут вниз, падут.

Блаженство испытаю на мгновенье,

И мысли светлые в мой ум придут.

Уносит близких смерть, мне жаль.

Что с ними не увижусь больше.

А в сердце поселяется печаль,

И тем она вредней, чем дольше.

Нам жизнь дана, чтобы испить могли

Мы полной чаши радости и скорби.

И тихий голос шепчет нам вдали:

«Ты мир, такой как есть, люби, люби».

Люби людей и отпускай, как только

Придет пора им изменить свой путь,

Когда они уходят – это больно,

Но только ты не сожалей ничуть.

Те сожаленья, как оковы прочно,

Удерживают, не дают взлететь.

Душа томиться, птица в клетке точно,

А так хотела б в небо улететь…

Оплела меня, оплела

Скука смертная и тоска,

Замела меня, замела

На седых волосах пурга.

Я боюсь заступить за круг,

Оказаться в мирах иных.

Ну, а если шагну и вдруг

Приумножу в делах Земных.

Заступила и вот лечу.

Вниз? Иль все-таки к небесам?

Я понять про себя хочу

И прислушаюсь к голосам.

Говорят мне они: «Иди,

Не оглядывайся назад».

Только знаю, что позади

Близких смотрят мне вслед глаза.

Говорят они: «Как же так?

Мы же любим тебя, а ты?»

И теперь ни вперед, ни назад –

Соляным столбом у черты.

Слово – оно не имеет лица.

Лестью слово в устах хитреца.

Слово заставит тебя пылать,

Если точно его сказать.

Слово может помочь взлететь,

Коли услышать его захотеть,

Только поймаешь слово с небес,

Мир распахнется тебе без завес.

Слово и к бездне проложит путь,

Если вектор его повернуть.

Мой маленький философ учит жить,

Границ не зная в мыслях и желаньях.

Волшебника он ждет, что может воплотить

Его фантазии в иные мирозданья.

Взрослея, мы теряем этот дар,

Нас рамки опыта лишают вдохновенья,

И не пылает безрассудности пожар,

Мы задуваем угли мыслями сомненья.

А опыт что? Он лишь вершина глыб,

Которые и создают пространства

Вода – среда познания для рыб,

А остальное – смерти постоянство?

Но единицы есть, рассудку вопреки,

Взмывают над водою, обжигая горло,

Вдыхают никому неведомый простор

И воспаряют над сомненьем гордо.

Распалось Я… Увидела,

Услышала, взяла,

Ту ноту, что по воздуху

Невидимо плыла.

Пронзительно, неистово

Звучал тот первый тон,

Сжигал мосты и пристани

И бушевал огнем.

Исчезли мысли бренные,

Сама теперь плыву

По воздуху нетленная

И новый тон беру.

Он чище, безмятежнее,

Он светом напоен,

Оставив дружбы прежние,

Мы с ангелом плывем.

Цветаеву читаю я

Цветистую и вечную.

Слова бегут отчаянно,

Как реки быстротечные

И, еле уловимые,

Мне смыслы открываются,

Но, чтоб стихи почувствовать,

Десятки раз читаются.

Сквозь боль и тело бренное

Алмазом многокрасочным

Являются нетленные

Нам, жизнью озадаченным.

Юдоли моей матрицы

Мне кажутся наивнее

Поэм Горы и Лестницы…

Мы жизни той не видели…

Счастливчики…

А вот они,

Любя грешили, каялись,

Мечтали пережить те дни,

Да вот ОНА не справилась.

Молчание. Уста не разомкнуть.

Звенящей тишиной наполнено сознанье,

На ветках птиц безмолвных состязанье.

И море, берега собой закрыв,

Простор бескрайний открывает взору,

Но мыслей вдруг стремительный порыв

Сизифа камень вновь потащит в гору.

Природы маленький каприз

На краткий миг привел меня в смятенье

И, испытав душевный криз,

Я вывела такое рассужденье…

Вот это да! Зима берет реванш

В двадцатых числах марта – так бесцеремонно,

Засыпав снегом, двор закрыла наш

Белесой пеленой. А снег идет бездонно.

Мир сузился. Не видно фонаря,

Что мне сигнал дает о приближеньи электрички.

Сомненье поселилось – может зря…

И мысли грустные приходят по привычке,

Что планы сорваны, я не приду туда,

Куда стремилась, время сберегая,

Но электричка здесь, она пришла сюда,

И мысли роем спешно улетают.

Сижу и думаю, зачем тревожный рой

Впустила я в себя, затеяв с ним беседу,