– Вам, конечно, не повредила бы парочка, другая заклепок, сударь, – сказал он, – в сущности, вам их нужно даже порядочное количество.

– Ну, так принимайтесь за работу! – сказал дракон. – Вы почините мое крыло, затем я выйду отсюда и съем весь город и, если вы хорошо исполните работу, я съем вас напоследок. Вот!

– Я вовсе не хочу быть съеденным последним, сударь, – возразил Джон.

– Отлично, в таком случае я съем вас первым, – согласился дракон.

– Но я и этого тоже не желаю, сказал Джон.

– Перестаньте болтать вздор, глупый человек, – сказал дракон. – Вы, по-видимому, сами не знаете, чего хотите. Принимайтесь скорей за работу!

– Мне эта работа совсем не нравится, – сказал Джон, – вот все, что я могу сказать. Я знаю, как легко происходят разные несчастные случаи. Все идет слишком гладко и хорошо: «пожалуйста почините меня, и я съем вас последним». Затем начнешь работать и вдруг вы толкнете джентльмена под заклепки… там появится и огонь, и дым, а вы даже и не извинитесь.

– Даю вам слово честного дракона… – начал тот.

– Я знаю, что нарочно вы этого не сделаете, сударь, продолжал Джон, – но всякий порядочный человек подскочит и захрапит, если его заденешь, а одного вашего храпа было бы достаточно, чтобы отправить меня на тот свет. Другое дело, если бы вы позволили мне немного связать вас!

– Это было бы так неблагородно, – возразил дракон.

– Мы всегда привязываем лошадей, – убеждал Джон, а ведь ее постоянно называют «благородным животным».

– Все это отлично, сказал дракон, – но как я могу знать, что вы развяжете меня, когда сделаете все заклепки? Дайте мне что-нибудь в виде залога. Что вы цените выше всего на свете?

– Мой молоток, – объявил Джон. – Кузнец ничего не стоит без своего молотка.

– Но ведь он будет вам нужен, чтобы заклепать меня. Вы должны придумать что-нибудь другое и поскорее, иначе я съем вас прежде всех.

В эту минуту ребенок начал плакать наверху в комнате. Мать его сидела так тихо, что он подумал, что она улеглась спать и что пора начинать свой обычный ночной концерт.

– Что это такое? – спросил дракон, вздрагивая так сильно, что все железные пластинки на его теле зазвенели.

– Это только ребенок, – ответил Джон.

– А что это такое? – спросил дракон, – что-нибудь, что вам дорого?

– Конечно, сударь, несомненно дорого! – сказал кузнец.

– В таком случае, принесите его сюда, – сказал дракон, – я подержу его, пока вы не закончите меня заклепывать, а я позволю вам связать меня.

– Отлично, сударь, – сказал Джон, – но я должен предупредить вас. Дети – настоящий яд для драконов, не хочу вас обманывать. Дотронуться до него совершенно безопасно, но и не пытайтесь брать его в рот. Мне было бы страшно больно если бы с таким красивым джентльменом, как вы, случилось какое-нибудь несчастье.

Дракон замурлыкал при этом комплименте и сказал: – Отлично, я буду осторожен. А теперь идите и принесите эту штуку, какова бы она ни была.

Ну вот, Джон и побежал наверх, как мог скорее, так как знал, что, если дракон придет в ярость прежде, чем он успеет его связать, то он может поднять крышу тюрьмы одним движением спины и похоронить их всех под развалинами. Жена его спала, несмотря на крик ребенка; Джон поднял его на руки, отнес вниз, и положил между передними лапами дракона.

– Вы только мурлыкайте ему, сударь, – сказал кузнец, – и он будет лежать совершенно тихо.

Дракон замурлыкал, и его мурлыканье так понравилось ребенку, что он тотчас же перестал плакать.

Джон порылся в куче старого железа и нашел там несколько тяжелых цепей и огромный ошейник, который был сделан в те дни, когда люди пели над работой и выкладывали в нее всю свою душу, поэтому вещи, сделанные ими, выходили достаточно крепкими, чтобы выдержать тяжесть целого тысячелетия, а не только дракона.

Джон привязал дракона при помощи ошейника и цепей, и когда запер их тяжелыми замками, то принялся рассматривать, сколько ему потребуется заклепок.

– Шесть, восемь, десять, двадцать, сорок, – сосчитал он, – у меня не найдется даже и половины этого количества дома, – сказал он дракону. – Если вы позволите, сударь, я дойду до другой кузницы и куплю несколько дюжин. Я вернусь через минутку.

И он ушел, оставив ребенка между передними лапами дракона; малютка смеялся и кричал от радости при звуках громкого мурлыканья.

Джон побежал так быстро, как только мог в город и разыскал там главу и всех членов городского правления.

– В моей темнице сидит дракон, – сказал он, – я связал его цепями. Идите со мной и помогите мне вернуть моего ребенка.

И он рассказал им всю историю.

Но случилось так, что все были заняты в этот вечер, поэтому ограничились тем, что похвалили Джона за его находчивость и сказали, что очень рады оставить все дело в таких искусных руках.

– Но как же насчет моего ребенка? – спросил Джон.

– Ну, что ж, – сказал глава, – если что-нибудь случится с ним, вы всегда можете утешиться мыслью, что ваш ребенок погиб ради благой цели.

Итак, Джон отправился домой и рассказал своей жене некоторую часть этой истории.

– Ты отдал ребенка дракону? – закричала она. – Ах, ты бессердечный, жестокий отец!

– Тише! – возразил Джон и рассказал ей еще немного.

– Теперь, окончил он, – я спущусь вниз. Когда я пробуду там немного, ты тоже можешь пойти и, если сохранишь присутствие духа, с мальчиком нашим ничего дурного не сделается.

Кузнец спустился вниз и увидел, что дракон мурлыкает изо всех сил, чтобы успокоить ребенка.

– Поторопитесь же, что вы там пропали? – сказал он. – Не могу же я производить шум всю ночь.

– Мне страшно жаль, сударь, – сказал кузнец, – но все лавки закрыты. Мы должны подождать до завтрашнего утра. И не забывайте, что вы обещали охранять этого ребенка. Боюсь, что это немного утомит вас. Спокойной ночи, сударь.

Дракон мурлыкал так долго, что положительно задыхался, поэтому теперь замолчал, а как только настала тишина, – ребенок вообразил, что все улеглись спать, и что ему пора начинать кричать. И он начал.

– Боже мой! – воскликнул дракон, – как это ужасно!

Он попытался погладить ребенка лапой, но тот закричал еще громче.

– А я к тому же так устал, – сказал дракон. – И так надеялся хорошенько выспаться.

Ребенок продолжал кричать.

– Я никогда больше не узнаю покоя. – жаловался дракон, – этого совершенно достаточно, чтобы расстроить нервы на всю жизнь. Тише, баю, баю, тише, – и он попробовал убаюкать ребенка, точно это был молодой дракон. Но когда он начал петь: – «Баю, баю, дракончик мой!» – ребенок стал кричать все сильней и сильней.

– Я никак не могу успокоить его, – сказал дракон и тут внезапно увидел женщину, сидящую на ступеньках.

– Эй, вы, там, – послушайте! – позвал он. – Вы имеете какое-нибудь понятие о детях?

– Имею, небольшое, – ответила мать.

– В таком случае, я был бы вам очень обязан, если бы вы взяли вот этого и дали мне немного поспать, – сказал дракон, зевая. – Можете принести его назад завтра утром, раньше, чем кузнец проснется.

Мать взяла ребенка, отнесла его наверх и сообщила обо всем своему мужу, и они улеглись спать совершенно счастливые, так как поймали дракона и спасли своего ребенка.

На следующий день Джон пошел вниз и объяснил дракону совершенно точно, как обстоят дела: затем добыл железные ворота с решеткой и поставил их у подножья лестницы, а дракон яростно промяукал не мало дней, пока, наконец, не понял, что это совершенно бесполезно и успокоился.

Теперь Джон снова пошел к главе и сообщил ему:

– Я поймал дракона и спас город.

– Благородный наш спаситель! – закричал глава, – мы объявим сбор денег для вас и публично увенчаем лавровым венком!

Итак, глава отписал пятьдесят рублей и члены городского правления – тридцать; и другие люди дали свои гинеи и полугинеи и кроны, и полукроны, и, пока этот сбор происходил, глава заказал городскому поэту три поэмы за собственный счет, ради этого торжественного случая.