– Никого нет? – я растерянно посмотрел на Эмму.

– Но ведь лампочка над дверью горит… – сказала она, – Иди постучи, а я тебя тут подожду.

Я вышел из машины и сразу же ощутил, что заметно похолодало – всё-таки была осень, а моя куртка осталась лежать на заднем сиденье. Я поднялся на крыльцо и нажал металлическую кнопку звонка. Поскольку никаких звуков я не услышал, то я нажал кнопку ещё пару раз, а потом постучал в дверь и прислушался. В доме было тихо. Отойдя на пару шагов от крыльца, в одном из окон первого этажа я заметил свет где-то в глубине дома. К тому же, в воздухе ощущался запах дыма – видимо, в доме топили камин или что-то в этом роде… Я снова подошёл к двери и ещё раз осторожно постучал. Послышались неторопливые шаги, негромко щёлкнул замок, и дверь бесшумно отворилась. Передо мной стоял бодрого вида старичок с совершенно седыми волосами, добрыми глазами и несколько застенчивой улыбкой. Одет он был не очень по-домашнему – на старичке были отглаженные брюки, свежая рубашка в бело-синюю клеточку и забавная жёлто-коричневая клетчатая жилетка.

– Добрый вечер, добрый вечер, – приветливо сказал старичок с интересом меня разглядывая.

– Добрый вечер, – поздоровался я и тут же спросил, – У вас есть комната для двоих на одну ночь?

– Да, конечно, – кивнул старичок, – Мы вас ждали, и у нас есть для вас комната.

– Вы нас ждали? – удивился я.

– Молодой человек, когда содержишь гостиницу, всегда ожидаешь постояльцев, – несколько назидательно, но добродушно объяснил старичок, – Пойдёмте, я дам вам ключ…

– Подождите, пожалуйста, – сказал я, – Я позову мою девушку, и мы возьмём наши вещи из машины.

– Ах, у вас машина… – старичок улыбнулся и, едва заметно кивнув, снова скрылся в доме, оставив входную дверь приоткрытой.

Когда я приблизился к машине, Эмма открыла дверцу и вопросительно на меня посмотрела.

– Всё в порядке, Эмма, – сказал я, – У них есть для нас комната.

– Дорого? – спросила Эмма.

– Не знаю, я не спросил. Я не думаю…

Я надел куртку и пошёл доставать из багажника синюю дорожную сумку с нашими вещами. Эмма взяла в руки свой небольшой кожаный рюкзак и ожидала меня не отходя далеко от машины и настороженно оглядываясь по сторонам. Вокруг стояла абсолютная тишина, и уже совсем стемнело.

– Странно, – задумчиво сказала Эмма, – Тут так тихо…

– Когда туман, то всегда тихо, – ответил я.

Я закрыл машину, и мы направились в дому, где окна первого этажа уже были ярко освещены. Когда мы подошли к приоткрытой двери, до нас донеслись голоса – старичок с кем-то разговаривал. Сначала какой-то женский голос что-то спросил – мы не расслышали что, а потом, как раз когда я открывал пошире дверь, старичок повернувшись куда-то вглубь дома ответил:

– Всё в порядке, Эмма. У нас гости – молодой человек и девушка.

Я улыбнулся и посмотрел на Эмму – очевидно, хозяйку гостиницы звали так же. Эмма на секундочку изобразила мне несколько театральное удивление и, пожав плечами, вошла следом за мной в дом. Старичок приветливо нам улыбнулся, и тут же откуда-то снова донёсся приятный женский голос:

– Я сейчас приду на них посмотреть.

– Конечно, дорогая, – отозвался старичок, – Очень симпатичные молодые люди…

На первом этаже дома располагалась просторная комната с толстыми, потемневшими от времени деревянными балками под потолком. Это было что-то вроде небольшого ресторана с несколькими массивными столами под белоснежными скатертями и тяжёлыми старомодными стульями с потёртыми подушечками на сиденьях. Слева от входа была высокая деревянная стойка бара, за которой виднелись полки с разнообразными бутылками и приоткрытая дверь – наверное, на кухню. Справа, в глубине комнаты, возле лестницы на второй этаж, я заметил ещё одну дверь, которая вела, видимо, в ту часть дома, где жили хозяева гостиницы. Эта дверь была открыта, и там, в конце небольшого узкого коридора, можно было различить часть комнаты с ярко пылающим камином и спинкой солидного кожаного кресла…

Пока я ходил к машине, старичок времени даром не терял и успел сходить за ключом от комнаты.

– Вот ваш ключ, – сказал он, протягивая мне старинного вида ключ с привязанной к нему потёртой деревянной табличкой, – Номер шесть. Это на втором этаже.

– Спасибо, – я взял ключ, но прежде чем мы успели направиться к лестнице, из коридора появилась опрятная седоволосая старушка в очках. На ней был длинный полосатый домашний халат и мягкие тапочки. В руке старушка держала толстую потрёпанную книгу, которую она, очевидно, только что читала сидя в кресле у камина.

– Добрый вечер, – радостно заулыбалась нам старушка.

Мы тоже вежливо поприветствовали её и начали неспеша подниматься по лестнице – сначала Эмма, а потом я.

– Я дал им шестой, – сказал старичок с какой-то заботливой интонацией в голосе.

– Это хорошо, – отозвалась старушка, явно чтобы мы услышали, – Они, наверное устали с дороги, а там есть ванна… У нас есть горячая вода, – почему-то добавила она.

Когда мы уже вступили в полутёмный коридор на втором этаже, снизу донёсся голос старичка:

– Они, наверное, проголодались…

– Да, пожалуй… – ответила старушка, – Давай…

И она начала что-то говорить, но, судя по всему, они пошли в свою комнату, потому что голос её стал звучать неразборчиво, а потом и совсем затих…

– Какая милая пара, – улыбнулась Эмма.

Мы остановились у двери с номером шесть, и я вставил ключ в замочную скважину… Номер оказался небольшим, но очень чистым и уютным. Стены были отделаны тёмными деревянными панелями. Не слишком высокий потолок с поперечными балками также состоял из коричневых, покрытым лаком досок. Широкая массивная деревянная кровать стояла у одной из стен. Вдоль стены напротив располагались маленькая, наверное детская, кровать, небольшой стол и два старинных стула – точно такие же мы видели внизу, в ресторане, только здесь на сиденьях не было потёртых мягких подушечек. В одной из стен было квадратное окно с раздвинутыми белыми занавесками. За окном стояла чёрная непроницаемая ночь. В стене напротив окна виднелась узкая дверь – видимо, там были туалет с ванной. Никакой другой мебели в комнате не было, если не считать небольшой картины висевшей на стене над двуспальной кроватью. Вместо шкафа у входной двери было прикручено с десяток потемневших бронзовых крючков для одежды, над которыми была прибита полочка для шляп…

– Странно, – сказал я, – никакого телевизора…

– А зачем тебе телевизор? – спросила Эмма, – Видимо, в эту гостиницу люди приезжают чтобы отдохнуть, а не телевизор смотреть. Тут, наверное, удивительная природа вокруг – утром посмотрим, а то сейчас темно, и не видно…

Я собрался было закрыть дверь и запереть её на ключ, но неожиданно услышал шаги на лестнице и задержался. Через несколько секунд в коридоре появился наш знакомый старичок. В руке от держал небольшую круглую корзинку.

– Извините, – сказал он увидев меня на пороге комнаты, – Я забыл вас спросить, в котором часу вы хотите завтракать?

– Не знаю…– я задумался, – Лучше пораньше…

– В семь? В восемь? – спросил старичок.

Я собирался было ответить « в семь», но не успел. Подошла Эмма и, ласково посмотрев на меня, повернулась к старичку и сказала:

– Лучше в восемь. У нас будет побольше времени, чтобы выспаться.

– Очень хорошо, – кивнул старичок, – Завтрак будет в восемь, там, внизу, в ресторане…

Потом он протянул мне корзинку и как-то застенчиво улыбнулся:

– Это вам от моей жены, чтобы не ложиться спать с пустым желудком… Это подарок, – добавил он, – Спокойной ночи…

И, повернувшись, старичок неторопливо начал спускаться по лестнице. Я закрыл дверь номера и запер её изнутри, оставив ключ в замочной скважине.

– Что там такое? – Эмма с любопытством заглянула в корзинку, которую я поставил на стол.

В корзинке оказались бутылка немецкого белого вина и полукруглая половинка свежевыпеченного хлеба с толстой тёмной корочкой и светлой пористой мякотью. Тут же лежали штопор, небольшой столовый нож и завёрнутые в бумагу две небольшие копчёные колбаски.