Она хотела сеять мир вокруг себя, хотела, чтобы вокруг было много-много друзей. Хотела гулять ночами дружной толпой, подпевать ребятам с гитарами, общаться и считать свою компанию самой лучшей и дружной.
– Я хочу, чтобы мы все вместе проводили время, – говорила она Лике. – Я люблю тебя (при этих словах Лика помрачнела, потому что речь шла не о такой любви), люблю своего парня (укол ревности) и даже его друга немножко люблю, так.. ну, ты понимаешь?
– Понимаю.
В итоге, ей удалось уговорить всех троих выбраться на окраину горда под предлогом набросков для пейзажа. Ну не пойдёт же она одна. Парни взяли свои гитары, шашлычницу и котелок.
За гордом был редкий лес, овраги. Художница разложила походный мольберт на вершине одного из холмов. Митька, так звали того самого друга, который подпевал Гоше, возился у костра, Лика и Гоша устроились у подножья соседнего холма: отсюда открывался красивый вид – рисующая девушка. Длинные-длинные светло-русые волны, длинная юбка и до одурения плоский животик.
– Я не знаю, что там за пейзаж получится у неё, но, по-моему, всё равно прекрасней будет этот портрет, – сказал Гоша, прижимая глаз к фотоаппарату. – Она невероятна.
Лика сама не отрывалась от этой картинки: синее небо, белые облака и белая юбка. Чуть только выбился из-за плотных облаков луч и упал на неё… Дарина, как тогда у окна, превратилась в сверкающий золотом силуэт. Очень красиво, и очень жутко. И пока плотные, как накрахмаленные простыни, облака снова не затянули солнце, не было видно ни лица её, ни одежды. Солнечная энергия распределялась по всему её телу, и Лика видела это!
Она вздрогнула и оглянулась на Гошу: а видит ли он? Парень спокойно курил и, прищурившись, рассматривал Лику.
– Ты опасный человек, Лика, от тебя нужно держаться подальше.
– Мне кажется, и от тебя тоже, – ничуть не удивилась и не разозлилась она. Ещё некоторое время они молчали.
– Ты ведь тоже это чувствуешь? – невозмутимо спросила она так, будто они оба знают то, чего не могут знать другие.
– Ну, наверное, да. Именно то.
– А ты не боишься, что мы так её просто сожрём? На двоих-то не хватит.
– Что ты предлагаешь? – он закурил вторую.
– Предлагаю тебе исчезнуть с горизонта. Вместе мы её погубим.
– Ты и одна её погубишь, так что лучше исчезни ты.
– Не дождёшься. Я её подруга.
– А я её парень. И она меня любит.
С этим аргументом не поспоришь. Лика хотела было сказать «А я люблю её», но вспомнила, что это считается ненормальным. В обществе.
Митька приготовил шашлык, заварил в котелке чай, который взяла с собой Дарина, и сидел себе на брёвнышке – напевал, обняв гитару. Так, как будто ему никто на всём свете не нужен. Щурился, поглядывая на облака и улыбался.
– Эй, чего ты нас не зовёшь? – подбежал Гоша и хлопнул его по плечу. – Дарин, солнышко моё, тебе долго ещё там?
Дарина сложила мольберт и бегом спустилась по холму к ребятам, подхватив длинный подол.
Они мало знали друг друга, у них не было общих интересов, общих знакомых, интересного прошлого, поэтому они заговорили о планах на жизнь.
– Веселиться, – отрезал Митька, махнув шевелюрой. – Песни, девочки, алкоголь.
– Писать пейзажи и немножко – портреты, – засмеялась Дарина. – Ну, вы и так уже поняли…
– Записывать альбомы, давать концерты, рубить бабло, раздавать автографы, и чтоб девчонки ссались от меня, – гордо улыбнулся Гоша так, будто всё это было у него уже в кармане.
– А я буду президентом, – отшутилась Лика. На самом деле, она просто ещё не решила этот вопрос, а бурлящую в ней энергию надо было срочно куда-то направить. Вдруг её озарило:
– Давай, Дарин, я помогу тебе стать знаменитой… ой, нет, не так… помогу всем увидеть твои картины. Я отлично умею продавать. Хозяин киоска, где я продаю цветы, планирует расширяться, потому что клиентов поток большой, как никогда…
– А что ты для этого делаешь, – заинтересовался Гоша?
-Я улыбаюсь.
– Ну.. это даже не смешно! – разочарованно ухмыльнулся он. – Все продавцы улыбаются, даже, когда их всё бесит, и немногие на это ведутся.
– Ты не понял. Я по-другому улыбаюсь…Одними глазами. Как… знаешь, как что…? Как ты улыбаешься, когда поёшь, а вокруг собирается толпа. У тебя голос противный, надо сказать, а толпа смотрит на тебя, и ты для них – бог.
Митька было захохотал, стуча кулаком по траве, но быстро угомонился. Дарина поёжилась.
– Голос противный? – Гоша вскинул брови.
-А разве нет? Постой, я тебе сейчас отдала должное – похвалила твоё обаяние. А голос у тебя, и правда, никудышный. Лучше бы ты молчал.
– Ой, а сама чего… красавицу из себя строит тут… Да твои покупатели, если бы видели тебя не крашенную, обделались бы от страха и никогда бы не появлялись.
Дарина вся согнулась, обхватив себя руками, будто у неё болью свело рёбра. Зубы застучали, плохо попадая друг на друга. Митька забеспокоился.
– Нет-ничего-со-мной-такое-бывает, – выговорила она, напрягая челюсть. – Когда-мне-холодно.
– Ничуть не холодно, – удивилась Лика, поправляя широкополую шляпу. Шляпу она носила теперь всегда: берегла лицо.
С Дариной такое уже случалось – отметила про себя Лика. Особенно, когда они были все вместе и Лика с Гошей сцеплялись между собой. Дарина нервничала, начинала комкать бумагу со своими набросками. Она не умела громко психовать: расшуметься, хлопнуть дверью, но её заметно начинало поедать внутреннее беспокойство. Успокоить бы, но это могло смотреться по-дурацки снисходительно. Да и не до того было Лике: у неё-то от таких стычек с Гошей напротив прибавлялось сил и настроения. Как ни странно – у него тоже.
СВЕТЛАЯ ПЕЧАЛЬ
***
Когда у Гоши появилась другая барышня, Лика узнала об этом первой – увидела их на улице после работы. Гоша поддерживал девочку за спину, она откинулась, насколько это было возможно. Фото получилось достойным обложки любовного романа. Лика сначала несдержанно торжествовала, снова и снова прижимая палец к сенсору мобильного. «Пусть будет много доказательств того, что он гад» Потом задумалась: как лучше сообщить печальное известие подруге? Так, чтобы без лишней радости. А ведь она всегда-всегда знала, что не принесёт он Дарине счастья…
Дарина округлила глаза.
– Нет-нет, не может такого быть!
– Ещё как может! От мужчин ещё не такого можно ожидать!