И вот если буран дикий с ветром сногсшибательным и сугробами по пояс для горожан – пугало нежеланное, то для хлеборобов степных он – счастье и надежда.

Правильно собранный и накопленный снег весной растает и накормит почву всем, что есть в богатой талой воде. Надо только не опоздать. Не дать снегу улететь вместе с ветром в никуда, не позволить ему стать обычной белой холодной пылью, которая носится над землёй и не ведает, где конец её полёта.

Трактора развезли народ по точкам на клетках. Мужики скидывали по пути щиты и подпорки, но так, чтобы они почти прямо торчали в толстом слое снега. Иначе не найдёшь потом. Завалит и не покажет уже до весны. Трактор от трактора разъехались на несколько километров в разные стороны и начали кататься между валков, придавливая полозьями пространство, отделяющее валки. Оно простиралось от начала клетки и  ширину имело в десять метров. Вот мужики каждый год выбирали положение щита точно против ветра, втыкали его в валок и сзади ставили подпорки.

– Валя, ты где, сучий хвост!?  Вот, бляха, Данилкин, сучок! Должен же был ещё одного работягу дать, чтобы следил за щитами да помогал! Жлобина, блин! А вдвоём за всем не уследишь. Щиты засыпает прямо на глазах!  – верещал Артемьев Игорёк, прихвативший один край щита. Щит был всего полтора метра в одну сторону, да столько же в другую. Но Вали Савостьянова за буранной стеной видно не было. Как и самого конца щита. – Ва-а-алентин, бляха! Сдуло тебя что ли?

Он бросил край своей половины снегозаградителя, обошел его слева и, нагнувшись, пополз на четырёх точках вперёд. Так против снежного урагана ещё можно было двигаться. В варежки сразу набилось по полкило снега, а за воротник, перетянутый шарфом, его прилетело тоже с килограмм. Метров через десять он лбом уперся в колени Савостьянова Валентина. После чего сверху на его спину опустились, ощупывая, тяжелые руки Вали.

– Артемьев, придурок, тебя где носит?! Мы же пару минут назад рядом стояли! -

Савостьянов поднял Игорька. – Щит-то здесь, а ты куда попёрся?

– Где щит, покажи! – кричал Артемьев Игорёк. – Дай мне его, сучок ты ломанный!

Валентин опустился на колени и стал ползать кругами, стуча по снегу мокрыми варежками.

– Я же, бляха, сейчас только стоял на нём. Тебя ждал. Ты где?

Артемьев Игорёк не видел, куда уполз напарник. Метра полтора в сторону – и всё. Буранное месиво глотало человека и звать его не было смысла. Ветер встречный был мощнее голоса и тут же отбрасывал крик за спину. В пустоту, захваченную несущимся с бешеной скоростью бураном. Поэтому Артемьев тоже пополз кругами и вскоре они с Валентином стукнулись друг об друга боками. Игорёк схватил его за шапку, оттянул суконное ухо и в щель появившуюся крикнул.

– За штаны меня держи и хиляй за мной!

– А где щиты наши помнишь? Следы твои занесло поди. – Валентин крепко ухватился за артемьевскую штанину. – Поползли! Приморозило тебя к земле что ли?

Как Артемьев Игорёк нашел свой путь, он и сам не понял. Но нашел. Доползли они до щита.

– А под ним второй, – закричал Артемьев и лёг на щит. Отдыхал. Валя появился слева и тоже примостился на щите.

– Во, мля, второй! Держу его, – Савостьянов Валентин пошустрил рукой по сторонам и внизу. – И третий тут. Давай ставить. Подпорки под щитами.

– Тяни на себя! – Игорёк Артемьев прополз по деревянной решетке, укрепленной крест-накрест толстыми рейками. Порвал штанину на колене. Выругался семиэтажно.– Теперь весь снег через дыру пойдет. Полные штаны снега и полный валенок. Давай, ставь его на ребро.

Валентин поднял щит вертикально и его вместе с этой крупной деревяшкой подняло над сугробом и уронило метра за три от обалдевшего Артемьева, который  оледеневшими варежками не смог удержать свой край.  Как мраморная гробовая плита лежал этот щит на Валечке Савостьянове. Усиленно помогая телу матюгами он как-то выкатился из-под него и вцепился в края руками.

– Вот так понесём. Плашмя, – он захватил подпорку, сбоку лежащую, бросил её сверху на дерево, Игорёк Артемьев прихватил щит, поднял и задом медленно, наваливаясь спиной на ветер, двинулся к ближайшему валку.

– Двигай! Правильно идешь! – кричал Валечка, толкая решетку вперёд и Артемьева вместе с ней. – Стоп машина! Втыкаем его снизу в валок и медленно вдвоем поднимаем!

Как ни удивительно было для самих трудяг, фокус получился. Савостьянов Валентин подставил под крестовину подпорку и минут через десять, поливая самыми отвратительными словами буран, щит, подпорку и почему-то заодно директора Данилкина, конструкцию они закрепили.

– Я потный весь, – без выражения сообщил Игорёк.

– Так и меня хоть выжимай! – засмеялся Савостьянов.– А потому нам стоять нельзя. Заледенеем. Давай за следующим щитом. Бегом.

По ветру получилось не то, что бежать – почти лететь получилось. Стукнулись валенками о щит. Сели.

– А этот давай вообще по земле потащим, – Артемьев встал на колени, прихватил щит и потянул его, отталкиваясь коленями. Валечка толкал его вперёд с другой стороны, не забыв закинуть подпорку. Потом, когда передний край воткнулся в валок, оба подсели под другой конец, Игорёк схватил подпорку, и они синхронно стали подниматься с колен, воткнув подпорку в снег и в щит. Поставили и этот.

– Не даст Данилкин, сука, премию! – огорченно прокричал Валентин.

Артемьев, как ни странно про премию сразу же услышал.

– Мы на него Серёгу Чалого натравим. Это не просто ударный труд. Тут риск для жизни! А для здоровья – стопроцентный трындец! Вон с меня в валенки вода льётся вместе с потом. Я и не доживу до премии-то.

– Совхоз похоронит. Петруся похоронили же. Ничего. И поминки были как банкет.

– Ну, какой поганый рот у тебя! – взбрыкнул Артемьев Игорёк.– С женой так же разговариваешь? Пошли вон третий ставить, последний!

– Хрен там последний! – расстроено прокричал Валюха Савостьянов. – Это мы только один заслон поставили. А вон другая точка наша. Вон ещё одна. А левее последняя. Нам до вечера позднего колупаться, если  буран не помрет раньше нас.

– Давай хоть перекурим, – остановился за щитами Артемьев. Через них почти не дуло. Ну, с ног не валило, и то радость.

Они долго пытались зажечь спичку и прикурить. Получилось раза с десятого.

– Шаби скоренько, – посоветовал Валя.– Стоять нельзя. Задубеем и коркой покроемся. Как панцирем. Тогда работать не получится.

Но не задубели. Не успели. Побежали пригнувшись, как под пулями, но боковой ветрище пролетел как-то поверху и через пятнадцать минут они уже выковыривали три других щита и подпорки. Приладились как-то к бурану. Освоились. И ещё часа за четыре установили все остальные снегозадержатели.

Стояли они и любовались на дело рук своих умелых. Снег уже останавливался на щитах. Росла горка. Скоро она вырастет до полутора метров и в длину будет четыре с половиной. Хорошо. Очень хорошо.