«Поиском» рисковать мы не будем. Но у меня есть идея комбинации. С хорошими шансами на выигрыш. Потому альманах нужно потихоньку составлять. И мы составляем. Потихоньку.

А пока…

— Вот, опять, — Ольга показала пять рублей. — И что делать, просто не знаю.

Нам постоянно присылают деньги. Прямо в конвертах, хоть и запрещено это. Присылают не просто так, а с просьбой выслать либо определенные номера, либо подписать на журнал. Мы даже напечатали жирным шрифтом: «редакция вопросами подписки и рассылки не занимается». А они шлют и шлют.

— Что здесь сделаешь. Подписать их, только и всего. Озадачить кого-нибудь. Не так и сложно, — посоветовал я.

— Это со стороны не так и сложно, а когда начинаешь делать, они, сложности и вылезают. Нужно разрешение на редакционную подписку, — сказала Лиса. — Иначе любой проверяющий поднимет шум.

— Значит, будет разрешение на редакционную подписку. А пока — через «Союзпечать».

— Подписать-то нетрудно. Как деньги оприходовать, вот проблема.

— Много таких писем, с деньгами?

— До пятидесяти в месяц. На четыреста рублей.

— Ладно, валите на меня. То есть вычитайте стоимость из моей зарплаты. Для бухгалтерии всё чисто. А поступающие средства будем считать пожертвованием на Дом Престарелых, о чём и объявим в журнале.

— Думаешь, проскочит?

— Думаю, в ближайшее время я это дело решу официально.

— В ближайшее — это какое? — не отставала Лиса.

— В Москву я собираюсь через неделю. И вообще, что есть главное богатство журнала? Не столы и стулья, не сотрудники, даже не авторы. Главное богатство журнала — это постоянные читатели. И если нас просят подписать, да ещё присылают деньги, то отказываться от таких читателей — всё равно, что хлеб бросать на землю.

Мы помолчали.

— Умеешь ты, Чижик, убеждать, — сказала, наконец, Лиса. — Сделаем. Прямо сейчас и сделаем, — она достала пачку писем, вызвала секретаршу и озадачила. Делегировала полномочия.

Затем пришла Ольга Николаевна, наш корректор.

— Я проверила вашу протеже, Михаил. Весьма удовлетворительно.

Моя протеже — сказано сильно, но отчасти и верно.

С папенькой и Анной отношения у меня прохладные. Но корректные. Анна, после того как кавалерийскую атаку на дедушкино наследство я отбил, перешла к выжидательной тактике. Нет-нет, а и заведет разговор, как нынче трудно жить. Я только киваю, да, нелегко. Но оказывать материальную помощь не спешу. Ну с чего бы? Папенька по нашим, советским меркам, зарабатывает не то, что неплохо, а даже очень хорошо. Анна, конечно, поменьше. Но квартира у папеньки отличная, есть «Волга» — чего же более? Дача? Вопрос решаем, но папенька не хочет. Такой дом, как дедушкин, он построить не может, не из-за недостатка денег, а просто — нельзя, не положено. А то, что можно построить, ему не нужно. Отдыхает он в санаториях, вот недавно в Паланге три недели провёл, в доме отдыха для заслуженных людей. Потому что папенька — заслуженный артист РСФСР, депутат областного совета и ведущий солист ордена трудового красного знамени Черноземского театра оперы и балета. А теперь ещё и режиссёр. Материальная база для советской семьи просто прекрасная, как пишут в отрывных календарях. Какая тут материальная помощь? Нет, на день рождения я ей, Анне, подарил двести пятьдесят чеков, пусть сама купит, что захочет, в «Березке». Подарок Анна приняла, купила дубленку, но добрые люди рассказали, что она называла меня жёлтым земляным… нет, чернозёмским жлобом, вот.

И правильно назвала. Жлоб и есть. Деньгами не швыряюсь, любителей дармовщины не привечаю.

Но вот недавно Анна позвонила и попросила пристроить сестру,

Марию, в «Поиск». Та институт недавно окончила, и теперь хочет поработать в журнале. Какой институт, спросил я. Сельскохозяйственный. Но она, пока училась, работала в журнале, «Барвинок».

Ну, пусть приходит. Поговорим, посмотрим, что и как. Нет, не в Сосновку, зачем. В редакцию. Мы ж о деле говорить будем.

Мария подошла. Милая, приятная девушка. Окончила она не институт, а сельскохозяйственный техникум, профессия «зоотехник». Однако в сельском хозяйстве работать не может, проявилась у неё аллергия на животных. На коров, на кроликов, на свиней, на птиц. Ну, бывает. Нет, в «Барвинке» она не работала, а студенткой подрабатывала в районной газете, корректором. А в Черноземск приехала поступать в университет на филфак.

Что ж, корректор нам нужен, корректоров много не бывает. И Ольга Николаевна, наш штатный специалист, дала ей контрольное задание, чтобы проверить, действительно корректор, или так, просто грамотный человек. Или даже малограмотный, и такое бывает.

Оказывается, действительно корректор.

И я взялся за телефон.

— Анна, передайте, пожалуйста, Марии, пусть приходит, работа есть.

— Ты, Миша, опять мне выкаешь, нехорошо.

— Это я от смущения.

— А какой оклад у Марии?

— Работа сдельная.

— И много выйдет?

— В зависимости от.

— А конкретнее?

— В зависимости от. Она же учиться будет, значит, времени работе уделять много не сможет.

— Поступать будет на будущий год. А пока готовится. И работать. Жить-то нужно. Комнату снимать.

— Не волнуйтесь, Анна. Расценки у нас хорошие, всё будет нормально. Привет папеньке, — и я положил трубку.

С чего я буду выкладывать финансовые детали? Захочет Мария — расскажет сестре, не захочет, не расскажет.

И уже не первый раз Анна замечает, что вот её сестре жить негде. А у меня целый дом. Большой. Не нужна ли мне хозяйка? Была у зайца избушка лубяная, а у лисички ледяная, да.

Колобок, колобок, давай я тебя мёдом помажу!

Но я не султан.

И, чтобы отвлечься от нечестивых мыслей, я стал читать отобранную повесть, из тех, что прислали на конкурс. Интересную повесть, как раз для нас. Далекий космос, за орбитой Плутона множество планетоидов величиной с Луну, на которых космогеологи ищут шиншилий — редкий минерал, необходимый для постройки межзвездных кораблей. Ищут минерал, а находят вмерзшую в метановый лёд странную зверушку, похожую на хорька. Вместе со льдом её помещают в термоконейтер, который относят на корабль, и летят к следующему планетоиду. А зверушка возьми, и проснись! Прогрызла термоконтейнер, выбралась наружу и стала шалить. А, как известно, шаловливый зверёк на корабле хуже динамита. Дошло до повреждения радиостанции, пульта управления, зверушки подбирается к реактору… Но геолог Климов, большой любитель кошек и собак, нашел путь к сердцу зверушки и приручил её. И оказалось, что зверушка чует шиншилий за миллион километров. Вот! Вот это наша, советская, социалистическая фантастика! Приключения, опасности, но никто никого не съел, и перевыполнили план по разведке полезных ископаемых! Никакой Суслов не придерется.

И я поставил рассказу твердую читательскую четвёрку. Нет, решаю не я, еще будёт читать Ольга, а потом редколлегия, но моя четверка — это серьёзно. Посмотрел данные автора. Похоже, в «Поиске» будет его первая публикация! Ну, если Пантера даст добро. Приятно — открыть автора. Как ботанику открыть новый цветок. Или энтомологу мотылька. Или астроному — комету.

В два пополудни наш рабочий день закончился. Хватит. При рациональной постановке работы, используя навыки эффективного мышления, вовсе не обязательно просиживать дни и ночи в редакции. Скажу даже — обязательно не просиживать. Взять хоть знаменитый некрасовский «Современник»: ни сам Некрасов, ни его сподвижники не проводили в редакции более двадцати часов в месяц. Некрасов то охотился, то играл в карты, то просто встречался с приятелями, а то уезжал в Берлин или Париж — и журнал процветал. А газета Каборановска, «Путь к коммунизму», четыре полосы размера «Пионерки», выходящая дважды в неделю, на треть просто перепечатывающая материалы из областной «Коммуны», и на четверть — программу передач, одних телефонов имеет восемь номеров! Отдел кадров! Отдел писем трудящихся! Отдел промышленности! Отдел сельского хозяйства!

Я как-то поинтересовался, а много ли трудящиеся пишут. Главред газеты с гордостью сказал — много! За прошлый год пришло сто три письма! По два письма в неделю, стало быть. И ради двух писем держать целый отдел с телефоном? Обработать сто два письма — прочитать, ответить, при необходимости передать по принадлежности — требуется двадцать человеко-часов. А тут целый год отдел работает, получает зарплату, организует социалистическое соревнование с другими отделами, убирает картошку, выходит на строительство коровника, и так далее, и так далее… Отдел кадров! Принимает-увольняет одного — двух человек в год — и отдел! Нет, я знаю, эти отделы — полтора землекопа, но ведь и это расточительство. Деньги казённые, да. О прибыли нет и речи. Нам прибыль не нужна. Была бы нужна — такую газету делали бы три человека. Все трое — в свободное от основной работы время.