Всю дорогу Ника молчала. Было видно, что она сильно волнуется, но в то же время в ней чувствовалось нетерпение.

Капитан прекрасно понимал ее.

Он тоже хотел, чтобы это быстрее началось.

И закончилось.

После смерти Йеша Горса Опера на время прекратила свою работу — не стало руководителя оркестра, да и исполнительница главной роли пропала без вести, но ходили слухи, что вот-вот представления начнутся вновь. «Девушка и Холод» скоро снова зазвучит со сцены. Но теперь главную роль будет исполнять не Ника.

Имя новой дивы держалось в тайне, но Капитан не интересовался этой темой. Не до того. Мышиная возня закулисных интриг меркла по сравнению с тем, что творилось в Рурке.

Достигнув места назначения, Капитан и Ника вылезли из брички. Золотая птица не стала терять время и изменилась заранее, закрыв лицо капюшоном, чтобы Вайн не заметил ее внезапного «взросления».

— Пойдем, — шепнул Капитан, и птичка взяла его под руку.

— Удачи! — бросил им вслед Вайнс.

— Ты думаешь, она нам нужна? — Капитан внезапно почувствовал толчок паники. Он не забыл пистолет? А нож?

Зачем он впутал во все это Нику?

— Я думаю, она всегда вам нужна, лорд Фрост, — ответил Вайнс.

Пистолет оказался на месте. Нож тоже. Выровняв дыхание, Капитан потянул Нику к переулку, в конце которой находился задний вход в Оперу.

Завернув за угол, они остановились.

Капитан прислушался. Тихо. Представлений нет, и сейчас здесь даже днем не так много людей, а уж вечером…

Никого не видно. Спрятались? Или еще не пришли?

В любом случае, фонари горели исправно, и видимость была хорошей. Находясь в начале переулка, Капитан прекрасно видел дверь черного входа.

Ника убрала руку и обняла себя за плечи.

— Мне страшно… — тихо сказала она.

Капитан еще раз проверил, на месте ли оружие.

— Мне тоже, — ответил он. — Ты не передумала? Если что, я… я все пойму.

В душе царила полная пустота. Он уже больше не мог волноваться. Если Ника откажется, он просто пойдет один, найдет этих подонков и убьет. Всех, кроме одного. А последнего — будет пытать до тех пор, пока он не скажет, где находится Кира.

Если Ника откажется, он…

— Я не передумала, — сказала золотая птица. Она откинула капюшон и посмотрела на Капитана. — Мне просто страшно. Это ведь нормально…

— Это нормально, — прошелестел он в ответ.

— Тогда я пошла… надеюсь, они не заставят себя ждать, а то холодно… не хочу простыть, — с этими словами, Ника двинулась вперед.

Капитан спрятался в нише между домами и достал пистолет, не сводя глаз с хрупкой фигурки Ники.

Он надеялся, что его взгляд придает ей уверенности. Что она не так боится, ведь он совсем рядом.

Ника подошла к крыльцу черного входа и, зябко поежившись, снова обняла себя за плечи и опустила голову.

Теперь ему оставалось только ждать. Он не слышал, но знал, что Ника мурлычет себе под нос легкую мелодию, которая заставит любого, приблизившегося к ней, стать ее покорным слугой. Она слегка покачивалась в такт мелодии, и сейчас, как никогда сильно напоминала саму себя, когда он увидел ее впервые на вечере у лорда Эшера.

Тогда она сыграла с убийцами своего учителя и друзей злую шутку.

Оставалось надеяться, что сегодня получится ее повторить…

Надежда — это все, что им осталось.

Прошло пять минут, десять… пятнадцать… время опять превратилось в вязкую субстанцию, обволакивающую все вокруг пеленой равнодушия и беспомощности. Капитан чувствовал, как его внимание притупляется, и все чаше мотал головой, отгоняя наваждение. Может, это эхо песни птицы? Он не слышит ее пения, но, возможно, оно все равно действует на него.

Нет, в прошлый раз, когда он попал под власть ее дара, ощущения были совершенно другими.

Где же похитители?

Время текло сквозь него, сыпалось мягким песком, превращаясь в пепел и снежную порошу.

Действительно пошел снег.

И в тот момент, когда Капитан это осознал, все фонари переулка погасли, и он оказался в кромешной тьме…

Первое мгновение он совершенно растерялся. Но уже через секунду, когда почувствовал, как его руки покрылись инеем, все понял. Тварь. Совершенно безвредный вид — светляк, хотя все чаще называли их «мерцающим холодом».

Только и могут, что гасить свет и морозить.

Но это означало, что его враги из знати связались с Тварями. Почему его это удивляет? Он уже встречался с группой лиц из верхушки, которые работали с той же танцующей!

Идиот. Какой же он идиот! Почему он не учел, что им с Никой могут встретиться не только люди?

С другой стороны, пение золотой птицы не действует только на сфинксов, а Ника пела. Кто бы к ней ни приблизится, он попадет во власть ее дара. Сфинксов в Рурке больше нет, они убили Хидена.

Да, не так давно девчонку чуть не убила гадюка, но тогда Нику застали врасплох. Теперь она готова ко всему.

Перехватив пистолет, Капитан вытащил еще и кинжал и медленно, слепо щурясь в почти полной темноте, двинулся в сторону, где стояла Ника.

Холод залезал под плащ, кусал его за кожу и сковывал движения, делая его движения неловкими. Светляк был где-то рядом.

Жаль, что он не курит. Парочка спичек ему бы сейчас не помешала…

Послышался короткий вскрик, а потом все снова затихло. Это был голос Ники. Голос Ники-человека…

Мир изменился. Перестал быть темным. Холод исчез. И теперь Капитан видел все, как будто в Рурке внезапно наступил день.

Черный ход был открыт, и за дверью скрывались люди. Или Твари, неважно.

И среди них был тот, кто тащил безумно сопротивляющуюся Нику, закрывая ей рот когтистой лапой.

Львиной лапой.

Капитан ошибался. В Рурке был еще один сфинкс…

Сорвавшись с места, он бросился следом, открыл дверь и вновь оказался в темноте. Но эта тьма не была навеянной светляком. Просто в коридоре не горели светильники.

Стараясь ступать как можно тише, Капитан двинулся вперед. Прислушиваясь к каждому шороху, он заглядывал за двери, но видел только пустые подсобки, комнаты для репетиций или гримерки. Ничего, он найдет их… Они выдадут себя.

В конце концов, он услышал голоса и пошел на звук.

Голоса раздавались из небольшого зала камерной музыки. Открыв дверь Капитан скользнул внутрь. Здесь светильники горели вовсю. Группа людей стояла у подножия сцены, и изменившийся сфинкс продолжал зажимать рот Нике.

А посреди сцены лежала Кира. Совершенно обнаженная, она подтянула ноги к груди и обняла их. Волосы ее были растрепаны, а на бедрах и боку, смешиваясь со старыми шрамами, зияли свежие царапины.

Она была без сознания. Или спала.

Символы рисунка Мэри стали совершенно очевидными. Он должен был выбрать. Должен был сделать этот шаг. Спасти кого-то: или Нику, или Киру.

А сейчас он один против десятерых, и, как минимум, двое из них — Твари.

— Вы должны были оставаться на улице, капитан Фрост, — один из злоумышленников, повернулся к нему и ухмыльнулся. — Тогда бы я посчитал сделку действительной, и вернул бы вам вашу шлюху.

Капитан, стараясь не думать недуматьнедумать, что эти подонки делали с Кирой, посмотрел на него.

Его лицо казалось знакомым, и он не был из знати. Все, кого он видел сейчас, не были похожи на аристократов, напротив.

— Отпусти девчонку, — процедил Капитан.

— Брось, Фрост. Ты проиграл. Ты ведь был уверен, будто мы не знаем, что девчонка — золотая птица. Но мы знали. Я знал. Как жаль, что не понял этого раньше, пока моя деятельность не встала верхушке этого грязного города поперек горла, и они не решили меня убить.

Капитан моргнул. Пригляделся.

И понял.

Напротив него стоял Йеш Горс, смерть которого Призрачные Тени расследовали не так уж давно.

— Ты же… ты…

— Мертв? — Горс усмехнулся. — Да, официально меня съели крысы. Как удобно: от лица ничего не осталось, пришлось опознавать по одежде и волосам… жаль того беднягу, который меня заменил…

— Зачем? Ты же был светом в этой тьме! Помогал детям из Термитника…