– Чтобы выжить, мне порой приходилось быть именно таким, – усмехнулся он.

– Хочешь сказать, что рядом с тобой надо быть всегда начеку?

– Быть всегда начеку вообще-то полезно. Я вот сегодня немного расслабился и, потеряв всякую бдительность, не заметил с самого начала, что ты маг. Одним словом мне несказанно повезло, что ты этим не воспользовалась.

– Чем тут пользоваться? – она непонимающе распахнула глаза. – Я пришла за помощью и благодарна, что ты попытался сделать все, что в твоих силах. Неужели ты считаешь, что в качестве благодарности я могла попытаться причинить тебе вред? Кстати, если исходить из твоей логики, то почему ты не попытался причинить вред мне?

– Мне сейчас смысла не было тебе вред причинять или пытаться пленить. Я отшельник и не заинтересован в этом. А вот встреться мы лет пятнадцать назад, обязательно бы попытался в полон тебя взять.

– Ты меня заинтриговал… Только смею тебя заверить ничего бы у тебя не вышло. Меня поймать или пленить невозможно. Да и вред нанести тоже.

– Это почему?

– Сейчас не хочется показывать. Давай завтра? Покажу и как образы меняю и как воздействие амортизирую.

– Договорились, – Норлан поднялся. – Пойдем, гостья дорогая, покажу тебе, где ночевать будешь.

Они шли по запутанному лабиринту коридоров его убежища, и Норлан никак не мог понять, что так несказанно притягивает его в этой маленькой северянке. То ли чистая душа, подобная душе его потерянной Лаоны, то ли неразгаданная загадка сущности и необычных способностей. Но в любом случае он решил, что постарается задержать у себя на ближайшее время столь необычную гостью.

– Вот твои покои, – он распахнул перед ней дверь просторной комнаты, подсвеченной по краям потолка люминесцентным мхом. – Знаешь, как освещенность менять?

На мгновение девушка замерла, а потом, вскинув руку, сначала погрузила комнату во мглу, а потом вновь заставила наполниться светом. После чего кивнула:

– Да, знаю.

– Ты не знала, пока не попробовала? – уперся в нее взглядом Норлан.

– Ты угадал, – губы ее тронула немного застенчивая улыбка. – У меня такое часто. Знания всплывают сами по себе, я что-то начинаю делать и понимаю – я умею это делать и знаю, как надо…

– Занятно… Хотя ничего удивительного. Многие маги доводят свои умения до автоматизма. Это механическая память, и часто она возвращается именно так. Кстати, если твои умения возвращаются к тебе по мере необходимости, то возможно, когда-нибудь они зацепят блок основной памяти, и ты вспомнишь то, что так желаешь вспомнить.

– Ты подарил мне надежду. А то я уж отчаялась. Спасибо, – она благодарно коснулась рукой его плеча.

– Да не за что, – улыбнулся Норлан и поймал ее взгляд. В то же мгновение он почувствовал, что тонет в мерцающей и завораживающей бездне ее глаз. Испуганно отпрянув, он тряхнул головой, пытаясь сбросить морок, потом, поняв, что это не морок, поспешно отвернулся и, пробормотав: – Я надеюсь, тебе понравится, а если не понравится, меняй здесь все, что угодно, по своему усмотрению, – вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Покинув свое убежище, Норлан поднялся на отвесную площадку высоко в горах. Его любимое место уединения и размышлений. Сев на удобный выступ, он поднял глаза к небу и долго смотрел в звездную вышину. Потом едва слышно пробормотал:

– Я не знаю как поступить, моя Лаона… С одной стороны девочка уникальна и может, например, чему-нибудь научить твоего сына. А с другой… с другой… она цепляет меня, и я не могу понять чем… Я боюсь предать память о тебе. Я, конечно, не посмею нарушить клятву, и мое сердце навечно будет принадлежать лишь тебе, но вдруг ты посчитаешь предательством то, что в нем поселится даже расположение и небольшая привязанность…

Он помолчал немного, а затем, до боли сжав руки, продолжил:

– Если б ты только знала, как я без тебя тоскую… – он тяжело вздохнул, и смахнул набежавшую слезу, потом помолчав еще некоторое время, хрипло проговорил: – Наверное, поэтому и пожалел девочку, что увидел в ее глазах подобную же тоску… Ты не подумай чего, моя Лаона. Я если и позволю ей остаться, это будет лишь жалость и желание совершенствовать твоего сына, я не посмею открыть ей мое сердце…

На следующее утро, накормив гостью завтраком, Норлан, так и не решивший, что с ней делать: просить остаться или выпроваживать поскорей, повел ее на горное плато, поросшее травами и окаймленное низкорослым кустарником.

– Как здесь красиво… Потрясающий вид. Как будто средь облаков паришь, но стоя на зеленой лужайке… – она с улыбкой подняла вверх руки и запрокинула голову.

– Ты раньше не была в горах? – удивился он.

– Была. Я долгое время жила в Уртских горах. Но там не так… Там пустынные холодные скалы, пронизывающий ветер. А здесь даже воздух напоен ароматом трав и нежностью солнца. Здесь природа менее сурова. Хотя и там своя красота.

– Тебе дано видеть красоту и, похоже, везде и во всем. Это редкий дар, – Норлан улыбнулся. – Ну что, покажешь мне, как образы меняешь?

– Без проблем. Выбери любую вещь или укажи любое существо, и я покажу.

Наклонившись к траве, Норлан подобрал большого жука с синеватыми надкрыльями, которого протянул девушке:

– Такой подойдет?

– Подойдет что угодно, – усмехнулась она и вдруг, словно свернув пространство, исчезла, а вместо нее на ладони Норлана появился еще один жук.

Норлан внимательно рассмотрел их и понял, что они идентичны. Даже трещинка на одном из надкрыльев совпадала. Лишь из-за того, что он визуально видел в какого жука превратилась гостья, он это знал, выяснить это другим способом ему не удавалось. Вокруг нее не было ни облака магии, ни искажения поля… ничего… Два абсолютно одинаковых жука на его ладони и все.

– Как ты это делаешь? – не веря собственным глазам, тихо пробормотал он.

– Сущность меняю, говорила же… – второй жук приподнял голову.

– Ты можешь в этом виде разговаривать? – смятению Норлана не было придела.

– Могу. А что в этом удивительного?

– Ничего, кроме того, что я не понимаю, как ты это делаешь.

– Как говорю? Поверхностно, над четырнадцатой сферой передаю колебания, а потом резко спускаю их в звуковой диапазон. Понял?

– Гениально. Я бы не додумался. Так ты можешь даже над четырнадцатой сферой работать?

– Могу. Я много чего могу, – жук помотал головой.

В это время первый жук зашевелился, и Норлан взял его в другую руку, намереваясь отпустить, но тут услышал за спиной: «Отец!» и резко обернулся.

У края плато, на тропинке стоял сын Къяры и чуть нахмурившись смотрел на него. Четырнадцатилетний юноша уже стал ощущать свою силу и с трудом ему покорялся. Норлан не раз порой чувствовал, что их отношения балансируют на грани, и ему приходилось прикладывать немало усилий, чтобы мальчишка не вырвался из-под контроля.

– Что ты хотел, Гранд?

– Мать хочет, чтобы я починил лестницу у северного склона черной горы.

– А ты, я так понимаю, не хочешь?

– Она не нужна! И ты, и я, и Шон отлично обходимся без нее, – он рукой откинул назад упрямо соскальзывающую на лоб короткую прядь черных и тяжелых, как у Къяры, волос. – А матери там делать нечего.

– Так ты не хочешь чинить лестницу или не хочешь, чтобы Веста поднималась на северный склон черной горы?

– Во-первых, я действительно не хочу, чтобы мать туда лазила. А во-вторых, ну какого демона делать бесполезную работу?

– С первым я согласен и запрещу ей туда подниматься. А вот со вторым, согласиться никак не могу, потому что не считаю эту работу бесполезной. Кроме нас троих у того склона может оказаться случайный путник, и твоя работа спасет ему жизнь.

– А если не окажется?

– Может и не окажется, но ты предусмотришь такой вариант развития событий. К тому же я, например, с большим удовольствием пользуюсь лестницей, чем любым переходом.

– Даже такой веревочной, болтающейся над пропастью? Отец, ты лжешь! На моей памяти, ты никогда ей не пользовался.