А.А.Авраменко

ТЕНЬ

БЕНЦИОНА

ШЛЕЙМАНА

повесть

СМОЛЕНСК • 2012

Глава 1

Из дневника Бенциона Шлеймана

Одним из моих основных жизненных принципов является «никогда не покупать себе то, что больше всего хочешь».

Существуют сразу две объективные причины, почему так следует поступать. Причина первая: если ты чего-то по-настоящему хочешь, прямо-таки пылаешь страстью по отношению к какому-то предмету – это значит, что у тебя на его счет имеются очень большие ожидания, great expectations. Беда в том, что воображение у человека развито обычно куда сильнее, чем склонность к рациональному мышлению; нам проще фантазировать, приукрашивая реальность, чем критически ее анализировать. Но в жизни часто случается, что наши беспочвенные фантазии рушатся, а ожидания не оправдываются. Это ничего кроме разочарования и печали нам не приносит.

Вот, перед нами начальник небольшого предприятия. К нему на работу приходит устраиваться новый сотрудник, весь из себя такой правильный и лучезарный: белая рубашечка, галстучек, улыбка до ушей, красный диплом, превосходное резюме… В общем, полный набор. Начальник с радостью берет его на работу, потому что многого ждет от такого сотрудника; в его голове уже рождается картина финансового чуда, которое совершит этот молодой гений; ему грезятся огромные прибыли, принесенные его трудом. Иными словами – начальник сразу делает очень большую ставку на новенького и начинает слишком многого от него ждать. Дело для начальника заканчивается тем, что этот новый сотрудник не оправдывает его высоких надежд (а это, скорее всего, произойдет, потому что его запросы уже начинают переходить в сферы надреального), и он оказывается в пучине разочарования и в полной прострации. Поэтому на работу надо брать среднего сотрудника, который бы просто более-менее удовлетворял профессиональным требованиям. Если он окажется никчемным – что ж… ты от него не многого-то и ожидал, а вот если он наоборот, окрыленный предоставленным ему шансом, добьется вдруг невероятных успехов в работе – это принесет тебе только удовольствие: всегда ведь приятно менять мнение о людях в лучшую сторону. Все это же относится и к вещам.

Вторая причина, почему не стоит покупать то, чего больше всего хочешь – это страх потерять. Если любишь какого-то человека, значит, боишься его потерять; если тебе безумно нравится какая-то вещь, значит, ты боишься, что с ней что-то может случиться. Привожу пример с автомобилями. Пусть какой-нибудь человек хочет себе Lexus, но покупает Opel. Opel – хорошая средняя машина, удовлетворяющая примитивным требованиям к комфорту и желанию оперативно передвигаться по городу, но к ней человек не испытывает такого же фанатизма, как к Lexus’у. Если кто-то поцарапает его машину или хозяин сам невольно разобьет бампер о притаившийся в тени двора пень – он, безусловно, расстроится, но не сильно. А вот если это произойдет с его любимым и обожаемым Lexus’ом – тут уж беда вселенских масштабов. Так мы становимся рабами собственных же вещей. «Ой, как бы не запачкать костюм от Brioni», «Аккуратнее режьте ветчину – берегите эмаль моих новых тарелок!» и т.д. Любой человек, находящийся в здравом уме, согласится, что быть рабом вещей плохо, поэтому я могу лишь всем посоветовать руководствоваться по жизни моим принципом, ибо перед вещами, от которых вы не в восторге, вы никогда не будете испытывать раболепия. Вещи будут служить вам согласно их прямому функциональному назначению, облегчая жизнь и оставляя вас полновластным хозяином.

Глава 2

Бенцион Шлейман, в отличие от своего отца, Доната Исаевича – высокого, худощавого, с курчавыми волосами и точеным семитским профилем – совершенно не был похож на еврея. Бен был среднего роста, светловолосый, коренастый, с высокими острыми скулами. Помимо своей славянской внешности, доставшейся ему от матери – Надежды Ивановны Кирсановой – Бен и поведением своим не походил на детей «колен Израилевых»: он не произносил, гортанно раскатывая, букву «р», не носил пейсы, не использовал повсеместно в речи суффикс «таки» и не следил за кошерностью употребляемой им в пищу еды. Единственное, что, возможно, хоть как-то роднило его с еврейской нацией, так это – его особое отношение к деньгам. Бен не был чрезмерно скуп или слишком алчен, но он относился к деньгам с определенным уважением. В том, как он их пересчитывал, клал в бумажник, держал в руках, всегда чувствовалась некоторая обрядовость и даже нежность. Ко всему в жизни Бен подходил оценивающе, с позиции: «стоит ли это тех денег или не стоит?» Например, он с легкостью мог отдать сотню рублей за бокал хорошего, первоклассного пива, но вот выбросить 250 рублей на услуги парикмахера казалось ему страшным расточительством.

Доподлинно неизвестно, в силу ли этих меркантильных особенностей своей души или по ряду других причин, но Бенцион Шлейман сейчас переживал серьезный разлад в отношениях со своей девушкой Анастасией. Они сидели за столом на кухне друг напротив друга в напряженном молчании. Бен был внешне спокоен, а вот Настя – раздражена до предела.

– Ты сумасшедший.

– Возможно.

– Нет, ты считаешь, что это нормально? – Настя указала на большой амбарный замок, висящий на шкафчике с посудой. Бен медленно повернул голову и, в очередной раз внимательно посмотрев на дело рук своих, остался доволен.

– Видишь ли, в мире существует бесконечное множество норм нормальности. И то, что наши с тобой понятия о нормах не совпадают, делает меня в твоих глазах ненормальным, хотя с моей точки зрения мое поведение выглядит вполне адекватным и приемлемым…

– Хватит путать мне мозги своими суфизмами!

– Милая, во-первых, «сОфизмами», а во-вторых, т.к. мои рассуждения не содержат в себе логических ошибок, то это делает неправомерным употребление в их адрес даже и этого слова.

– Как же ты меня бесишь!

– Все что я могу сделать, так это попытаться объяснить тебе свою позицию. И, быть может, когда ты меня выслушаешь и поймешь, этим бессмысленным препирательствам настанет конец.

– Давай! Давай, попробуй, объясни мне! Может, я, дура такая, пойму, наконец!

– Хорошо. Предлагаю тебе вспомнить, с чего все это началось. Две недели назад ты попросила меня вымыть посуду, хотя это является твоей прямой обязанностью…

– Вот, мерзавец! Один раз! Один-единственный раз за все время, что мы живем вместе, я попросила тебя вымыть посуду! – несмотря на крики и истерику Насти, Бен оставался неколебим – в споре с ней он даже нарочито ослаблял свой голос.

– Повторяю: меня не волнует, сколько раз ты меня просила вымыть посуду, каким елейным голосом и по каким причинам ты это делала. Мытье посуды – это твоя обязанность в доме. И прошу тебя впредь меня не перебивать. Так вот… Две недели назад ты попросила меня вымыть посуду, на что я ответил решительным отказом. Раздраженная, видимо, принципиальностью моего решения, ты вовсе отказалась мыть посуду, которая за неделю в полном составе перекочевала из шкафчика в мойку…

– Скажи мне, где? В каком нормальном доме это еще могло произойти?

– После этого, – не обращая ни малейшего внимания на Настю, продолжал Бен, – я несколько дней ел из одноразовой посуды, но такое положение дел меня не устроило. Твой ультиматум грозил затянуться на неопределенный срок, а питаться в собственном доме из пластмассовых тарелок, я посчитал для себя унизительным. Поэтому я вымыл всю посуду, из которой ел до этого, а остальную часть предоставил тебе, включая те две первые тарелки, из-за которых все и началось. Но ты по-прежнему отказывалась их мыть, и при этом стала пользоваться моей посудой…