– Сэр! С каких это пор вы стали распускать нюни?

– Я за это из тебя отбивную сделаю, – угрожающе сказал Роб, сдвинув брови и сжав кулаки. – А ну покажи кулаки!

– Ого! – Джорди расплылся в улыбке. – Пора размяться, а? Я уж начал думать, что вы разленились и скоро растолстеете. Мы с вами уже несколько месяцев не дрались.

Джорди принялся наносить Робу удары, а тот их отражать. Библиотека вскоре выглядела так, словно через нее прошла армия Наполеона: столы перевернуты, книги разбросаны по полу, кресло валяется вверх ногами в опасной близости от камина.

Когда Роб увидел, как пролетела его бухгалтерская книга, зацепившись за ручку кресла и приземлившись на пол, как помялись ее листы, он объявил перерыв. Мужчины смотрели друг на друга с изумлением. Оба были в ссадинах, а по щеке Роба текла кровь.

– Черт! Ты чуть дух из меня не вышиб. – Роб осторожно потрогал свой левый глаз. – А я-то думал, что смогу пригвоздить к стенке великого Джорди. Сколько тебе лет, Джорди?

Джорди, тяжело дыша, заявил, что ему сорок три.

– Двадцать лет прошло с тех пор, как я перестал быть великим Джорди; – сказал он, рассматривая свои костлявые кулаки. – Ну, может быть, пятнадцать. Последний раз я выиграл в девяносто восьмом году. Пьянка меня доконала. Теперь я совсем не тот, каким был раньше, а то вы бы уже лежали без чувств. – Он отряхнул с себя пыль и критически оглядел хозяина. – Вы порвали еще один галстук, ваша светлость. – Джорди снова превратился в заботливого слугу. – Давайте мы вас почистим, и вы можете опять забавляться своими книжками. Книги! Роб совсем о них забыл. С горечью он заметил оторванную обложку, помятую страницу.

– Следующий матч – завтра в саду за домом, – объявил Роб Джорди. – Мне нужно вернуть форму. Может, придется разбираться с парочкой негодяев, когда узнаю, кто хочет со мной расправиться. А пока мне кажется, что ты прав. Мне нужно походить по книжным лавкам. Ужасная скучища, должен тебе сказать.

Очень осторожно он собрал книги с пола, стряхнул с них пыль рукавом и любовно сложил в стопки. Затем они с Джорди отправились наверх, чтобы как-то восстановить внешность, пострадавшую в сражении.

Следующие несколько дней были посвящены вольной борьбе и походам по книжным магазинам. Роб так уставал к вечеру, что после ужина дремал у камина. Ему стало страшно. Что подумают о нем его приятели! И это он, чья жизнь была полностью посвящена бесконечным удовольствиям, он редко ложился спать до рассвета. Он не мог сосчитать, сколько раз он наблюдал слезящимися глазами, возвращаясь домой, как восходит солнце. По новому распорядку дня он теперь рано вставал и иногда видел восход солнца в начале дня, а не в конце, спаси и помилуй! Но, по крайней мере, это временно, успокаивал он себя. Как только он получит леди Элизабет и ее деньги, он вернется к своим привычкам.

Ах, да, леди Элизабет. Сегодня вечером он сопровождает их на бал к Доналдсонам.

После прогулки с Джорджем Пертуи настроение Бетс менялось – от недоверия до вынужденного признания его правоты. Она думала о доме графа Берлингема: он был маленький, но казался вполне приличным. Холостяку, который, очевидно, не нуждался ни в ком, кроме слуг, он был вполне приемлемым. Она и ее мать тоже жили в маленьком доме, и он тоже их вполне устраивал (за исключением невозможности принимать одновременно много гостей, призналась она себе). Берлингем имел при личную коляску и пару превосходных лошадей. Она не видела доказательств его бедности и несостоятельности, о которой говорил Джордж Пертуи.

Мысли Бетс обратились к рассказу о дуэли, она почувствовала себя несчастной и насупилась. Она верила, что граф Берлингем был из тех, кто относится к дуэлям беспечно. Возможно, его привлекает опасность. Дурачок! Ведь его могли убить! По-видимому, он не задумывался о последствиях, иначе мистер Пертуи упомянул бы об этом. А кузен Джордж был убежден, что Берлингем был зачинщиком дуэлей. И обе были из-за женщин. Разве это ни о чем не говорит? Жаль только, что мистер Пертуи не рассказал об этом подробно. Ну что ж, она расспросит Берлингтона о них сама при следующей встрече.

Перечень оплошностей, недостатков и плохих привычек Берлингтона, представленный мистером Пертуи, не произвел на нее должного впечатления. Мистер Пертуи явно перестарался и выдал свою многолетнюю неприязнь к кузену. Бетс боялась следующей встречи с графом Берлингемом.

Будет так трудно казаться равнодушной по отношению к нему.

С другой стороны, она желала этой встречи, потому что хотела узнать, правду ли говорил о своем кузене мистер Пертуи. Она верила, что интуиция позволит ей разобраться в этом.

А между тем мистер Пертуи стал ее преданным поклонником. С разрешения матери он приглашал Бетс на прогулки в своем великолепном кабриолете, сопровождал в оперу, на рауты и в Британский музей. Он говорил ей комплименты о ее внешности, о ее музыкальном вкусе, ценил ее интерес к музейным экспонатам.

Бетс не могла обнаружить ни одного изъяна в его поведении. Правда, порой он был утомительным и нудным, когда говорил о предметах, в которых слыл знатоком – в частности, о часах, – но Бетс прощала ему это. Он казался начитанным и интеллигентным. Но она не чувствовала к нему симпатии.

Бетс насупила брови, обдумывая инцидент в «Олмеке». Поскольку мистер Пертуи больше не упоминал Берлингема, Бетс искала случая вернуть его к этой теме.

Они ехали по Роттен-Роу в Гайд-парк в кабриолете с опущенным верхом, и наслаждались прекрасной погодой. И Бетс решила, что момент подходящий и можно не ходить вокруг да около. Она уже знала здесь каждое дерево, каждый куст и каждую поляну, которые находились вдоль дороги, по которой они сейчас ехали. В окружавшем их пейзаже уже ничего не могло привлечь ее внимание. Даже клумбы со вчерашнего дня не изменились.

– Вы присутствовали при том эпизоде в «Олмеке», когда лорд Берлингем оскорбил миссис Драмонд-Барел? – спросила она, ласково улыбаясь своему спутнику.

Пертуи нахмурился.

– А почему вы спрашиваете? – спросил он. Она перебила его ученую лекцию о наручных часах.

– Мама слышала, от кого не помню, что вы там были, или это был ваш отец? Конечно, все прекрасно знают, как распространяются сплетни, но мне просто интересно. Лорд Берлингем действительно упал у ног миссис Драмонд-Барел? Он в самом деле оскорбил ее? Пожалуйста, расскажите. – Бетс удалось изобразить искреннее любопытство. – Мне бы очень хотелось получить отчет от очевидца, – добавила она. – Я смогу не одну неделю быть в центре внимания, рассказывая вашу историю за чаем.

Бетс удалось развеять его подозрительность и убедить его в собственной значительности. И Пертуи расслабился.

– Я действительно был там, и Берлингем действительно вел себя так, как вы сейчас рассказали. Неслыханно! Он вел себя безобразно! Бедная миссис Драмонд-Барел, мне пришлось усадить ее в кресло, она была потрясена.

Бетс положила дрожащую руку на рукав из отличного темно-зеленого сукна. Она посмотрела прямо в глаза Пертуи, с выражением искреннего негодования, как она надеялась.

– Чудовищно! – воскликнула она. – Расскажите мне все.

Пертуи задумался на мгновение. Интересно, он придумывает новые подробности?

– Он появился внезапно. – Пертуи смотрел не на Бетс, а на своих лошадей, бежавших элегантной трусцой. – Я в это время случайно оказался рядом с миссис Драмонд-Барел. Мы поздоровались, и я уже собирался разыскать своего друга, когда откуда ни возьмись появился Берлингем, вышагивающий как петух. Он поклонился миссис Драмонд-Барел, довольно карикатурно, должен заметить, и сказал, э-э-э… хм: «Добрый вечер, моя дорогая, какое ужасное платье», – и растянулся у ее ног.

Естественно, что я в первую очередь подумал о миссис Драмонд-Барел. Она была на грани: обморока. Я помог ей сесть в кресло, как уже сказал, и помахал чьим-то веером. Когда она пришла в себя, Берлингема уже унесли.

– Вы все слышали, каждое слово?

– О, да.

– Миссис Драмонд-Барел тоже все слышала?