Короче говоря, загадок в истории с покушениями прибавилось, а вот догадками расследование пока похвастаться не могло. Единственное, что удалось установить, это причастность к делу легендарных высоконосов, которых возможно использовала третья сторона. А ещё, у меня из головы не выходили эти самые одноразовые порталы, с помощью одного из которых королева покинула палатку после нападения. Они-то здесь причём?
К деталям собранным мной самим, для создания общей картины, можно было прибавить ещё слова королевы – «Найди ключ!» Но слова эти были услышаны, (даже скорее увидены), мною во сне, а значение их открылось после того, как я шарахнул головой о ствол дуба. Вот поделишься такими соображениями с королевскими сыскарями и поселишь в своих подданных сомнение в умственных способностях повелителя! Нет, я это пока придержу при себе. Но сам-то я могу поразмыслить над словами королевы, где бы они ни были сказаны, во сне или наяву.
Найди ключ… Какой ключ, от чего? Логичнее всего было предположить, что имеется в виду ключ от двери, в проёме которой она тогда стояла. Но если это та самая дверь, а это была она, я её ни с какой другой не перепутаю, то везде, где бы ни говорилось о пресловутых порталах, чуть ли не в первую очередь упоминается, что, один раз использованные двери больше открыть невозможно. Тогда какой может быть от неё ключ? Или королева имела в виду что-то другое? А может быть это всё же не та дверь? Или всё проще – сон, это и есть сон, ни о чём конкретном он не говорит, и не стоит обращать на него внимание.
Я вызвал к себе королевского библиографа, извинился за вчерашнее поведение, ещё раз поблагодарил за проделанную работу и спросил, не нужно ли ещё что-то сделать для обеспечения команды, выполняющей моё задание?
Старик заверил меня, что какие-либо извинения с моей стороны излишни, что он воспринял мои вчерашние слова, как разумный подданный, а не как искатель незаслуженных наград. Баронское звание ему всё равно не по плечу. Такое должен носить рыцарь, а не учёный! Что же до майората с правом передачи по наследству, то ему всё равно некому его передавать, а управление таким имением отвлечёт его от прямых обязанностей служения короне на поприще библиотечного дела. Но он всё равно благодарит моё величество за оказанную честь!
Команда девушек из библиотечных студенток-отличниц уже приступила к работе и будет готова предоставить результаты в любое удобное для короля время. Нет, они ни в чём не нуждаются, их условия труда и быта идеальны, но если потребуется что-то дополнительное, что невозможно будет решить без Высочайшего вмешательства, то мне сообщат об этом немедленно.
Я выслушал его ответ и про себя отметил, что надо бы действительно наградить усердного и ценного работника за службу. Но только не так, чтобы это выглядело безумной прихотью короля. Раз баронство ему не подходит, то достойный орден и денежная премия не будут лишними. Остальных тоже не забуду, но это дело будущего.
В заключение беседы я нагрузил библиографа новым заданием – найти все, что возможно о высоконосах. Он призадумался на пару секунд и сказал, что сделает то, что в его силах, но если мне нужна исчерпывающая информация, то правильнее будет обратиться за ней в полицию нашего королевства и соседних стран. В архивах наверняка найдутся сотни и тысячи дел, связанных с преступлениями высоконосов. Если такова будет воля короля, то он берёт на себя организацию работы архивариусов, но в таком случае придётся создать команду вдесятеро большую, чем та, что сейчас работает над порталами.
Я представил себе это и ответил, что подумаю, а пока пусть мне соберут то, что есть в королевской библиотеке. Будущее показало, что я был неправ, и следовало согласиться на полный сбор информации, не считаясь с затратами.
Перед обедом с докладом явился Бальдерус, но на самом деле его визит имел другие цели. Мне не надо было ничего объяснять, и я, оборвав его на полуслове, сказал, что Николетта дежурит при моей персоне вот уже сутки, и сейчас, согласно моему распоряжению отдыхает в соседних покоях. Если он подождёт, то после обеда я её отпущу, и тогда девушку надо будет проводить. Ну, а пока суд да дело, я пригласил его со мной отобедать.
Нас с капитаном можно назвать старыми знакомыми, хоть он меня и моложе. Я знал его ещё кадетом, и уже тогда заметил, что голова у парня светлая. За обедом мы от души посмеялись над вчерашним «присвоением» ему званий полковника, генерала и маршала, а также над назначением главнокомандующим всеми войсками королевства. Он тоже воспринял моё вчерашнее поведение разумно, и не придал значения приказам, отданным в «ушибленном» состоянии.
А ведь случись такое с кем-нибудь ещё, то любой бы ухватился за возможность получить чины и звания. И неважно, что на следующий день всё будет отменено. В хрониках королевства всё равно появится запись, что такой-то и такой-то имел-де следующие должности. Это прибавит карьеристу вес и обеспечит возвышение его имени. Слово короля – закон, даже если оно произнесено в сильном опьянении или припадке безумия. Вот поэтому я никогда не напиваюсь. Что же до безумия, то тут дело обстоит сложнее.
Я не знаю, сколько ещё ударов выдержит моя голова. Другой на моём месте был бы мёртв уже после первого покушения. Во время последнего, меня спас только крепкий шлем, иначе я украсил бы своим мозгом кору старого дуба. Учитывая, как я чудил накануне, ещё пара таких приключений и стране понадобится правление «Комитета национального спасения», а мне останется только составить компанию раненому на охоте жеребцу.
Но пока об этом рано говорить. Сотрясение мозга было и прошло. Теперь моя голова ясна, и можно решать проблемы, разбираться с делами и вообще королевствовать…
....................................................................................
Я проснулся от звуков плача, раздававшегося откуда-то сверху. На моё лицо карали тёплые капли, а виски сжимали чьи-то маленькие ладони. Я открыл глаза и увидел заплаканное личико Лани. Кругом было темно, и спальню освещали свечи. Наверное, уже наступила ночь, а вроде только что была середина дня…
Увидев, что я смотрю на неё, Лани с криком обвила мою шею руками, прижалась лицом к моей щеке и зарыдала в голос!
Вот те раз! До сих пор я не подозревал, что зомби умеют плакать. А ещё я не знал, что малышка так ко мне привязана. Я ведь виноват в её беде не меньше, чем тот, кто ударил девочку кинжалом, но видимо она сама так не считает.
Вокруг зашумели голоса. Оказывается, спальня была полна народу. Я обнял Лани, (мышцы рук отозвались странной болью, в суставах что-то непривычно хрустнуло), и скосил глаза, чтобы посмотреть, кто там стоит рядом. В пределе видимости возникло лицо королевского врача. Губы старика прыгали, глаза смотрели дико.
– В-ваше величество, в-вы живы? – спросил он каким-то тоненьким голосом.
Ответить удалось не сразу. Я обнаружил, что губы странным образом склеились, а гортань и язык словно оледенели.
– Это вам виднее, доктор! – прохрипел я глухим замогильным голосом, едва раздвинув челюсти.
Казалось, что врача сейчас хватит удар, но рядом с ним появилась Ника, которая поднесла к его носу небольшой флакончик и подхватила под локоть. Кто-то принёс табурет, (врачи относятся к категории людей, которые имеют право сидеть в моём присутствии, даже если я сам при этом стою), на который моего эскулапа усадили, после чего он сумел взять себя в руки и поведал мне следующее.
Оказывается во время обеда, разговаривая с капитаном Бальдерусом, я вдруг замер на полуслове, уставился в пространство остекленевшими глазами, потом завалился на бок и не грохнулся только потому, что капитан успел меня подхватить. Поднялась общая тревога, меня водрузили на ложе и попытались вернуть к жизни, но безуспешно.
– Ты не дышал! – прервала Лани рассказ лейб-медика, таким голосом, будто обвиняла меня в некоем проступке.
Она даже кулачком замахнулась, как будто собиралась ударить, неловко, по девчачьи. Я бы не обиделся, если бы она это сделала.
