Отгорела луговая бязь

Где кряхтит осина, надломясь,

Лепестками маков облетелых

Отгорела луговая бязь,

В буре полиняв осатанелой.

Каждому на свете времена,

И нутро меняется любого.

Не минул распятия и я

Под прохладой дуба векового.

Здесь, из те'ни наблюдая луг,

В мареве июля жёлто-белом

Озарение пронзило вдруг,

Будто суждено мне стать поэтом.

Заприметя, что роняя цвет,

Луговая роспись обрыжела,

За бесценок о'тдав много лет,

Сердце обрело иное дело.

Обрело, в удачу медный грош

Предложив за новое значенье.

Про себя сказалось: – Малый, что ж…

Время показать своё уменье.

И макнув перо в чернильный плен,

Замахнулся разом на святое,

Ради лишь признания взамен

В лепестках пропащего покоя.

И сгорел, как  луговая бязь

Отгорела маком облетелым,

И, как та осина надломясь

На ветру, лишь взвыл осатанело.

Не завлёк удачи жалкий грош

(На бесценок не сменять богатства).

Погорюнился чуток, и молвил: – Что ж,

Может быть не стоило и браться?

2015г.

Я – поэт

Я – поэт! Ни многое ни малость

 В злую прихоть чувственный поэт.

Всё моё величие и жалость –

В чистых душах неприметный след.

А глубокий, что водою талой

В мартах режет панцирь ледяной,

Лишь в душе пропащей и усталой

Обретает долгий непокой.

В той, что раз заблудшею овцою

Угодила в искуса дурман,

Самой невозможною ценою

Оплативши пагубный обман.

Я пишу не тень переживаний,

А саднящих ран и сердца боль.

Потому так и не понят вами.

Потому и след невидим мой.

Но, беря перо для той, заблудшей,

Говорю с тревогой: – Не порань

Эту покалеченную душу,

А подай спасительную длань.

Ухватись ладонью, сжав до хруста.

Вызволи из цепких лап её,

Отдалив желание Прокруста

Напоить прощальным мумиём.

И когда излеченную душу

Встретишь в божьем храме у икон

Попроси прощения, а лучше

Сделай, чтоб тебя не видел он…

Я – поэт, и мне идти досталось

С ношею чужих душевных бед

За своё величие и жалость -

Исцелять порой печальный свет.

2016г.

Ты не моя

Ты не моя – такая свыше прихоть.

 И, в стельку пьян, букет дарю не той,

 Которая во снах приходит тихо

 И душу трогает прохладною рукой.

 Ах,  эти редкие, недолгие касанья…

 Как будто  в сердце раскалённый прут

 Исподтишка вонзает некто тайный,

 Как в спину Цезаря клинок продажный Брут.

 Несносна боль. За что такая мука?

 Чем тяжек мой неотмолимый грех?

 Ведь невиновного казнить довольно глупо,

 В костре сжигая на глазах у всех.

 Чем вызван гнев небес, не понимаю,

 К чему несбыточным увенчано чело;

 Не от того ли, что летаю я без стаи,

 И что поэтом стать не повезло.

 Ты не моя – наверное, я проклят.

 В глазах давно освоилась зима.

 Как жадно нищий подбирает с пола крохи,

 Так я дурею голову сломя.

 Придёт пора – послы иного мира

 Сведут на исповедь к святому алтарю,

 Где, в образа уставя взор остылый,

 За чистый гнев скажу Творцу: – Благодарю.

2017г.

Снова

Пятнадцать лет растаяли,  истлели:

Пятнадцать вёсен и пятнадцать зим…

У высохшей березы звонкой трелью