Однако, никаких видимых разрушений работа ящика не причинила. И Ахмед немного успокоился. Но удивленный возглас командира тотчас снова лишил его облегчения:

– Мать твою, что происходит? – Бирс ошалело выпялился на показания приборов. Индикаторы состояния среды за бортом в один голос пытались убедить корсара, что вместо жидкости их детекторы погружены в газ.

Ядвига обернулась к монитору внешнего обзора и отпрянула. Она увидела, что окружавшая лодку океанская пучина действительно закипает. Только белесые пузырики скатывались с ока камеры вниз, а не в верх. Это о чем-то говорило, и сметливая полячка побледнела.

– Боже, мы поднимаемся… – выдохнула она, – Бирс, мы поднимаемся очень быстро! – крикнула она еще громче.

Но самообладание уже вернулось к капитану:

– Как думаешь, чем это кончится? – то ли в шутку, то ли всерьез, спросил он.

– Может, еще обойдется,– вклинился в переговоры Ахмед.

– Обойдется на твоей кредитке! – зарычал в динамиках Бирс, – Включаю основные!

– Защитное поле в норме… – голос Ядвиги немного дрожал, но в остальном ситуация ей уже тоже была подконтрольна.

В ответ подлодка напряглась и выдюжила. Но почти вся ее мощь ушла на борьбу с температурой внешней среды, которая неустанно росла.

– Пузыри за бортом вытеснились сплошным паром, – неуверенно констатировал все еще подавленный навигатор.

– Лучше, вруби эхолот, – выматерилась Ядвига. И Ахмед склонился над приборной панелью. Как только нужный экран осветился, пираты увидели трехмерную схему места их нового пребывания.

Что произошло с ними, одному устройству из контейнера было известно. Субмарину больше не окружал ни вялый сумрак илистого схрона, ни девственный пейзаж экваториальных глубин. Напротив, чем-то орбитальным веяло от пустоты на дисплее.

Без лишней паники Генри щелкнул тумблером и повел бегунком мониторов сферо-обозрения. Тысячи звезд, ярких как атомные маяки, резанули хмурого босса по глазищам. Но нечто необычное, материализовавшись неподалеку, приковало внимание командира сильнее их блеска.

Это чудо было жемчужиной внутри огромной раковины из хрусталя. При чем материал, из которого казался выточен панцирь, сделался еще прозрачней, когда тот плавно распахнулся, и радужная сфера приподнялась на призрачном ложе. Переливаясь противоположными цветами, устрица двинулась в направлении подлодки.

– Врубить аварийное энергоснабжение! – машинально скомандовал Бирс.

– Слушаюсь, сэр, – завороженно повиновалась Меченная.

3.

Несмотря на полную заторможенность, минер Карлос все хорошо видел и слышал. Естественно, он не сопротивлялся, когда Ядвига швырнула его в кресло планерной капсулы и отпустила в море. Но когда мимо понеслось измельченное разложением гнилье дна, мозг парня начал выходить из шока. И холодный пот заблестел на посеревшем лице, ибо растаман осознал, что его ждет. Неоднократно он и сам проделывал нечто подобное с такими же жертвами пиратского кодекса чести.

Разъяренная кровью утопленников, средних размеров акула разлетелась на куски, проткнутая остроносым планером. Грязно-коричневая круча рифа осталась позади, и взгляду приговоренного открылась панорама торпедированного танкера. Здоровый масляный пузырь последним выдохом поднимался над ним к ярким пятнам от солнца.

"Лайнер отдал концы. Видно, теперь мой черед," – со злой досадой решил минер, – "Где же обещанные тральщики?" – поддавшись панике, болезненно вздрогнул он.

Но капсула Ахмеда уже взяла планерный гроб магнитным щупом в захват. И все вокруг утонуло в бенгальском пламени, когда что-то завыло, застрекотав прощальным фейерверком электросварки.

От нового, еще незнакомого ощущения, сосуды парня резануло импульсом разогнавшегося по ним эндорфина. И Карлос ошалело констатировал, что так сильно его не вставляло даже от последних изобретений фармакологической промышленности. Правда, он тут же осекся:

"Поздновато ловить кайф," – задвигал бровями уже менее расслабленный перебежчик.

Склянка Ахмеда закончила работу и отчалила. Минер напрягся, но челюсти разомкнуть так и не смог. Теряя сознание от впустую израсходованных усилий, он уронил отяжелевшую голову на плечо.

Почти вечность спустя что-то встряхнуло парня, и глаза его вновь раскрылись. Незаметно подступившее кислородное голодание как бы на прощание закружило обесточенный разум в медленном танце. Осторожно отняв ребра от подлокотника, на который сползло тело, погребенный заживо осмотрелся. И на запавшем лице заплясали новые отблески глубинных разрядов.

"Козел тот коп. Разве так надо было?.." – возмутился Карлос нелепостью мер, принятых Океанической полицией по пресечению нелегального бизнеса.

Одна из бомб разорвалась совсем рядом, и танкер стал заваливаться на борт. Ударной волной прогнуло шпангоут, показавшийся Ахмеду надежным. В сварочных швах пробежала трещина. И пока вокруг гидроплана сыпались обломки переборок, она спасительно разрасталась. Выломанный другим взрывом, из мутной воды, вращаясь, вылетел покореженный стальной брус. Задев нос суденышка, он окончательно вернул ему свободу.

Повеселевший островитянин не без труда разогнул сведенные судорогой пальцы и потянулся к клаве. Долгожданная деятельность причинила суставам щемящую боль, но он не обратил на нее внимания. Необходимо было как можно скорей сообщить процессору управления свои пожелания. Когда же это удалось, минер в изнеможении откинулся на спину.

Планер медленно тронулся с места. Но в этот миг в пятистах метрах от затонувшего жидкогруза что-то изменилось, решительно заставив беглеца метнуться взглядом на монитор радара. В ответ на это его взлохмаченные брови прыгнули к самым волосам, ибо пульсирующий курсор радиомаяка “Заносчивой“ полыхнул так, словно там рванула шахта ракеты планета-космос.

"Ну все, старушка накрылась…" – мелькнула догадка в сумерках задыхающегося ума, но тут же отступила, как несостоятельная. Если бы субмарине и пришел конец, то не такой глобальный. Глубинные бомбы могли причинить ей только временные неудобства, вроде повреждения реактивного ускорителя или неполадок в приборах ориентации.

То же, что вскипятило воду на расстоянии километра вокруг, должно было оказаться покруче. Выделение пузырей длилось несколько секунд, но врезалось в сознание бывшего пирата ярче парализатора Ядвиги. Истеричный хаос заклокотал в груди предателя, ибо он начал догадываться, что же случилось на деле.

"Если предположения об иновременной природе контейнера верны…" – нахмурился увлекаемый в центр гигантского водоворота. Но что «если», – додумать он не решился.

Неплохая осведомленность мнимого рецидивиста объяснялась неявным наличием у него портативного передатчика, с помощью которого искусный лазутчик и поддерживал связь со своим секретным начальством. Поэтому, в тайне от товарищей являясь агентом Службы Всемирной Безопасности, Карлос знал, что под прикрытием перевозки крупной партии жидкого золота, которым давно уже стало горючее соединение Спирит, этот лайнер занимался перевозкой артефакта, обнаруженного случайными спелеологами внутри рукотворных пещер острова Пасхи.

"Кажется, теперь никто не получит эту корреспонденцию," – подумал, находясь уже над пропастью в небытие, мешок с костями. От мысли о приближении конца, его кожа покрылась вулканчиками мурашек, во рту пересохло, и поверхность белков заалела.

Однако, планер, вращаемый водяным вихрем, неудержимо рвался к поверхности. И в какое-то мгновение его пилоту даже показалось, что он успеет. Но после жалобного всполоха наивная пелена жадно хлюпнула, прогрузив Карлоса в декомпрессионный бред.

Идиотские картины бездарным миксом желаемого и реального затанцевали перед подсознательным зрением островитянина. В их суматошном отчаянии то дружелюбный Бирс тянул его за рукав, предлагая глотнуть толику от добычи, то Меченная, упиваясь награбленным, корчилась в безумной эйфории у ног хмельного капитана. А ненавистный искуситель в форме генерала с полицейским околышем брызгал слюной и клялся…