– Савитар, распорядись, что бы твои бхакты доставили ее сюда, – обратился Юра к шестируку.

Тот активно замахал в разные стороны всеми руками, одновременно утвердительно кивая головой, и зачирикал в дамару:

– У меня мало бхактов. Я не могу нести не боевые потери…Эта самка герадамасов страшный человек…Нет…Нет… Пускай орояэльцы сделают это…У нас их много…

Посмотрев на замявшегося Вааланта, который, после отнекиваний Савитара, решил не рисковать своими сородичами, Юра вывел свое изображение в грузовом ангаре и обратился к негритянке:

– Дорогая Камила, пожалуйста, успокойтесь, я сейчас за вами пришлю лаг, и мы все спокойно обсудим.

– Нечего мне тут рассиживаться с вами. Мне детей кормить надо…Сколько время? Открывай ворота.

Поняв, что женщина не догадывается о том, что она уже не на Земле, Юра лихорадочно размышлял, как ей об этом сообщить. Ведь та, могла в приступе ярости, учитывая, что все акремонцы, боялись ее как малседонцев, внести такой хаос в ряды экипажа, что избежать неприятных последствий было бы вряд ли возможно. Поэтому Икин принял мудрое решение и послал распоряжение активировать панель в медицинском отсеке, где сейчас находилась его Вика.

– Любимая, – обратился он к Вике, которая в этот момент командовала двумя орояэльцами, тащившими дольмен на выход к лагу, что бы доставить его к ним в спальный отсек: – У нас на борту оказалась Камила. Отправься в грузовой ангар на верхнем ярусе и успокой ее. Она не знает, что мы открытом пространстве и уже далеко.

– Хорошо, я отведу ее в пищеблок на верхнем ярусе, – улыбнувшись, отозвалась Вика и без промедления выскочила в транспортный туннель.

III

Через несколько часов он лежал вместе с Викой на их кровати в спальном отсеке, который ему, прожившему всю жизнь в маленьких комнатках города-бункера, казался огромным. Помимо кровати трансформированной, как и все остальные предметы мебели в их отсеке из дланка, тут были две помывочные капсулы, унитаз и дольмен.

После бурных объятий и ласк, Вика лежала ради приличия калачиком возле Юры и ждала, пока он уснет. А ждала она для того, что бы потом мышкой юркнуть в саркофаг.

Как Юра не пытался ее приучить спать на обычной человеческой постели, у него это никак не получалось. Вскормленная пандорцами, она с детства привыкла спать в дольмене, который во время сна еще и синхронизировал работу внутренних органов организма. Поэтому даже в объятиях Юры на постели она чувствовала себя не уютно. Икин попробовал заставить себя спать вместе с ней в дольмене рассчитанным для орояэльцев, который она как раз сегодня и тащила в тот момент, когда Юра попросил ее помочь Камиле, но, не смотря на то, что в нем было намного больше места, уснуть он так в нем и не смог.

Он переваривал события прошедших суток с момента выхода с орбиты Земли, и неприятное чувство нарастающей тревоги никак не давало ему заснуть. Первый день полета прошел сумбурно и нервно.

После того как Виктория в течение часа более или менее успокоила Камилу выяснилось, что она попала на флагман по вине деда Миши, который разработал и воплотил в жизнь хитроумный план.

Во время прощального ужина в Озерске, в котором участвовали все жители города, он постоянно подливал Камиле ее же спиртосодержащий продукт. Заговаривая ей зубы о том, какая она уница-разумница, дед Миша в итоге посетовал, что уйдет часть их города в неизведанные просторы Вселенной и как они там бедолаги, оторванные от родной планеты, будут маяться голодные и холодные. Он очень переживал, что запасы продуктов прожорливые синие твари скоро выжрут, и придется людям питаться одной кашей-малашей из преобразователей воды, которой их кормили архонты в лагерях. В итоге он как бы случайно сделал сам для себя вывод, что если бы у них на флагмане был самогон Камилы, то глядишь и время летело бы в пути по-другому, и пища была бы вкуснее.

Грозная с наружи, но добрая внутри, негритянка, два десятилетия прожившая бок о бок со славянами, заразилась от них щедростью душевной и, совершенно забыв, что Икин категорически запретил членам экипажа не только употреблять спиртные напитки перед вылетом, но и брать что-либо из горячительного с собой на флагман, решила пожертвовать целую бочку элитного самогона из своих запасов.

Вместе с дедом Мишей они закатили бочку самогона на лаг и доставили ее к трем транспортным кораблям, которые дожидались на окраине города членов экипажа из числа людей, участвовавших в прощальном ужине. Тут-то и вступил план старика в заключительную фазу. Основной его расчет был на то, что акремонцы, охранявшие транспорт, при виде Камилы в приступе ужаса покинут свои посты и тогда он преспокойно спрячется на корабле, и тот его доставит в итоге на флагман. Однако, финальный аккорд, виртуозно исполненной операции по нелегальному проникновению на флагман, вышел немного скомканным. Акремонцы, как и следовало, завидев пьяную Камилу, скатывающую с лага пятидесятилитровую бочку, драпанули кто куда, оставив без присмотра транспорт. Но не продумал дед Миша тот вариант, что Камила вместо нескольких фляжек самогона прикатит, целую бочку. Как не уверял он негритянку, что он сам немножко отдохнет, а потом затолкает бочку в брюхо транспорта, она ему верить не хотела и сама закатила ее на корабль. Тут-то и случился казус. Возраст и выпитое спиртное сделали свое черное дело, уложив изможденное физическими нагрузками черное тело Камилы, прямо возле бочки с самогоном.

Пытаясь ее разбудить, дед Миша в течение получаса бил храпящую, как умирающий слон, Камилу по щекам, кусал, не смущаясь огромного грибка на ее ногтях, за пальцы ног и пытался таскать за волосы. В итоге после того, как та, отмахиваясь, словно от мухи, легким движением руки попала ему в голову, чуть не отправив его прану в путешествие по плероме, дед Миша решил ее припрятать. Он закидал ее тюками с материалом для костюмов-зентай, производство которого наладили в Озерске благодаря опыту бывших пандорцев, и сам тоже забрался в проемы между тюками. Каждый раз, как только Камила всхрапывала, он толкал ее в бок. Самое трудное было не выдать свое присутствие, когда акремонцы вернулись на свои посты и члены экипажа прибыли для погрузки. Каждый из них был так поглощен своими мыслями о предстоящей миссии, что ни кто не обращал внимания на странные звуки, доносившиеся из дальнего угла пассажирского отсека корабля. Негритянка вместе с углекислым газом выделяла столько паров этилового спирта из своего организма, что в итоге дед Миша опьянел и на несколько часов впал в беспамятство. Ему повезло, что он первым проснулся и, выбравшись из транспорта, встретил в ангаре знакомых орояэльцев, с которыми его потом и обнаружил Юра при просмотре отсеков корабля.

Сама же Камила, когда Вика ей объяснила, что они уже далеко от Земли, устроила истерику и с полчаса убивалась в рыданиях, но не по своим четырнадцати дочкам, оставшимся в Озерске, а от того, что теперь «молоденькие потаскухи» уведут у нее Джастина.

Прислушиваясь к своим ощущениям, Юра с точностью определил, что тревога у него не по причине заявившихся незваных пассажиров, а от чего-то другого, но чего именно понять он так и не смог. Хотелось задействовать источник и попробовать через плерому установить причину тревоги, но Юра не хотел нарушать симбиоз источника и корабля, тем более источник являлся основным резервуаром энергии для работы двигателей. Шаров-конденсаторов с преобразованной энергией, захваченной архонтами во время вторжения, было предостаточно, но они предназначались для резервного использования на случай внештатной ситуации.

Юра задышал ровнее, что бы попытаться сконцентрироваться на своих мыслях. В это время Вика, решив, что Юра уснул, мелькнула голой попой и нырнула в саркофаг, закрыв за собой верхнюю панель. Он отвлекся на мысль, что Вика белая как молоко. Представляя, как они бы позагорали, где-нибудь в уединенном месте, Юра заснул тревожным сном.

IV

Через шесть часов, слегка перекусив в пищеблоке, вместе с первой сменой экипажа, Юра находился в центре управления и готовился к началу боевых учений экипажей истребителей.