Но юность с ее переживаниями оказалась на редкость плодоносной почвой, на которой "взошел" целый мир, придуманный Дж. Р. Р., - с многовековой историей, мифологией, географией, языком (и не одним, а множеством).
А началось все с того, что в самый канун 1930 года молодой профессор англо-саксонской литературы в одном из оксфордских колледжей начал как бы между прочим сочинять детскую сказку о смешном и трогательном народце Хоббитах. К тому времени он уже не единожды пробовал себя в сказочном ремесле, однако на сей раз интуиция подсказала ему, что эта книжка выльется в нечто серьезное (в отличие от всех предыдущих попыток, которые и по сей день издаются как "второстепенный Толкин"...) "Взяв чистый лист бумаги, я написал своим неподражаемым почерком одну-единственную фразу: "В норе под горой жил-был Хоббит". Почему именно ее, я не отдавал себе отчета - и по сю пору это для меня загадка. В течение нескольких лет я не продвинулся ни на шаг вперед, только вот карту нарисовал... Но в начале тридцатых годов, это совершенно точно, из одной написанной фразы возник "Хоббит".
Правда, еще раньше в специальную записную книжку, озаглавленную "Книга потерянных историй", он начал вносить различные отрывочные сведения о том, что позже читатели и критики назовут "толкинской мифологией". А сама так и не законченная и не обработанная рукопись после смерти писателя была отредактирована и приведена в божеский вид сыном Толкина Кристофером, став таким образом четвертой, а фактически первой книгой, томом-прологом знаменитой трилогии, получив название "Сильмариллион", что на языке эльфов означает "Книга о сильмариллах" или трех главных волшебных жемчужинах, с которыми связана долгая и возбуждающая история...
А "Хоббита" (название имело подзаголовок: "..., или Туда и обратно") писатель все-таки закончил. И после того как рукопись провалялась какое-то время без дела, попытался пристроить ее в солидное лондонское издательство "Аллен энд Анвин", с которым молодой филолог был связан раньше.
Появившаяся в 1938 году книжка разошлась неплохо, хотя сенсации и не произвела. И все-таки издатель посоветовал начинающему автору подумать над продолжением. Эх, если бы каждому молодому таланту сопутствовали в самом начале карьеры такие редакторы и издатели!
Дж. Р. Р. совету внял - и задумался. Думал он не один год, и счастье, что не торопился с "ответом".
Как он жил все это время, пока занимал пост профессора в Оксфорде?
По его многочисленным биографиям можно восстановить его облик и образ жизни - но разве это что-нибудь объяснит в том волшебстве, в том таинстве под названием "творчество", которое и привело к рождению удивительной книги!
Был старомоден и консервативен в своих привычках. Со времени начала второй мировой войны у Толкина не было машины, а вместительный гараж в доме на Сэндфилд-роуд был быстро приспособлен под комфортабельный чулан, ставший "филиалом" его солидной библиотеки.
Много читал и писал - в основном по специальности. На полках чулана теснились словари, научные труды по этимологии и филологии, многочисленные тексты на староанглийском и старонорвежском; и позже, конечно, особая полка ломилась под тяжестью переводов его собственной трилогии - на десятках языков. К стене кнопками была пришпилена нарисованная им самим карта Средьземелья. На полу - большая корзина для писем, две пишущие машинки, чернильница и разбросанные везде огрызки карандашей... Беспорядок и разгром, хорошо знакомые и столь милые сердцу всякого, чьи единственные рабочие инструменты составляют перо и бумага!
Неизменную трубочку держал скорее с ритуальной целью. Страстным курильщиком, судя по воспоминаниям знавших его людей, не был - так, несколько колечек в воздух...
Не чурался коллег, организовал и принимал деятельное участие в работе общества "Инклингов", трудился над комментариями к переводам средневековой английской литературы. Словом, на вид это был типичный оксфордский дон - "даже временами являл собой талантливую карикатуру на оксфордского дона", замечает его добросовестный биограф Хамфри Карпентер. И тут же считает нужным добавить: "По существу, кем он воистину не был, так это старым добропорядочным профессором. Как будто некий дух унес его с собой вон из Оксфорда, тело осталось, а душа бродила где-то далеко-далеко, по лугам и горам Средьземелья".
...Итак, ему предложили написать продолжение "Хоббита". Писателем он до той поры себя не числил, хотя и сочинял время от времени стихи, поэтому начал с более привычного, на чем успел набить руку, собирая материал для "Книги потерянных историй": стал с дотошностью истинного специалиста достраивать свою бесхитростную сказку всякого рода научными приложениями. Вычерчивал генеалогические древа своих персонажей, придумал и зазубрил намертво воображаемый календарь своей сказочной страны, ее хронологию - отсюда один шаг оставался до создания "исторического фона"! - изобрел алфавит. Все это позже материализовалось в десятках "сопроводительных" страниц убористого текста!
Кстати, у рождающейся под его пером страны появилось название: Middle Earth - Средьземелье; происходит оно от древнего скандинавского Milgaard Средняя Земля, Средний Мир, в отличие от Мира Верхнего, небесного, и Мира Нижнего, подземного.
Свершилось непредвиденное. Количество, грозившее похоронить всю идею под лавиной выдуманных фактов, перешло в новое качество. То, что мыслилось приложением, обратилось в суть. И из внешне бесхитростной детской сказки по кирпичику был выстроен целый художественный мир - в буквальном смысле слова мироздание. Его уже невозможно было удержать в голове, он рвался на бумагу, неописуемо разрастался в размерах, заполняя собой все пространство и время.
Работа над "продолжением" затягивалась; сначала десятки, а в скором времени уже сотни страниц выходили "из недр" пишущей машинки, на которой профессор Толкин неумело, двумя пальцами стучал месяц за месяцем, изо дня в день...
Однако и эта работа была прервана в самом начале. Разразилась мировая война, вторая на памяти Толкина, но не сравнимая с первой по количеству пережитого и пролитой крови.
