После таких откровенных публичных слов, неприсущих для осторожных тимереков, наступила полная тишина. Только Фанфарас, наконец-то, встрепенулся, в полном изумлении уставившись на Акая посиневшими глазами. Кей заметно нервничала, бросая встревоженные взгляды то на Тембота, то на Акая, то в сторону Рагнара, умоляя его глазами помочь и защитить вождя волков. Она очень хорошо понимала, что только что сделал Акай – он бросил бомбу. И эта бомба разорвётся у него на голове, дух уничтожит зарвавшегося волка, он не позволит такого инакомыслия и свободы взглядов. Над Акаем завис меч магии зла. Вождь волков действовал импульсивно, по наитию, позабыв о своей хитрости, и тем самым безрассудно бросил вызов правящему духу. Это было дерзко, … но легкомысленно.
Рагнар не спеша поднялся со своего места, небрежно отряхивая свои белые одежды жреца. Он обвёл собравшихся уверенным лиловым взглядом и громко произнес:
– А теперь послушайте меня, племя тимереков! Вождь волков прав, для своего народа я готов пойти на любые жертвы, интересы племени для меня превыше всего. Я жрец. Я обладаю знаниями и магией древних, моя сила защищает наше племя, и я хочу, чтобы так было и в будущем. Вы хотите, чтобы я взял в жёны Дею, хорошо, я сделаю это. Но знайте, что после этого моя сила ослабеет, я не смогу защищать вас от кровожадных бандерлогов! У Тембота никогда не родится сын, а у меня детей не будет вообще. Вы этого хотите?!! Нет? Тогда не препятствуйте мне! Только когда я возьму в жёны женщину, которую выберу сам, только тогда вы обретёте свое лучшее будущее! Кто хочет этого лучшего будущего и верит мне, может расходиться по своим вигвамам, а кто настаивает на выборе вождя племени, что ж оставайтесь и станьте свидетелями хаоса.
Тимереки растеряно переглядывались, застыв в нерешительности. Первым развернулся и пошел прочь Акай, за ним последовал и весь клан волков, потом ушла молодежь из клана буйволов и ястребов. А за ними уже молча разошлись и все остальные.
На площади остались лишь разъяренная Тире, угнетенный Тембот и непоколебимый Рагнар. Только сейчас вождь племени осознал, кто в действительности правит племенем и от кого он сам зависит полностью. Тембот не смог настоять на своём, не смог завоевать такого авторитета у народа как этого добился жрец, который, по сути, постоянно нарушал законы, в отличие от него, когда он сам принёс такую жертву на алтарь будущего племени. Тембота омрачала мысль, что он сам не боролся за свое счастье, что он обреченно принял выбор Сазара и тем самым лишил себя возможности быть счастливым в браке, да и в жизни тоже. А вот Рагнар отступать не собирался.
Тире взбесила мягкость мужа и её бессилие перед судьбой, хотя она столько усилий приложила, чтобы настроить Тембота против жреца, перетягивая его на сторону закона.
Но невозмутимость Рагнара была только внешняя, в душе он все же надеялся на понимание друга, на его поддержку, а Тембот был по-прежнему упрям и предан этим эфемерным законам, он разочаровал его, огорчая своей твердолобостью.
– И когда же это случится?! – зло бросила Тире. – Когда ты осчастливишь нас своим выбором, жрец?
– Уже скоро, Тире.
– Ты действительно уверен, что у тебя получится взять в жёны Кей? – тихо спросил Тембот, глядя вслед удаляющейся жене.
– В который раз я прошу тебя поверить мне. Моя судьба – это Кей. Только она делает меня сильным, только она родит мне моих детей, и они будут так же сильны, несмотря на то, что их мать не из нашего племени. И ты, Тембот, получишь наследника, и даже возможность начать новую жизнь. Нужно лишь чтобы ты поверил в меня и утвердился, наконец, в своём мнении, – произнес Рагнар.
Тембот больше ничего не сказал своему другу. Его до сих пор терзало ещё слишком много сомнений и страхов. Он не мог представить себе своего существования без законов древних, без таких привычных правил и запретов, он боялся чего-то нового, боялся изменений в своей жизни. Убеждения Рагнара, доводы Тире, его собственные запутанные мысли – выбивали почву у него из-под ног. Тембот опасался возмездия духов. Подсознательно он ощущал эту реальную опасность, нависшую над его племенем. Зло угрожающе дышало ему в затылок, подбрасывая ему ложные домыслы, заставляя совершить ошибку.
Глава 15
Независимо от путаницы в мыслях, страхов и ожиданий – праздник солнца всё-таки наступил. Для многих это был долгожданный день веселья, радости и ликования.
Тимереки воздавали славу солнцу!
Своими танцами и древними обрядами они просили у могучего светила тепла, защиты и благословления.
Так странно было наблюдать со стороны за шаманскими ритуалами жреца тимереков. Кей смотрела на Рагнара, с трудом узнавая в нём того сильного и нежного мужчину, которого она знала. Сейчас перед ней была лишь пустая личина, которая отдавала дань обычаям, прыгая с бубном вокруг костра, монотонно воспевая гимны древним, его лицо скрывалось под безобразной маской, а тело было разрисовано странными символами. Это наводило на неё такую тоску и чувство безысходности, что даже не хотелось видеть его в таком обличье.
Она оживилась лишь тогда, когда пришло время танцев. Сегодня её ученики должны были показать, на что они способны. Это был день, когда приглашением на танец делали предложение руки и сердца. Кей наблюдала за ними, стараясь не упустить ни одного момента.
Акай один из первых подошел и пригласил Зои, подав ей руку. И та скромно вложила в неё свою ладонь. У Кей даже слёзы выступили на глазах. Так трогательно и волнующе было наблюдать за тем как эти молодые тимереки, ставшие ей за это время родными, признавались в своих симпатиях на глазах у других. Но ещё лучше они раскрыли свои сердца, когда начали танцевать. Кей не могла оторвать своего восхищенного взгляда от пары Акая и Зои, там действительно была любовь. Микас и Уна, Дидо и Тьяна, Раш и Хлоя, все, все они танцевали просто здорово, очаровывая своим азартом и страстностью. Кей даже не верилось, что это она сама их так научила. Но не одна она, все племя восторженно наблюдало за этими танцами. Такого зрелища даже старики не пропустили. Это было красиво, это окрыляло душу, выпуская непринужденность и веселье на свободу. В который раз, Кей доказала племени, и в первую очередь себе, что она действительно обладает особенным даром добиваться таких результатов своими усилиями и терпением. Теперь можно было сказать наверняка, что она, наконец, воспитала в себе терпение. И ещё то, что она не давала тимерекам забыть о себе. Наличие священного рога, глиняные статуэтки, которые были теперь почти в каждом вигваме, зажигательные танцы – этим она приковывала внимание всего племени. И они относились к ней с должным почтением, с дружеской заботой и любопытством. Больше не было недоброжелательных глаз и оскорблений за спиной, тимереки сознавая, что она другая – принимали её за свою. Кей только надеялась на это, а Рагнар это уже видел.
Привязанность и благосклонность тимереков имело и другую сторону медали. Она привлекла и внимание духа. Зло целенаправленно пыталось добраться до её сознания, оно кружило возле неё, преследовало незримым взором, окружая своей тенью. Фанфарас и Рагнар что есть силы отодвигали час её столкновения с магией зла.
Полюбовавшись танцами, Кей покинула шумный праздник, предпочитая ему тишину своего вигвама и компанию Аядара. Уложив сына спать, Кей осталась сидеть в темноте, прислушиваясь к звукам барабанов и отголоскам веселья. Её охватила тихая грусть. В уголках губ замерла горькая усмешка. Кей закрыла глаза, и мысли сами понесли её к Рагнару. Сегодня она видела просто жреца. А ей до ужаса захотелось пообщаться с настоящим Рагнаром, с таким, каким он был на самом деле: трепетным, понимающим, уверенным, любящим. Просто захотелось поговорить с ним непринужденно, открыто, без этих недомолвок и тайн. Этого не было так давно, вернее этого совсем не было, и уже даже не верилось, что когда-то они встречались хоть и тайно, но можно было услышать его, дотронутся к нему. А ей так нужно было, чтобы он был рядом! Полгода, они не позволяли себе пообщаться друг с другом, полгода Кей держала слово, данное пилигриму и не приближалась к жрецу, полгода Рагнар совершенствовал свою силу. Ждать становилось синонимом пытки.
