– Так и что же нам делать? Пойти к нему и предложить свои мечи? Что нам это даст? Если лорд Сатвел захочет, то он сможет достать нас и там. Всё из-за твоего длинного языка!

Вальгер почесал затылок, и, потупившись, проговорил:

– Кто же знал, что так получится? И всё же, я уверен, что придёт время, и я точно поведу лорда Сатвела на суд!

– Ну, да. – Вздохнул Хортер. – Обычно так и бывает. Когда это у нас судили лордов? Кого угодно – только не их.

– Да. – Согласно кивнул десятник. – Тут я слегка дал маху.

Он не верил в то, что лорд Сатвел может чем-то испортить ему жизнь, как и не верил в то, что его когда-нибудь могут убить. Ему не посчастливилось участвовать в битве у Волчьих Ворот, хотя он и пытался сделать всё возможное, чтобы попасть туда. Как назло, воевода Урхард поставил его десяток охранять лорда, где и произошла стычка, изменившая дальнейшую судьбу Вальгера. Зная мстительный нрав Сатвела, он отправил десяток в дозор, в предгорья страны Лазоревых Гор. Туда, где кончались владения вигов, и начинались земли заулов. Им был дан приказ следить, и ни во что не вмешиваться. Как это сделать, когда сердце разрывает злость и ненависть к врагу? Когда рука сама тянется к мечу, чтобы вырвать его из заплечных ножен, и начать рубить жёлтолицых, узкоглазых противников? Почему военный вождь Балвер всех их пощадил? Что может стоить их слово, когда на кону их жизни? Они могут обещать всё что угодно, они могут поклясться, чем угодно, лишь бы сохранить остатки своего войска. Такой враг коварен, и жесток. Ему нельзя верить. Его надо уничтожать.

– Вальгер! – Из густого подлеска выскочило сразу двое воинов. Они остановились, тяжело дыша, и переведя дух, один из них торопливо заговорил: – Мы нашли два десятка челман. Они остановились в тысяче шагов отсюда, на опушке леса, и похоже, что собираются провести там ночь.

– Они вооружены?

– Да! Такое ощущение, что они готовы вот-вот броситься обратно в бой!

– О чём они говорят? – В запале спросил десятник, и тут же сообразил, что это спрашивать глупо. Никто из них не знал языка степняков. Он увидел озадаченные лица друзей, и улыбнулся: – Ладно, забудь. Мы не участвовали в битве, но зато Бессмертный Тэнгри даёт нам шанс отомстить за погибших воинов! Скоро совсем стемнеет, а ночью мы на них нападём, и вырежем всех!

– Это не совсем благородно…– Попытался вставить слово Хортер, но под злыми взглядами воинов, примолк.

– О каком благородстве ты говоришь? Челманы должны уходить без оружия, и не останавливаться в наших землях ни на мгновение. Что им здесь надо? Почему они медлят? Я уверен, что они что-то придумали, и собираются нам отомстить за своё поражение!

– Что могут сделать два десятка воинов? Это не войско! Это просто горстка врагов!

– Горстка врагов может убить кое-кого из заулов или вигов. Я считаю, что мы должны убивать каждого из степняков, кого застанем с мечом в руках! – Вальгер оглядел своих приятелей: – Ну, кто со мной?

– Ты же знаешь, что мы всегда с тобой! – Воскликнул один из отроков, появившихся из густых кустов.

– Тогда вперёд! Устроим дикарям кровавую ночь!

* * *

Правильно говорят, что хуже всего – ожидание. Каждый воин из десятка Вальгера поторапливал солнце, чтобы оно быстрее скрылось за дальними отрогами гор. Чтобы быстрее ночь окутала мир своим чёрным, непроницаемым одеялом, а звёзды, единственные помощники в таком деле, чуть освещали путь, и не дали ошибиться.

Каждый отрок, сжимая в руках оружие, молил Бессмертного Тэнгри, чтобы дал силы устоять против врага. Чтобы дал отваги и мужества. Чтобы не отвернулся, и ниспослал им удачу. Хоть молодые воины и были готовы отправиться к Очагу Бога, и всё же любой из них не желал смерти ни себе, ни своим друзьям. Первый бой – самый страшный. Это понимал каждый, и готовился к нему со всей тщательностью. Любая упущенная мелочь может стать причиной гибели. Не подтянутый ремешок доспеха, плохо заточенный клинок, не проверенный лук, или стрелы. Всё имеет значение, и всё должно быть в наилучшим.

Челманы не спешили укладываться спать. Они о чём-то шумно спорили, собравшись у ярко горящего костра, и казалось, что они никогда не смогут прийти к какому-либо согласию. Виги не понимали из их речей ни слова, но по интонации голосов врага догадывались, что их спор окончится ещё не скоро.

Они были уверены в собственной безопасности, и даже не выставили дозорных. Роковая беспечность. Это позволило вигам подобраться к противникам почти вплотную. Несколько шагов, и вот он, враг. Отроки не боялись, что кто-нибудь из челманов оглянувшись, сможет их заметить. Тьма, сгущавшаяся за кругом света от костра, зачернённые лица, доспехи, надёжно скрывали их, и растворяли в темноте. Виги всегда умели маскироваться, и наносить внезапный удар.

Вальгер выжидал, пытаясь угадать, и поймать подходящий момент, чтобы с наименьшими потерями уничтожить степняков, и вдруг понял, что не решается отдать приказ об атаке. Бессмертный Тэнгри! Как это трудно – повести своих друзей и приятелей с кем вырос, и знаешь с детства, в первый, настоящий бой! Как трудно произнести только одно слово, после какого тишина взорвётся яростными криками и звоном стали! Как они поведут себя? Смогут ли одолеть два десятка челманов? Это не военные игрища, где проигравший в крайнем случае может остаться без обеда. Здесь проигравший погибает.

До плеча десятника дотронулась рука находящегося рядом Хортера. Вальгер скосил глаза, потом медленно повернул голову. Он смог прочитать на губах «тёмного» немой, беззвучный вопрос: «Что они делают?»

Тем временем у костра действительно что-то изменилось. Челманы прекратили свои споры, расселись в круг возле костра, и, сложив руки на груди, хором выводили какую-то заунывную мелодию, с каждым тактом повышая голоса. Кто-то достал бубен, и отбивал им ритм, с каждым мгновением убыстряя его. Когда звон слился в один непрерывный, тревожный звук, и казалось, достиг своего апогея, вдруг все разом смолкли. Один из степняков что-то выкрикнул, и двое, резко поднявшись, метнулись к куче шкур, сваленных неподалёку. В круг света был притащен, и брошен на землю ещё один воин. Он был связан, рот заткнут кляпом, а лицо залито запёкшейся кровью.

Вальгер пригляделся, и по одежде понял, что пленником был гаар. Что же они собираются делать? Неужели они хотят принести его в жертву своим богам? Бесславная, ничтожная смерть. Чувствуя, как в душе шевельнулась жалость к пленнику, десятник медленно достал из ножен меч, посмотрел на Хортера, и кивнул головой. Тот натянул лук, и выбрал себе цель. Когда в руке из одного челман сверкнул нож, когда гаар в ужасе забился, пытаясь вырваться и видя близкую смерть, Вальгер приподнялся, поняв, что момент атаки наступил, и лучше его уже может не быть, прорычал:

– Смерть!

Несколько стрел молниями сверкнули в неровном свете костра, кто-то закричал, кто-то захрипел. Челман, занёсший нож над гааром получил стрелу Хортера в горло, и захлёбываясь кровью, упал в огонь, подняв облако искр. Сразу же запахло палёной шерстью, стало чуть темнее, но это не помешало вигам видеть своих врагов. Несколько шагов, и десятник опустил меч, ударив по тени, бросившейся ему навстречу. В лицо щедро плеснуло чем-то горячим, и Вальгер ощутил, как его охватывает какое-то новое, ещё не изведанное им чувство. Это была какая-та гремучая смесь ярости, удали, и безрассудной отваги. Он чувствовал, что может сокрушить любого противника, и нет ему равных по силе в схватке на мечах.

Он что-то закричал, отбил клинком мелькнувший перед глазами меч, ударом ноги в грудь отбросил завизжавшего степняка в сторону, и с неописуемым наслаждением пронзил его своим оружием. Перед ним появилась ещё одна тень, и по рогатому шлему он понял, что это виг.

– Ну, всех перебили? – Прохрипел Вальгер, оглядываясь.