Ветер дал Елене ключ от гостевого дома, где он жил, и попросил подождать внутри – у него были какие-то дела в городе. Она бродила по саду и вертела ключ в руках. Маленький кусочек пластика нагрелся, и, казалось, жег ладонь.

Елена еще никогда не была в доме Вэя без него. Не потому, что не могла этого сделать, ключ всегда можно было взять и воспользоваться, просто считала нетактичным входить в дом без хозяина. Но Вэй сам вложил ключ в ее руки. Елена не знала, что об этом думать и что означает этот жест. Возможно, ничего, а возможно за этим был какой-то скрытый смысл. Зная Вэя, можно уверенно утверждать, что это неспроста. Но ведь иногда бывает, что морковка – это просто морковка.

Она стояла перед дверью на пороге дома и размышляла, стоит ее открывать и входить или нет. Почему-то было страшно, и вспомнилась сказка про эксцентричного александрийца, который убивал своих жен, заглянувших в запретную комнату.

Но ведь Вэй ничего не запрещал. К тому же неизвестно, как долго его не будет. Может, он до вечера не появится. Елена решительно вставила ключ в щель замка.

В отсутствие Вэя в доме было пусто, но все носило отпечаток его присутствия. Ветер любит красивые вещи рядом с собой. Даже подушки на полу сочетаемых цветов – черные, белые, персиковые и коричневые, из матовых и блестящих тканей. И разбросаны они так… живописно. Елена аккуратно их обошла и дошла до столика с вазой – изящные контуры, почти прозрачный тонкий фарфор и изысканная роспись в виде цветущего дерева. Он умеет добывать интересные вещички… Сегодня в вазе стояла белоснежная водная лилия и длинная ветка, которая немного загораживала дурацкую картинку на стене: мазня любимыми цветами Вэя. Он говорил, что это восхитительно ужасный рисунок, вот только он не сказал, откуда он его взял. На столе под рисунком стояла баночка с тушью и лист с хейдаганскими иероглифами. Елена пробежалась глазами по непривычным, но знакомым письменам – «читать», означало аккуратно выведенное слово. Рядом было несколько смятых листов с таким же иероглифом – Ветер упражнялся в каллиграфии. Елена подавила смешок, вспомнив старую сказку про девочку, попавшую в хейдаганское посольство: «кто трогал мой бонсаи и сдвинул его с места, кто трогал мою тушь и разлил ее…»

Дальше была полка с чаем – всевозможные баночки и коробочки, в которых разбирался только Вэй. Елена осторожно приоткрыла одну и вдохнула восхитительный аромат сухих листьев и трав. Она решила, что попросит Ветра, когда он вернется, заварить именно этот чай. Она поставила коробочку на место и замерла на пороге спальни – небольшая комната с витринным окном, постелью на полу, стенным шкафом и единственной картиной на стене. Картина немного выбивалась из общего стиля оформления домика: унылый, некрасивый пейзаж, но было в нем что-то… он завораживал, притягивал взгляд, заставлял вглядываться в него и искать, что же в нем не так. Елена тряхнула головой, сбрасывая наваждение, и отвернулась от картины.

Она присела на край кровати и провела по покрывалу – рука скользила по гладкой и очень приятной на ощупь ткани. Возникло желание лечь, завернуться в это покрывало и уснуть.

Елена слышала, что в изголовье хейдаганцы иногда делали ящички. Она откинула покрывало с простыней и застыла. Ящичек действительно был. И он не был пуст, в нем лежал пишущий стержень и толстый блокнот в черной кожаной обложке без всяких украшений.

– Подголовная книга, – пробормотала Елена, быстро пролистав, не читая. Половина страниц уже была исписана. Вэй любил бумагу и даже послания и просьбы передавал через записки или лично, напрочь игнорируя возможности электронной связи. Но она даже представить не могла, что он ведет дневник на бумаге. Это так опрометчиво, ведь информация в нем совсем не защищена и доступна любому.

Она положила блокнот на место, закрыла ящичек, разгладила поверх него покрывало. Но мысли сами возвращались к дневнику. Было до дурноты интересно, о чем пишет Вэй. Снова вспомнилась сказка про девочку в хейдаганском посольстве: «Кто ложился на мою постель и смял ее!..» Для девочки сказка заканчивалась очень плохо.

Елена решительно вышла из домика и устроилась в беседке у пруда. Утки со всего пруда подобрались ближе к беседке и с независимым видом плавали вокруг, мягко намекая на то, что ждут привычного угощения из крошек.

Вот зачем Вэй дал ей ключ от дома? Знал, что она не сдержит своего любопытства. Хотел проверить, насколько далеко оно ее заведет. Вопрос в том, каково будет наказание…

Елена не заметила, как снова оказалась в спальне с дневником Вэя в руках. Хейдаганские иероглифы сначала читались с трудом, она давно не практиковалась, потом чтение пошло легче.

«Совет матерей обвинил меня в государственной измене и приговорил к изгнанию. Я не успел попрощаться ни с кем из семьи, даже не переоделся. Мне дали всего несколько часов, которых хватило лишь на то, чтобы найти пиратское судно, которое согласится увезти меня с Хейды, завершить дела и уладить формальности со счетами, чтобы не остаться совсем без денег.

И вот я на борту человеческого корабля, который везет меня неизвестно куда и неизвестно зачем.

Изгнание… Для кого-то это наказание, для меня же новый опыт. Я никогда близко не сталкивался с людьми, но теперь мне придется жить среди них. Не представляю, как это будет, они слишком другие. Слышал, спать с их женщинами гораздо приятнее, чем с девами. Значит, как минимум один плюс в моем нынешнем положении уже есть. Второй плюс в том, что мое кольцо осталось при мне и кристалл в нем новый. Но придется его беречь.

Остальные плюсы проявятся позже, а минусы не стоят того, чтобы на них останавливаться.

***

Что я знаю о людях? Их жизнь значительно короче нашей, сами они некрасивы и считают нас привлекательными, внешность и голос дев странно на них влияют, и они стараются не избавляться от детей-полукровок. Это все. Надеюсь, мне удастся узнать их лучше.

На первое время денег хватит, но дальше придется их зарабатывать. Я разбираюсь в генетике, но до сестры мне очень далеко, и это не то, чем я хотел бы заниматься. Я понимаю в электронике и программировании, но это мне тоже не интересно. Психоменталистика – то, что у меня хорошо получается, и то к чему я генетически предрасположен, как Мья-то. Но во-первых я не знаком с психологией людей, во-вторых работал лишь в паре с братом, и в-третьих это занятие и привело меня к изгнанию. Хоть и опосредованно.

С другой стороны я могу использовать универсальные приемы, которые, возможно не будут столь эффективны, но и вреда точно не принесут.

Со мной неожиданно связался Сей-то-Иро Аракава. Как он меня нашел? У отца клана, отвечающего за безопасность империи свои методы. Он предложил помощь в качестве платы за не столь давнюю очень деликатную услугу его дочери. Очень странно и совершенно не в духе Аракава. Но в моем положении глупо отказываться от подобных предложений.

Сей-то-Иро  нашел для меня три варианта, где я смогу обосноваться среди людей. По его сведениям на Тароне нужен специалист моего профиля для какой-то аристократической семьи. И платят они весьма неплохо, даже чересчур. Очень интересно, чем мне придется заниматься за такую сумму.

Второй вариант довольно странный – предложение руководить лабораторией, адресованное мне лично. Тем более странно, что оно с Зеды, учитывая репутацию этой планетки. Хотя, чему тут удивляться, если любая деятельность, реализуемая на этой планете противозаконна на любых других, шпионаж и хорошая осведомленность о делах в секторах Зеде нужна как воздух. Мне, в общем-то, все равно, чем они занимаются, лишь бы платили соответственно. И последнее предложение – частная клиника на станции Резеда. Тихо, мирно, почти бесплатно. Каждый вариант хорош по-своему и имеет свои минусы, даже не знаю, что выбрать…

Еще у меня чувство, что в широком и не характерном для Аракава жесте, видно руку моего отца. Спасибо!