Раскрасневшаяся от легкого морозца и ветра, с большой вязанкой дров на плече, она удивленно взглянула на Перею:

– Ты уходишь куда-то?

– Я за дровами хотела… – Перея попятилась назад, давая возможность девушке войти.

– Не надо. Я уже принесла, – улыбнулась та, кладя вязанку у порога. – Лучше чайку вскипяти.

– Тогда я за водой, – Перея шагнула к ведру, однако оно было полно до краев.

– И к роднику я тоже уже сходила, – с улыбкой пояснила девушка, стряхивая с волос запутавшиеся в них снежинки. – Так что ставь воду для чая.

– Конечно… конечно… – шаманка торопливо склонилась над очагом. – Ты, поди, устала да замерзла. Сейчас все сделаю.

Девушка тем временем сняла из-за спины лук, прислонила к стене и, отстегнув от пояса двух добытых горных ласок, протянула ей:

– Это тебе на обед, ну и шкурки может на что-нибудь сгодятся.

Обернувшись, Перея взяла и стала удивленно рассматривать отверстие от стрелы вместо левого глаза обеих. Потом, не веря собственным глазам, озадаченно прошептала:

– Лай-он-на, ты умеешь стрелять ласок?

– Я умею стрелять кого угодно, – усмехнулась в ответ та.

– Вот уж никогда бы не подумала… Хотя что тут удивительного… это не более удивительно, чем то, что ты ходишь за водой и дровами… – шаманка отложила подстреленных зверьков и возобновила прерванные хлопоты у очага, желая побыстрее напоить чаем гостью, к ее безграничной радости решившую у нее задержаться.

Дни побежали приятной размеренной чредой. Вставала Лай-он-на еще до рассвета и уходила в горы, а возвращалась уже ближе к обеду в зависимости от нужды или с дровами, или с богатой добычей. После этого шла к ручью за водой, где долго умывалась. Шаманка к тому времени уже ждала ее с горячим обедом, после которого волшебница вместе с ней спускалась в поселок, где помогала местным жителям, прознавшим о ее появлении, избавиться от болезней и прочих недугов. Вечера они проводили за разговорами. Вернее говорила в основном Перея, рассказывая сказки и легенды, которых знала огромное количество, а Лай-он-на молча слушала и улыбалась, изредка кивая головой или подбадривая ее одобрительными замечаниями. Перея нарадоваться не могла на нежданно появившуюся у нее постоялицу и старалась всячески ей угодить и доставить хоть небольшое удовольствие.

Так прошло немалое время, а потом шаманка стала замечать, что волшебница улыбается все реже и реже, почти не говорит, и глаза у нее вновь полны той тоски, которая сквозила в ее облике, когда она была птичкой. Перея догадывалась, в чем причина, но боялась заводить об этом разговор, страшась, что волшебница покинет ее.

Однако с каждым днем та становилась все печальнее и грустней. И, наконец, как-то за обедом, шаманка не выдержала:

– Ты тоскуешь о потерянной семье? – тихо спросила она, глядя на неподвижно сидящую у очага и не сводившую взгляда с языков пламени волшебницу.

– Да, я все время пыталась вспомнить… Надеялась твои сказания помогут мне, как помогли найти мой образ, но похоже, бесполезно все это. Я не сумела отыскать даже маленького клочка воспоминаний, – она печально вздохнула и едва слышно выдохнула: – Мое сердце разрывается от тоски… я чувствую, что кого-то очень любила, но не могу вспомнить кого.

Шаманка помолчала немного, потом решительно взмахнула рукой:

– Тебе надо отправиться на юго-восток, Лай-он-на. Я слыхала, там высоко в горах живет очень могущественный маг, способный и найти любого и лишь мановением руки переместить кого хочешь куда угодно. Он наверняка сможет помочь тебе отыскать твою семью. Его, правда, очень трудно найти, но ты же волшебница. Ты сможешь.

– А ты откуда о нем знаешь? – заинтересованно посмотрела на нее та.

– Тут горные тролли живут… я однажды ногу одному лечила, так вот он рассказал, что двоюродная золовка его троюродной сестры выбрала себе в партнеры тролля из тех мест. Этот маг послал его зачем-то в наши горы… то ли ягод каких достать, то ли еще чего, я уж толком и не помню. Причем переместил сюда за несколько секунд, а еще кольцо дал, чтоб обратно тот вернулся. Так пока тролль его задание выполнял, партнершу здесь себе приглядел, с ней и ушел.

– Так это арка переходов… в том ничего особенного нет, – разочарованно протянула волшебница и снова отвернулась к огню.

– Так тот тролль много чего про него рассказывал. Что все прошлое и будущее предсказать может, что стоит ему в глаза заглянуть, и он уже все-все о любом знает.

– По глазам? Ты уверена? – она вновь обернулась к шаманке.

– Я с тем магом не общалась, как я могу быть уверена? Говорят так про него…

– А ведь это вариант… Может, стоит попробовать? Как ты думаешь? – в ее глазах загорелась надежда, а губы тронула улыбка.

– Думаю, стоит. Ты ведь ничего не теряешь.

– И ты меня отпустишь?

– Я? – шаманка в недоумении прижала руки к груди. – Как я могу держать тебя? Тебе не надо спрашивать меня о таком.

– И все же я хочу спросить.

– Я не прощу себе, если ради меня ты будешь мучиться от тоски. Твоя улыбка очаровательна. Ты подарила мне много радости, и теперь мне хочется отплатить тебе тем же. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Лай-он-на.

Шаманка встала и осенила ее охранным знаком:

– Пусть сопутствует тебе удача, и боги будут милостивы к тебе.

– Благодарю тебя! – улыбнулась в ответ та и, обернувшись маленькой зорянкой, вылетела прочь из пещерки.

Норлан сидел в кабинете своего горного убежища и читал, когда почувствовал чье-то присутствие. Он резко повернулся. На пороге стояла Веста. Обычно она не смела заходить сюда, и Норлан решил поинтересоваться, что ее заставило нарушить данное правило:

– Что-то случилось?

– Тебя разыскивает девушка.

– Меня многие разыскивают, но это не повод отвлекать меня, – Норлан раздраженно поморщился. – Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда мне мешают?

– Да. Я знаю, – кивнула Веста, по-прежнему стоя в дверях.

– Что-то еще?

– Я, конечно, сказала ей, что ты здесь бываешь редко и давно уже не навещал нас…

– Замечательно. Это все?

– Нет, – Веста нервно сглотнула, – она сказала, что я лгу, и просила передать тебе, что будет ждать тебя у родника на восточном склоне ближайшие три дня.

– Теперь ты передала, молодец. Все?

– Нет, – снова повторила Веста и потупилась.

– Ну договаривай, что еще.

– Она дала мне это, – она протянула ему мешочек, – и сказала, еще даст тебе, если ты придешь. Сказала, что не отнимет у тебя много времени, ей надо лишь спросить тебя. Теперь все.

Норлан встал, подошел к ней, взял из рук бархатный мешочек и, шагнув к столу, высыпал его содержимое. По столешнице раскатилась россыпь отборных бриллиантов и рубинов, а потом выпал небольшой слиток золота.

– Ничего себе… – в замешательстве проговорил он и повернулся к Весте: – И это она дала тебе всего лишь за то, что ты передашь мне ее просьбу?

– Да, – кивнула та.

– Ладно, иди к себе.

– Ты сделаешь мне из этого колье? – Веста просительно заглянула ему в глаза, и Норлан, поняв, кто натолкнул ее на такую мысль, не смог скрыть усмешки.

Неизвестная просительница все точно рассчитала. И то, что в этом случае ее просьба будет точно передана, и то, что золото и драгоценности, единственное, что может прельстить мага, и то, что за трехдневный срок почти любого к ней приведет обычное любопытство. Даже того, кто поначалу воспримет ее просьбу враждебно.

– Да, сделаю, – кивнул он, и Веста со счастливой улыбкой тут же удалилась.

Поняв, что ищущая с ним встречи девушка по меньшей мере мудра, Норлан решил не испытывать ее терпение и, открыв арку, вышел из нее у родника.

Девушка сидела на камне спиной к нему, но при его появлении сразу обернулась и встала. Вечерний сумрак еще не успел полностью вступить в свои права, позволяя разглядеть просительницу во всей красе. Одетая в снежно-белого меха расшитую красными замысловатыми узорами душегрейку, какие носят только на севере, и такие же сапожки. Невысокая, примерно ему по плечо. С волосами серебристыми, как лунный свет, черными, как смоль бровями и бездонными синими глазами. Ее глаза на мгновение напомнили ему Къяру, и сердце, несмотря на годы проведенные без нее, вновь болезненно сжалось.