Купюра в сто франков удивила и смутила Клео: неизвестно, одобрят ее кандидатуру или нет, а родители против того, чтобы влезать в долги.

Это вовсе не аванс в счет стипендии, объяснила Кэти, а компенсация за потраченное время. И лучше говорить не «плата», а «вознаграждение».

А вот это – Кэти извлекла из розового пластикового пакета балетный купальник изумрудного цвета, – это подарок.

Отец присвистнул, как мальчишка, когда Клео достала из кармана купюру: а дочка-то звезда! Он долго рассматривал поляроидные снимки, переданные ему Кэти. Да, это она, его Клео, похожа сама на себя. Одну фотку можно бабушке подарить.

Клео села ужинать в новом купальнике. Мать с восхищением прощупала все швы: фирма! «Репетто» – это вам не какой-нибудь «Карфур». Но и стоит соответственно.

Кэти позвонила через два дня и пригласила Клео в среду в ресторан пообедать и поговорить. Отец заволновался – вдруг она вызывает дочь, чтобы сообщить плохие новости?

Клео сидела напротив Кэти в парижском ресторане, со стен которого на нее взирали портреты завсегдатаев. Делон, Кристи Бринкли, Брук Шилдс… Клео, которой исполнилось тринадцать лет, четыре месяца и одиннадцать дней, ткнула пальцем в телеведущую за соседним столиком. «Так не делают!» – сейчас же одернула ее Кэти. Клео кивнула, хотя не очень поняла, что та имела в виду, когда говорила, что артистка должна быть открытой. Не зажатой.

Если кандидатура Клео будет предварительно одобрена, ей придется доказать комиссии свою зрелость. Продемонстрировать, что она ничего не боится.

Клео снова кивнула, хотя опять не поняла, что имеет в виду Кэти, зато почувствовала, что этот разговор обозначает границу, отделяющую ее от родителей. И какое счастье, что она по нужную сторону этой границы. Она уже успела влюбиться в новый антураж своей жизни; ей нравилась тяжелая, без единого пятнышка, накрахмаленная, как простыня, скатерть; услужливость официанта; манеры Кэти, которые она старалась копировать: пользовалась специальной вилочкой, чтобы подцепить ломтик копченого лосося, промакивала губы салфеткой с каймой гранатового цвета. К Кэти подошли поздороваться двое мужчин, задержавших на Клео свои оценивающие взгляды: с Кэти всегда такие очаровательные подруги.

Вечером Клео, усевшись по-турецки на кровати, записала в дневнике, что клянется «быть на высоте». Почему они должны выбрать ее? Шатенку с карими глазами ростом 1 метр 68 сантиметров? С другой стороны, почему бы и нет?

Один из самых влиятельных членов жюри ознакомился с ее документами и сказал, что хочет с ней познакомиться. Кэти пообещала матери Клео, что во время встречи побудет с ней.

Мужчина, открывший им дверь, на вид был старше ее отца. Марк говорил с ней заботливым тоном директора школы: многие девочки, пройдя первый этап отбора, слишком воодушевляются. Но если Кэти занимается поиском кандидаток, то его задача – обнаружить в каждой из них нечто особенное.

В чем, на ее взгляд, ее изюминка?

Прыжки. Фэн-кик. И еще… она никогда не устает. Шесть часов ежедневных занятий танцем в нью-йоркской школе ее не пугают.

Ее досье выглядит перспективным. Но ей немного не хватает драйва. Она производит впечатление школьницы.

– Понимаешь? – наклонилась к ней Кэти. – Ты очень уж правильная.

– Чересчур правильная, – согласился Марк.

У Клео сердце ухнуло куда-то в живот, а желудок поднялся к самому горлу огромной черной лужей, которую надо было как-то проглотить. Значит, конец всему. Больше никаких ободряющих улыбок, никаких знаков внимания, никаких поездок в Париж.

– Для того-то мы и здесь, – поспешила успокоить ее Кэти. – Мы одна команда, и мы постараемся вместе отыскать эту самую изюминку, которая позволит тебе выделиться на общем фоне.

Клео с отвращением слушала себя, по-детски, тоном побитой собаки лепечущую, что ничего особенного в ней нет, абсолютно ничего, и в роддоме мать даже перепутала ее с другим младенцем. Хорошо еще, у нее оказалось родимое пятно, добавила она и через штаны ткнула себе в ляжку.

– Забавно, Клео. Ну ладно, скажи честно: тебе слабо или нет?

Услышав это устаревшее выражение, Клео едва не расхохоталась, но ограничилась тем, что расстегнула штаны и показала пальцем коричневое пятно возле кромки трусов.

Кэти знаком велела ей одеться, поблагодарила ее и сказала, что им пора.

В машине она протянула ей сто франков и обвязанную лентой коробочку, которая принесет ей удачу, когда настанет время предстать перед комиссией, а случится это скоро. В коробочке были духи «Опиум» от Ива Сен-Лорана. Ее духи. Теперь от них будет одинаково пахнуть. (Кэти ей подмигнула.)

За что ей заплатили сто франков? За то, что рассказала про свое родимое пятно? За то, что спустила штаны? Она ведь даже не танцевала!

За смелость, объяснила Кэти. За то, что не дала сбить себя с толку. Для танцовщицы важно умение импровизировать. Члены жюри попытаются вывести ее из себя. Кандидатки, нацеленные на успех, должны хранить хладнокровие. Как на сцене.

Отец аж раздулся от гордости, когда Клео сообщила, что все прошло хорошо. Без уточнения деталей. Ее приводила в восторг мысль, что перспектива параллельного существования остается тайной для этих взрослых, рассуждающих о ее будущем. Секрет пьянил. Она втихомолку торжествовала над родителями. Та квартира – нечто вроде тайного острова, говорила Кэти. И Клео сможет обрести там себя, стать той, кем она мечтает стать.

Засыпая, Клео вдыхала сладкие облачка «Опиума».

Опасность благоухала теплым дыханием дремлющего зверя.

А эти подарки от Кэти каждый раз, когда она приходила в Дом культуры! По случаю начала весны. В честь удачного тройного пируэта. В честь 15 баллов[5] за контрольную по французскому. Просто так. Потому что. Блеск для губ на кокосовом масле, постер к фильму «Танец-вспышка», тетрадь для дневника, запирающаяся на ключик, – еще один островок. Синяя коробочка с гравировкой Christian Dior – мини-набор теней для век. Нежная, как шелк, субстанция слегка проминалась под подушечкой указательного пальца – золотисто-коричневая, темно-каштановая, цвета хаки. Клео пробормотала, что не сможет ими пользоваться ни в коллеже, ни дома. Зато в ее обществе сможет, возразила Кэти. В ее обществе она может все.

На следующее утро, на перемене, Клео – тринадцать лет, пять месяцев и два дня – небрежно прислонилась к школьной ограде. Изо рта у нее на холодном воздухе вырывался пар – вместе со словами, которые вылетали со скоростью летящего мяча: она ему утерла нос, этому старикану Марку, она способна на импровизацию, и стипендия у нее в кармане. Вокруг нее сгрудились подружки, и некоторые морщили нос: «Что за особый талант у тебя обнаружился?» Клео устало объясняла: «Все дело в зрелости». Стоя в крытой части двора, вдали от взглядов воспитателей, одноклассницы передавали друг другу флакон «Опиума». Осторожно приоткрывали коробочку теней от Dior – красота! Жутко дорогие. Такие продаются только в магазине «Прентан», возле метро «Насьон». Алина, учившаяся классом старше, авторитетно заявила, что за просто так никто такие подарки не делает. Это все ловушка. Клео пожимала плечами. Кэти знакома с кучей народу, которые сотрудничают с лучшими фирмами. И потом, почему «за просто так»? Собрать хороший пакет документов – та еще работенка!

Короче, кто в воскресенье днем идет в кино? В «Венсене» идет «Год медуз». Ей Кэти советовала посмотреть. Валери Каприски там потрясная!