— У меня к тебе предложение, Джо-Джо.

Уже больше двух лет никто не называл ее этим именем, и, услышав его теперь, она почувствовала страх и сожаление. Но наряду с этими чувствами, произошел внезапный выброс адреналина, который всегда сопровождал ее в игре. Но Джозефина отошла от игр и покинула мир этого человека, полного воровства и лжи. И теперь она не собиралась возвращаться или… вновь оказаться под давлением.

— Забавно, твое последнее предложение заставило меня убежать аж в горы. — Прочь от обручального кольца, которое он предложил в качестве вкусной конфетки. Но она была не из таких — не из домашних девочек, позволяющие мужчинам владеть собой. Ужасный выбор матери касательно мужчин многому научил ее. — Никогда не думала, что увижу тебя снова.

Он вздрогнул.

— Твой отказ задел меня, Джо-Джо. Но я способен прощать ошибки. Ты мне нужна для работы.

Ошибка? Больше с ее стороны, не с его. Но учитывая его нарциссизм, этого мужчину никогда не заботили чужие чувства, в частности ее, и то, что она могла пострадать. Черт, ей потребовалось два года одиночества во французской деревне, чтобы понять это самой.

Она вытянула руки и закрыла глаза, чтобы сдаться.

— Просто убей меня, Линкольн. Только тогда случится нечто подобное и ты получишь мое согласие.

— Я так и предполагал. Значит тебе нравится, когда тяжело живется? Здесь, в глуши? Я дам тебе это. Но и ты должна мне, Джо-Джо. За то, что сказала нет.

— Серьезно? — это с каких пор женщина должна мужчине за отказ выходить замуж?

Она прикрыла глаза, вдыхая прохладный, с ароматом океана, запах его кожи, когда холодный металл ножа исчез с ее тела.

— Какого хрена тебе от меня надо?

— Есть одна красивая блестяшка, которую я хочу, чтобы ты достала для меня. В эту субботу. В Париже.

Линкольну интересны сверкающие безделушки? С каких пор? Этот человек занимался отмыванием денег и мошенничеством с ценными бумагами.

Разве это важно?

— Не интересно.

Лезвие ножа блеснуло от света над кухонным столом.

— Один раз, и я больше никогда тебя не побеспокою.

— И когда тебя вдруг заинтересовала кража ювелирки?

— Это связано с одним оскорблением, которое может поставить черный крест на моем имени. Я хотел бы исправить это. Но поскольку тебе известны мои делишки и как я зарабатываю, ты должна понимать, что для этого конкретного ограбления мне необходимо пригласить эксперта.

Этот козел мог с легкостью отобрать миллион из основного запаса средств на счету, будто просто скользнул ножом по маслу. У него был талант в этом деле, что изначально и привлекло ее внимание. Он был Робин Гудом, который брал у богатых, но никогда не давал бедным. И для нее, как женщины, всегда стремящейся отдать часть своей добычи нуждающимся, это стало камнем преткновения.

Значит, оскорбление? Даже представить не могла. Да и знать, если честно, не хотелось.

— Как ты меня нашел? — спросила Джозефина.

— С момента твоего исчезновения я никогда не спускал с тебя глаз. Ты действительно решила, что могла сбежать от меня, Джо-Джо?

— Не называй меня так.

— Но это ведь твое имя, Джозефина, — он оседлал ее бедра, и его хватка на ее плече ослабла, после чего глубоко вздохнул. Сразу вспомнились все прекрасные утра, проводимые под простынями, и прикосновения к его теплой коже. — Тебе никогда не нравилась эта позиция, — произнес он. — Когда я сверху.

— Просто ты всегда был зациклен на контроле?

— А ты нет?

Девушка была не в настроении обсуждать свои предпочтения относительно сексуальных поз или даже разговаривать с этим мужчиной, но она все еще оставалась под ним. Хотя нож давно уже не был направлен на нее; он точно ослабил свою защиту, а значит ей оставалось только выжидать.

— Знаешь, я больше не веду переговоров, Линкольн. Нужны камушки, есть и другие варианты.

— Конечно, но мне нужна осторожность и качественная работа. Ты — единственная воровка, которая может взяться за это дело. Я даже заплачу тебе.

Девушка ухмыльнулась.

— Но я-то хорошо тебя знаю. Ты же настоящий жадина. Уходи.

Он ударил ее по лицу. Пощечина отдалась в ушах, и у Джозефины перехватило дыхание. Но он отвлекся, и она воспользовалась моментом, ткнув коленом в бедренную артерию — вечно болезненное место. Нож лязгнул по каменному полу. Она, скрутив свое тело, швырнула его на пол и приземлилась коленями на туловище мужчины. Схватив нож, девушка подняла его над головой обеими руками, нацеливаясь на его грудь.

Линкольн усмехнулся, и его темные глаза сверкнули в прохладных сумерках. Да, это был опасный огонек, ведь он точно знал, как справиться со своим положением. Едва он развел руками, и Джозефина почувствовала, как под ее коленями расслабилась его грудь, тот сказал:

— Если я что-то и знаю о тебе лучше всего, Джо-Джо, так это то, что ты не убийца.

Она наклонила голову и кивнула.

— Так и есть, мне не интересно отбирать жизни. Но я не против причинить небольшую боль, как сейчас, так и потом.

Она резко опустила руки вниз. Нож пронзил костюм Линкольна от Givenchy и зацепил кость, стоило ему войти в его плечо. Он зарычал, когда девушка вскочила на ноги.

— Убирайся из моего дома! — она отошла и осмотрела комнату. Хлоя все еще пряталась под диваном. — Живо!

Схватившись за плечо, но оставив лезвие внутри, Линкольн встал и пошатнулся, но при этом выглядел здоровым. Он провел рукой по своим напомаженным угольно-черным волосам.

— Ты сделаешь эту работу для меня. Я вернусь.

Он развернулся и вышел, оставив прозрачную дверь распахнутой во двор. Пятна крови сначала капали на пол, а затем на гравий, когда он уходил.

Джозефина глубоко вздохнула и услышала, как по дороге прокатилась машина. Линкольна, скорей всего, где-то в полумиле от ее дома дожидался водитель. Он подобрался к ней и пытался вести себя в ее доме, как призрак.

Неважно, как он получил доступ, но он снова оказался в ее жизни. И это не круто.

Инстинкты Джозефины перешли в режим выживания.

Она вбежала вверх по лестнице и вытащила сумку из шкафа, что стоял в спальне. Закинув в нее рубашки, брюки, нижнее белье и девятимиллиметровый «Глок 42», она спустилась по лестнице, призывая Хлою, которая, наконец, выбежала из-под дивана.

— Прости, милая, но мое прошлое нагнало меня.

А она не дура, чтобы оставаться и ждать обещанного визита, потому что он обязательно будет.

Десять минут спустя она вытащила из гаража ржавый десятискоростной велосипед, который использовала для своих гастрономических поездок, и покатила на нем к домику Жана-Хью. Отдав ему Хлою, девушка наклонилась, чтобы поцеловать мягкую пушистую голову кошки.

— Мне нужно, чтобы ты присмотрел за ней несколько дней. Я еду в Париж, у меня там кое-какие дела появились.

Например, найти новое жилье. Небольшая комнатка, которой она владела в 8-м округе Парижа, служила конспиративной квартирой и могла быть лишь временным укрытием, пока Дмитрий, ее помощник, не смог бы перевезти ее на новое место.

— Все в порядке? — спросил Жан-Хью, прижимая Хлою к шее. Он наклонил голову, чтобы кошка смогла уткнуться в его трехдневную щетину. — Надеюсь, у тебя нет проблем, Джозефина?

Ее имя всегда звучало шепотом и столь сексуально, когда он произносил его. Конечно же, она позволяла ему флиртовать с ней. А однажды она даже решила поцеловать его — глубокий и затяжной вкус от мудрого и опытного мужчины — но при этом никогда не выходила за рамки благодарного поцелуя в лоб или в щечку.

— Нет, никаких проблем. Ни за что!

Она никогда не рассказывала ему, почему молодая одинокая женщина внезапно переехала за город и занималась исключительно чтением и велосипедными поездками, а также проводила вечера со старым сексуальным французом, готовя еду прямо из сада. Он просто понимал, что у нее есть секреты, впрочем, как и у всех.

— Доберусь до городка на велосипеде, а оттуда возьму такси до Парижа. Через несколько дней вернусь и заберу Хлою. Ладно?