– Подумаю, – неуверенно произнес Тяглый, осознающий ее правоту и склонный к компромиссу. Из его уст невольно прозвучало:

– Ника Сергеевна, признайтесь, что вы на Лещука имеете виды?

– Коллега, не заговаривайтесь. Я не обязана давать отчет о своих симпатиях и антипатиях и другим сугубо личным, интимным вопросам, – резко оборвала она, поднявшись с кресла.

– Простите, это действительно, ваше личное дело, но вы же догадываетесь, знаете о моих чувствах к вам…

Стужина сочла свернуть эту тему, а он понял, что разговор окончен. Поднялся и тяжелой походкой вышел из кабинета. «Похоже, в тихом болоте черти проснулись. Рэм Анисимович не оставляет тщетных попыток завевать мое сердце, им овладела ревность», – подумала женщина со смешанными чувствами тревоги и удовлетворения, что еще способна волновать мужские сердца.

3. Первая премия

На презентации по поводу вступления в должность Лещук, действительно, был, как штык – стройный с военной выправкой, в тщательно выглаженных брюках, в белой сорочке с красным шелковым галстуком, над узлом которого колдовал минут двадцать, в черном костюме, приобретенном на денежный резерв. Короткая прическа, старательно выбритое лицо и стальной блеск серых глаз. На ногах модные кожаные со скошенными мысами черные туфли. Его можно сравнить с медным пятаком, но Павел Иванович предпочитал более солидный эпитет – штык.

Впечатление он на сотрудников произвел, настоящий фурор. Особенно на вице-президента Рэма Анисимовича Тяглого, интуитивно почувствовавшего в нем достойного соперника и возможное осложнение в отношениях, в четко налаженной, как часовой механизм, работе фирмы.

А информация Стужиной о том, что юрисконсульт в недавнем прошлом старший следователь и майор милиции, хотя Наташа кое-кому из подруг успела об этом сообщить ранее, вызвала легкое замешательство. К блюстителям правопорядка здесь относились не то чтобы настороженно, а даже неприязненно. Многие заподозрили в нем информатора, полагая, что президент специально приняла его в фирму для обеспечения внутренней разведки и коммерческой безопасности. Из УВД нередко наведывались ходоки, офицеры в милицейской форме и предлагали в добровольно-принудительном порядке перечислить денежный взнос в благотворительный фонд «Правопорядок».

Чаще всего с такими посланцами приходилось иметь дело вице-президенту, куда дипломатично их направляла Стужина. “И вот на тебе, появился свой мент,– с досадой подумал Тяглый.– Угораздило же, Нику Сергеевну, не посоветовавшись, принять его в нашу команду. Ну ладно, поживем-увидим, что за фрукт, этот комиссар Мегрэ? Может и неплохой человек, не бездельник, а полезный для фирмы специалист. Наведет шороху, приструнит недобросовестных партнеров”.

Между тем президент зачитала приказ о назначении Лещука на должность юрисконсульта и вручила добротный кожаный портфель, футляр с авторучкой и портмоне для денег, пожелав:

– Пусть в портфеле будет поменьше дел, а в портмоне и на банковском счету побольше денег: долларов, евро, российских рублей высокого номинала. Желаю вам, Павел Иванович, только побед в суде и счастья в личной жизни. Так держать, господин майор!.

Пока звучал женский голос Лещук замер по стойке «смирно!», а потом галантно склонил голову и четко ответил:

– Готов и впредь верой и правдой служить фирме «Nika» и ее прекрасному, очаровательному президенту!

Последние слова, а точнее, комплимент, он произнес с нескрываемой нежностью, чем смутил Стужину. А сотрудники, особенно женщины, ощутили первые признаки, прелюдию бурного служебного романа. Чтобы сгладить неловкость, юрисконсульт обрел прежний суровый вид.

– Павел Иванович, странный вы человек, почему не радуетесь? Я бы на вашем месте подпрыгивал до потолка, танцевал гопака в красных казацких шароварах,– посетовал профсоюзный босс Вениамин Яковлевич Крот, осанистый ветеран с блестящей, как бильярдный шар головой и выпирающим из модного, малинового цвета, костюма, животом, который считал своим «трудовым мозолем».

– Я вам не горный козел, архар или муфлон, чтобы скакать по скалам и умиляться от телячьего восторга, – отмахнулся Лещук.

– Такому шикарному портфелю министр, нардеп, банкир и прочие чиновники бы позавидовали, – не унимался ветеран. – Уникальный экземпляр из крокодиловой кожи и с кодовыми замками. Будете хранить документы и валюту. Никто, кроме хозяина не сможет открыть.

– Если сейфы срывают с фундамента и уносят, то портфель и подавно, – отрезвил Крота юрисконсульт, а тот продолжил:

– Мы с Никой Сергеевной в столице все супермаркеты облазили, пока разыскали этот экземпляр. Мне такой подарок в ваши годы присниться не мог. Помню за дерматиновыми, из кожзаменителей и пластмассовыми «дипломатами», когда они вошли в моду, в очередях давились, по блату доставали…

– Портфель достоин своего обладателя, – подтвердила Стужина, прервав воспоминания аксакала комсомола, партии и профсоюза в одном лице. – За выигранные дела в Арбитражном или Хозяйственном суде обещаю Павлу Ивановичу ноутбук. Уверена, что члены правления нашей фирмы не станут возражать? Переносной компьютер ему нужен не для престижности, имиджа, а для работы, чтобы банк данных ценной информации всегда был под рукой.

– Ника Сергеевна, на вашем месте не торопился бы с награждениями и благодарностями, надо экономить оборотные средства, – хмуро заметил Тяглый. – Не уподобляйтесь президенту Украины, который налево и направо раздает звания, ордена и медали своим приближенным лизоблюдам и олигархам за мзду и преданность. Хотя дурной пример и заразителен, но в таком случае происходит девальвация награды, она утрачивает значение, как стимул к плодотворному труду.

– Рэм Анисимович, вот когда будете на моем месте, тогда и займетесь жесткой экономией, а я на полезные дела скупиться не стану, – резко возразила Стужина и чуть мягче продолжила. – По труду должна быть и честь. Павел Иванович заслужил такое внимание. Рэм Анисимович, вы же знаете, как я высоко ценю ваше мнение, но в этом случае вы не правы. Для юрисконсульта ноутбук– не предмет роскоши, а очень необходимая для работы вещь.

Во-первых, он послужит банком данных, источником ценной, оперативной информации, а во-вторых, – атрибутом престижности и солидности, ведь человека встречают по одежке, а провожают по уму. У господина Лещука с первым и, особенно вторым, все в порядке. Как у известных торговых марок есть свое лицо, Павел Иванович станет лицом нашей фирмы.

– Я категорически не согласен! Не слишком ли много чести? – решительно возразил Тяглый. – Не успел переступить порог и он уже лицо, бренд, пуп земли. Да еще в милицейской форме, которая спровоцирует недоверие у партнеров. Ника Сергеевна– вы и только вы прекрасное лицо нашей фирмы. По красоте, магии очарования не уступаете юным топ-моделям, рекламирующим женскую одежду и обувь, аксессуары, средства парфюмерии и косметику. Павлу Ивановичу с его суровым обликом милиционера в самый раз рекламировать оружие, бронежилеты, наручники и другие инструменты насилия.

– Ника Сергеевна, только вы – создательница нашей фирмы являетесь ее лицом, торговой маркой, – поддержала вице-президента начальник финотдела Тамара Львовна Бабей. – Юрисконсульт, вы только Павел Иванович, не обижайтесь, в фирме без года неделя , пусть хотя бы поработает годков пять и покажет на что способен. Тогда мы его оценим по достоинству, а не авансом.

– Тамара Львовна, особенно Рэм Анисимович, за комплимент спасибо. От вас редко услышишь ласковое слово, – улыбнулась Стужина, вогнав вице-президента в краску. – У Лещука – мужественное лицо, на тупого держиморду он не похож, к тому же успешно защищает интересы нашей фирмы и вполне может стать лицом ТМ.

– Признателен за доверие, Ника Сергеевна, но следователю, пусть и бывшему, не пристало красоваться на бигбордах и этикетках товаров. – Я думаю, что у Тяглого с его жирным обликом и непомерным чувством зависти лучше получиться. Вы ведь заметили, что на бигбордах, сплошь и рядом, сытые и лукавые морды политиков-аферистов.