Лиза набросила пальто и пуховый платок, обула галоши прямо на чулки и бросилась следом за братом и сестрой.

– Что произошло? Почему отцу стало плохо? – спрашивала Лиза на бегу. – И где Костя?

– Костя еще неделю назад уехал на заработки, – ответил Витя, – а отец…

– Слушай, – перебила брата Нюрка. – Папа пришёл с работы, как обычно, всё в порядке. Ничего не болело. Сел ужинать, поел, а когда вставал из-за стола, ноги у него подкосились, лицо побелело, и он упал, держась рукой за грудь, – протараторила Нюрка, совсем как взрослая, слово в слово повторяя мамин рассказ.

– Уже пришла тётка Бышиха, но мама на неё не надеется, – сказал Витя, – вот и послала нас за тобой и за доктором.

Лиза вбежала в родной двор. Сердце защемило от тоски: теперь уже не она здесь хозяйничает вместе с матерью и младшими сёстрами. Она теперь в другом доме хозяйка. Да и хозяйка ли? Ах, почему не послушалась тогда отца? Почему дала себя окрутить? Лучше бы лишний год пожила дома, у мамы с папой под надёжным крылом. Да что там год? Хоть бы полгода, пару месяцев… Лиза особенно остро ощущала эту тоску именно сейчас, когда приходила сюда гостьей. Хоть и бывала часто, и ждали её здесь всегда с нетерпеньем, но Лиза понимала, что молодая жизнь её, беззаботная и счастливая, осталась в прошлом, здесь, в тот день, когда решила выйти за Григория. Она теперь замужняя женщина, мать, она теперь должна заботиться о своих детях, о своей семье. Теперь она заняла такое же положение, как и мать, на плечах которой такая огромная семья и хозяйство, а главное, непреходящее и никогда не прекращающееся беспокойство о своих детях. И если, не дай бог, с папой что-то случится… Лиза даже мысли такой не хотела допустить. Что тогда будет с мамой и всеми её двенадцатью детьми, которые останутся на ней? Что будет с ней, с самой Лизой? Нет, такого не должно произойти! Ведь она, Лиза, несмотря на то, что жила отдельно, всё равно, все эти годы ощущала поддержку и заботу любящего отца. И она не могла лишиться этой поддержки, не хотела, потому что отец всегда был и оставался её главной опорой в жизни.

Лиза вытерла слёзы, бежавшие по щекам, когда вбежала в дом. Посреди комнаты, прямо на полу, полулежал бледный отец, ему под спину и голову подоткнули одеяло, а рядом сидела мать и чем-то поила его.

– Папа! – Лиза бросилась к отцу. – Папочка, родненький, не волнуйтесь, всё будет хорошо. – Лиза глотала слёзы и старалась улыбаться. – Вы держитесь, я скоро! Я сейчас врача привезу. А вы держитесь, ладно?

– Поторопитесь, – сказала Поля. – Пусть Витя едет с тобой. Скорее.

Лиза с Витей выбежали на улицу, прыгнули в телегу, которую уже вывезли за ворота младшие братья, и помчали за врачом. На дорогах лежала грязь вперемежку со снегом. Было начало декабря, морозы ещё не ударили, поэтому колёса телеги буксовали в грязи, ехать было нелегко. Но Лиза лихо управлялась с лошадьми, она стояла в телеге, широко расставив ноги для равновесия, и смыкала за вожжи, подбадривая и подгоняя лошадей криками: «Но! Но!». Платок сбился с её головы на шею, коса растрепалась на ветру, глаза горели под сдвинутыми бровями – Лиза была похожа не воинствующую амазонку, преследующую врага. Она гнала лошадей во весь опор, объезжая ямы и грязь, выезжала на обочину; кричала прохожим, попадающимся на пути: «Осторожно! В сторону!», но ни на секунду не сбавляла скорость. Витя вцепился руками в борта телеги, и с восхищением глядел на старшую сестру.

Наконец, они приехали к дому врача, который, по счастью, оказался дома. Лиза объяснила, что с отцом, и попросила срочно поехать с ними. Врач, захватив пальто и свой чемоданчик, вышел вслед за Лизой на улицу, где в телеге их ждал Витя. Врач сел с краю, свесив ноги, но Витя, вцепившись в борта, сказал ему:

– Вам лучше держаться покрепче.

Врач посмотрел на побелевшие от напряжения пальцы мальчика, быстро сообразил, что к чему, и залез поглубже в телегу, одной рукой сжав чемоданчик, а другой крепко вцепившись в борт телеги, в то время как Лиза уже развернула их «экипаж» и набирала скорость по полуосвещённым улицам. Её сейчас занимала одна мысль: «Скорее добраться до дома. Успеть!»

2.

Сердечный приступ у Павла, по счастью, миновал. Врач своевременно оказал ему помощь. Но предынфарктное состояние – не шутка. Врач предупредил, что Павлу следует беречь своё сердце, что этот приступ был лишь предупреждением.

Лиза отвезла фельдшера домой и вернулась обратно. Она прошла в спальню к родителям. Отца уже перетащили на кровать, и он лежал там, в окружении дочерей, которые сновали туда-сюда, что-то приносили, что-то уносили. У постели отца сидела мать. Лиза глянула на них, и сердце её сжалось: вот сидят два самых близких и родных ей человека (не считая дочек). Как же они оба ей дороги, как она их любит! А главное, как они любят друг друга! Удивительно, что, прожив столько лет вместе, нарожав кучу детей, они продолжают, тем не менее, любить и уважать друг друга.

Как жаль, думала Лиза, что в её жизни так и не случилось большой любви. За шесть лет она, конечно, привыкла к мужу. Но она никогда его не любила. Она даже не могла его уважать, поскольку терпеть не могла пьющих, гулящих, ленивых мужчин, а именно таким и был её Григорий. Лиза же хотела видеть возле себя мужчину, похожего на её отца – сильного, трудолюбивого, властного, и вместе с тем доброго и любящего. Вот такого она бы смогла полюбить.

Лиза смахнула слезу со щеки и подошла к отцу, присела рядом и уткнулась лицом в его плечо. Павел открыл глаза, повернул голову и улыбнулся дочери:

– А ты у меня молодец. Витя рассказал, как ты чуть не угробила нашего фельдшера. – Отец усмехнулся в усы. – Твой брат до сих пор никак прийти в себя не может, говорит, коленки всё ещё дрожат. Вон гляди, собрал возле себя ватагу малышни и рассказывает им про тебя.

Лиза посмотрела в соседнюю комнату, где была детская спальня, и увидела Витю в окружении пятерых младших братьев и сестёр, которые с открытыми ртами и с восхищением слушали рассказ старшего брата. А Витя аж захлёбывался от гордости, что был там, рядом с Лизой и ни капельки не боялся, когда их телега кренилась набок на резких поворотах, или подскакивала на ухабах и ямах, рискуя слететь с колес. Лиза улыбнулась и повернулась снова к отцу.

– Это пустяки, – сказала она. – Главное, что с вами всё хорошо. Просто мы очень испугались за вас, папа.

– Спасибо тебе, дочка. Я всегда знал, что ты – моя главная надежда и опора, знал, что ты не подведёшь. А сейчас иди, отдыхай, ты измоталась за этот вечер.

Лиза вернулась домой уже за полночь. Все в доме спали, кроме свекрови Дуни. Она сидела на кухне и дремала, ожидая Лизу с вестями. Скрипнула дверь, и Дуня очнулась от дремоты.

– Ну, что там? Как дела у твоих? – спросила она Лизу, как только та вошла в дом.

– Да всё в порядке уже, – ответила Лиза. – У отца был сердечный приступ, но мы с Витей привезли врача, и теперь с папой всё нормально. А где Гриша? Почему он не пришёл за мной?

Дуня махнула рукой и с досадой сказала:

– Не пришёл, потому что спит твой Гриша. Еле приполз, уже ближе к ночи. Наверное, с этим, с Матвеем опять напился. Хоть бы ты с ним поговорила? Что же он себе думает? Разве можно так пить безбожно?

Лиза вздохнула.

– Да что я ему скажу? Уже столько всего говорила. Так разве ж он меня послушает? Да ещё этот Матвей его с толку сбивает.

– Чтоб ему пропасть, гаду червивому! – плюнула в ответ свекровь. – Нюрочку мою так изводит. Сам гуляет, кобель, а её ревнует ко всем без разбору. Так обижает её, что она вся исхудала за эти годы. Где он только взялся на погибель нашу?

– Да, мама, я знаю всё, – ответила Лиза. – Я ей всё время говорю: «Уйди ты от него, до добра это не доведёт». А она отвечает, что любит его, и не бросит. Надеется, что всё ещё наладится.

– Да что там наладится? С таким зверем добра не будет. Погубит он её.