Герой нашего вневремени
Когда теряешь этот чужой мир, закрываясь в одиночество, стирая слезами самое главное, набираешь привычный номер – и Маленький Принц легко подхватывает тебя и рисует твой мир. Рисует чем попало – своим одиночеством, пьянками, Бергманом. Своим пониманием, что все это ненастоящее, а настоящее есть.
***
Он спрыгнул с дерева – легкие кудри по плечам.
– Идем ко мне.
– Нет-нет, я этой ночью дописываю диплом.
– Бери с собой. У меня допишешь.
Так мне в руки свалилось сердце, чувствовать которое буду всю жизнь: пьяные звонки, нежная дружба, путаные письма.
Мы пошли вперед, подруга с Пиплом – за нами. И сразу – родные люди… сто лет как.
На кухне нам рассказывают о картошке по-китайски. Всё странно: ночная одинокая квартира без родителей, на стенах – афиши. И стыдливое – я делаю ремонт.
И вот поспела картошка, последний штрих – шафран. Всё странно. Другая реальность. Калуга любит удивлять. Медленно оказываемся в комнате, в темноте на полу под робким взглядом ночника. Стихи. Напечатанные на машинке. Читает по-детски открыто, беззащитно.
– Я сумасшедший, белый билет есть. Показать?
Да здесь все по ту сторону. Лето, рассвет, какой бывает в девятнадцать – беззаботный и с надеждами. С птицами. Поют, да, уже поют. А мы слушаем их с балкона четвертого этажа низкой хрущевки.
– Давайте пластинку поставим.
Всё по ту сторону. Сумасшедшая Калуга с извилистыми подземными ходами под. Их рыли купцы, сокрывая сокровища. Сокровенный город. Прячет сердце в глубине ходов. И не каждому открывает.
– Хочешь, шахматы подарю?
Выбираемся из вневременного утра в институт. Ночь без сна. В руках шахматы. Диплом не написан.
Комисс пришел днем. Седьмой этаж оранжевой общаги. Был слет, выдали сухой паек и – я вам принес. Трогательно, необычно, по-домашнему. Мы всегда угощали, а тут – принес.
Жил он – спуститься вниз по Степана Разина, как будто к морю идешь. Мимо разрушенной церкви, разборок гопников, серии однотипных пятиэтажек. Совсем рядом.
В то лето он работал или хотел работать лифтером и вел какие-то «Марсианские хроники» на радио. Сценарии я часто слушала, сидя на тесной кухне. Прислонившись к стене, кудрявый мальчик-Моррисон пухлыми губами читал абсолютно никому не понятные слова. Читать его непонятные слова стало делом моей жизни. Но это позже. Сейчас – внимательный медленный взгляд прямо в глаза. Карие в карие. Грустная задумчивость вдруг сбивается быстрой улыбкой. В глазах детские фонарики. И опять, почти сразу – сосредоточенная на чем-то неизвестном серьезность, к которой он, делая над собой усилие, возвращается. Не получается – и глаза опять сияют.
Он весь растворен и внутри и снаружи каким-то невесомым миром, и примириться с этим помогает ему только водка и бесконечный смех. Наполнил себя ворохом анекдотов и реальные истории сделал анекдотами, которых у него пруд пруди. И даже когда он порвал себе руку циркулярной пилой и, весь замотанный, встречал меня на вокзале с кучей друзей – я только рассмеялась. Комисс, ну что с тобой опять. Потом понимаю – надо пожалеть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
