2.
Мама смотрела двухсотую серию какой-то мыльной оперы. Не пропускала ни одну. Я не смотрела его, однако достаточно пару раз во время сеанса пройти мимо и будешь в курсе событий, кто там кого любит и кто чей сын.
–Мам, – позвала я, скидывая промокшие балетки,– я дома! А знаешь, кого я встретила?
Интересно, что она скажет в свое оправдание?
–Я же говорила тебе, чтоб одела жакет.
–Вообще-то на улице дождь, и жакет бы мне не помог, а про зонтик ты ничего не говорила. Знаешь, кого я видела?
–Что-то ты быстро, а Ника где, домой пошла, что ли?
Это было уже слишком. Да она меня вообще не слышит! Волна гнева накатила на меня. Какое право она имеет так разговаривать?
–Мама, ты знала, что Радим приехал, знала и ничего мне не сказала?
–Приехал, ну и что? Ах, да, я же видела его. Я и забыла про это.
–Да, понятно.
Как же, забыла она. Хотя на ее месте, я бы тоже, наверное, промолчала. Она видела, как я переживаю, а какой матери захочется, чтобы дочь страдала. Нет, я бы поняла, если бы он приехал на пару дней и уехал обратно, то имело бы смысл молчать, зачем лишний раз травмировать дочь. Но он сказал, что видел ее несколько раз. Зная ее, трудно поверить, что она не спросила его, надолго ли он, и чем тут занимается. Наверняка она его терпеть не может. Ладно. Какой смысл об этом думать? И вообще, какая мне, в сущности, разница? Действительно, а может она и права? Приехал, ну и что? Подумаешь! Мало ли кто приезжает. Он мне никто. Как и я ему. И он это прекрасно дал понять, за все эти годы.
Надо было высушить волосы. Фен был в моей комнате, он перекочевал туда из ванной, когда я прочитала, что в ванной металлические детали могут заржаветь. Не знаю, насколько это верно, но фен мне нравился, он был такой удобный, с прорезиненной ручкой, и на всякий случай я решила подстраховаться. И очень удачно, потому что в таком состоянии проходить в ванную через зал, где сидела мама, не хотелось. Скрывать свои чувства у меня всегда получалось плохо, а расстраивать родного человека из-за своей глупости еще одна глупость. Не нужно ей сейчас видеть мое лицо.
Фен выскользнул из рук, стукнулся о нижнюю дверцу старого комода, которая со скрипом распахнулась и ударила меня по ноге, ай, до чего же больно! Я нагнулась потереть ушибленное место и мимоходом взглянула на полки, где громоздилась стопка исписанных школьных тетрадей. Надо бы выкинуть, зачем еще я их держу? На глаза попался мой старый дневник. Блокнот с белыми ромашками по всей обложке. Сколько лет прошло? Вытащив его из-под стопки запыленных тетрадей, я заодно выключила фен, волосы и так высохнут. Поколебавшись, раскрыла дневник.
1 июля. Воскресенье.
У Ники была корь и теперь у нее карантин…
Почему он не приезжает, ведь я его так ждала и жду!
Но нас так многое разделяет! Во-первых, расстояние. Во-вторых, язык. Хотя по-русски он отлично говорит. В-третьих, самое главное – вера. Он же мусульманин. Его Бог – Аллах. Мой – Господь Бог. Его книга – Коран, а моя – Библия. Я не сменю религию. И он не пойдет на такую жертву. Да, как это вообще могло произойти со мной?! И угораздило же меня!
Да, это несовременно. И мало кто обращает внимание на религию в наше время, но разве я смогу? Нет.
Но ведь он обещал приехать! Я прекрасно помню, как он сказал, вернее, … эх, да, что об этом говорить?
Не знаю, что и думать. Вот, стихи, кстати, такие, не знаю.
Хочу в глазах твоих тонуть…
Зеленый омут завлекает,
Нет мира, что вокруг витает,
А сердце бьется – не страдает…
Хочу в глазах твоих тонуть…
Плывет волна, бушует море.
Зачем нам расставаться вскоре?
Зачем свиданий краткий час
Так бесконечен не для нас?
Плывет волна, бушует море…
Хочу в глазах твоих тонуть,
Как море глубоки они,
Зеленые два острова – Бермуда.
Стою и ожидаю чуда.
Хочу в глазах твоих тонуть…
9 июля, понедельник.
Сегодня учила этюд. Выучила партию левой руки.
Я выглянула в окно и увидела машину Алика, его дяди. И конечно сразу нашла предлог выйти, пойду, говорю, печенье куплю.
Его не было.
Приехал мой дядя и пригласил меня к себе в деревню. Я решила согласиться. Может, отвлекусь. Странно, что мама не против, даже как будто рада. А ведь она не любит отпускать меня одну куда-либо.
12 июля, четверг
Я так скучаю по маме и папе.
Вдруг он в городе? Вчера я позвонила маме. Мимоходом спросила, не заходил ли ко мне кто. Она сказала, что нет. Пыталась уговорить дядю отвезти меня обратно. Тетя так возмутилась, что у меня не хватило духу настаивать.
30 июля, понедельник
Приехала. Узнала от мамы, что она видела Радима «вчера». Я всеми силами старалась не показать, что он меня интересует и даже «забыла» его имя.
23 августа, четверг.
Часов в 12 приехал Алик, как раз когда я выучила 4-ую строчку этюда. Естественно, я поплелась посмотреть. Безо всякой надежды. Нет, и нет. Я поднялась на второй этаж и снова стала играть этюд. Мама поднялась ко мне «Ты думала, Радим приехал, да?», «Нет». Мама обняла меня за плечи: «Тебе он еще нравится, да?». Пальцы вдруг стали ледяными, я изо всех сил пыталась заставить их бить по клавишам, чтобы не выдать своих чувств, но маленькие предатели перестали слушаться. Я выскочила из комнаты…
Я помню, как он смотрел, немножко свысока, сверху вниз, хотя росту он невысокого.
Помню его слова и голос и то, как он говорил, с легкой расстановкой.
Я останавливаюсь на улице, если слышу, как говорят на его языке, чтобы просто послушать.
Мама говорит, что я не до конца откровенна с ней. И начала говорить о Радиме. О том, что было видно, что он мне нравится, и что я ему тоже. И даже Дима замечал это и ревновал. Как же тяжело. Даже его имя слышать. Как ножом по сердцу.
Что касается Димы, то это вообще глупо.
Я пролежала полночи без сна, уставившись в потолок и уже не вытирая слезы.
Я пыталась разглядеть что-то в темном, узком длинном коридоре. Я шла и шла, поворачивая то направо, то налево, все быстрее и быстрее. Я ищу что-то ценное, такое необходимое, бегу, мне не хватает дыхания, задыхаюсь, падаю на колени и ползу из последних сил, и наконец, вот она – та самая дверь. Большая, с белым орнаментом на ярко-голубом фоне.
Дернув за ручку, я шагнула во двор. Уже десять вечера, праздник в разгаре. Куча людей, шум, музыка. И он. Подошел и потянул меня в сад. Я почувствовала прикосновение его теплой руки. Мы прошли по аккуратно проложенной тропинке к беседке. В ней было светло, я отчетливо видела каждую жилочку на листьях плюща, распустившего свои плети по всей стене. Узорная решетка беседки выкрашена в белый цвет, отражает солнечные лучи, слепит глаза. И музыка. Тихая, нежная, кажется, доносилась из дома. Ничего не говоря, он обнял меня и стал легонько покачивать в такт музыке. Наконец-то я нашла тебя. Я не должна, нельзя так делать,– пронеслось у меня в голове, а сама только крепче прижалась к нему. Вот он, рядом со мной. Ощущение счастья было настолько сильным, что я могла сказать, что это отдельная личность, а не чувство или состояние человека. Я могла бы его описать – оно горячее, ослепительно – сладкое и огромное. Нечто похожее на солнце. Проникающее в самое сердце. Наконец-то я нашла тебя, наконец, наконец…
Меня словно подбросило на кровати. Опять этот сон. Единственное место, где я могла видеть его. И все было именно так, как бы мне хотелось, но о чем в реальности я даже мечтать – не смела.
