Мэри тоже села.

– Ты словно светишься изнутри: ты красива не только внешне, но у тебя еще и красивая душа. Я не умею говорить о таких вещах: здесь нужно использовать метафоры, а я с ними не дружу, – сказала она, глядя на меня. – Я еще с первого взгляда на тебя поняла: ты – хорошая. И точка.

Я задумалась, не зная, как реагировать на ее утверждение, и не зная, что ответить ей.

Очень трудно найти слова, когда тебя незаслуженно хвалят: такая похвала приводит в замешательство.

Слова так и не нашлись. Я промолчала.

– Ну, что? Ты подумала? – спросила Мэри.

– О чем? – не поняла я.

– О стрижке.

Я невольно улыбнулась: она помнила о таких мелочах, которым я даже не придавала значение.

– Нет, не думала. Я никогда не остригу волосы.

– Зря, конечно, но, с другой стороны, это как раз отлично.

Противоречивость слов Мэри позабавила меня.

– Как это? – усмехнулась я. – Тебя не поймешь!

– Я люблю делать прически и учиться делать новые, так что, раз не хочешь стричь волосы, будешь моей подопытной мышью. Не зря же ты такой хвост отрастила, – заявила она.

– Да это же здорово! Почему ты раньше не сказала? Ты даже не представляешь, как я устала от хвостов и узлов на затылке! – воскликнула я. – Ну, валяй, покажи свое мастерство.

– Прямо сейчас?

– Боишься?

– Еще чего! Распускай свой ужасный хвост!

Я стянула с волос резинку, и они водопадом упали на мою спину.

– Ну, все, ты попала! – серьезно сказала Мэри, садясь за моей спиной и пальцами расчесывая мои волосы. – Если будет больно, не стесняйся – кричи.

– Хорошо. – К счастью, я не чувствовала боли.

Я была идеальным манекеном, но мне было безумно приятно оттого, что Мэри видела во мне не только внешность. Мэри была просто волшебница: она видела то, чего не видят другие. И ведь я сама никогда не думала о том, что имею красивую душу.

Мэри заплетала мои волосы, а я чувствовала удовольствие, когда ее пальцы прикасались к моей голове, и закрыла глаза.

– Твои волосы – находка для парикмахера, – сказала Мэри. – Но, к сожалению, я не профессионал в этом деле. Знаешь, а все-таки у тебя очень красивая шевелюра, такая густая… Я могу кое-что у тебя попросить?

– Что? – спросила я.

– Если уж ты не умеешь делать себе прически или заплетать косы, то ходи лучше с распущенными волосами, но не делай этот дурацкий безобразный хвост. Фух! Давно хотела тебе это сказать! Смелости не хватало.

– Тебе не нравится мой хвост?

– Жутко! Меня так и подмывало порезать все твои резинки для волос! – отозвалась Мэри и сильно потянула одну из моих прядей. – Ой, извини… Больно?

– Ничего, терпимо. И раз тебя так беспокоит судьба моих волос, посвящаю тебя, Мэри Смит, в свои личные парикмахеры: отныне мои волосы – твоя забота.

– Отлично, хоть человеком станешь!

«Стану человеком. Нет, Мэри, это невозможно! Увы» – пронеслось в моем разуме.

– Кстати, справа от нас сидит компания мажоров, – тихо сказала Мэри, почти мне на ухо. – И один из них так и пялится на тебя. Посмотри, только незаметно.

– Да ты шпионка, – усмехнулась я, но сделала вид, будто отряхиваю правый рукав своего пальто, и метнула моментальный взгляд на соседнюю компанию.

«Опять этот льстец!» – с усмешкой подумала я, увидев среди девушек и парней того самого мажора.

– Я знаю этого типа: он клеится ко мне с самого начала учебного года, – тихо сказала я подруге, и она насмешливо рассмеялась. – Он всегда несет такую чепуху!

– Мне он тоже не нравится: какой-то прилизанный, что ли. И у него ужасная прическа. Тот парень, который сбил тебя, намного симпатичнее, а его волосы – вообще чудо! Никогда не видела у парней таких классных волос. И прическа у него крутая, а у этого мажора волосы будто жиром смазаны, – сказала Мэри.

Странно, но я совсем забыла о Фредерике Харальдсоне. К счастью, он оказался совсем ненавязчивым.

– Кстати, как его зовут? – спросила Мэри.

– Кого?

– Того, кто тебя сбил. Все! Шедевр окончен!

Мэри захлопала в ладоши, а я провела ладонью по волосам и обнаружила, что они теперь лежали в необычно-заплетенной косе.

– Мэри, да ты просто талант! – искренне восхитилась я.

– А давай я тебе другую прическу сделаю? Хочешь? – спросила Мэри, тут же ухватившись за мои волосы.

Я не хотела прерывать ее эйфорию.

– Давай, мне очень любопытно, – ответила я.

Она начала расплетать мою косу.

– Так как его зовут?

– Зачем тебе знать?

– Понравился, устраивает?

– Все так серьезно? – подыграла я подруге.

– Нет, конечно: я уже давно и безнадежно влюблена в Эндрю.

– Тогда почему вы расстались?! – спросила я, пораженная этим известием.

– Я была дурочкой, и мне очень не нравилось то, что он – такой умный, а я – просто тупица рядом с ним, – ответила Мэри.

– Но ведь это же здорово: он старше и мудрее, может многому тебя научить, и, если он встречался с тобой, значит, ему было наплевать на разницу в вашем образовании. Разве не так? – со смешком предположила я.

– С чего ты смеешься? – спросила Мэри, тоже засмеявшись.

– Просто я думаю, что ты ужасно противоречива!

– Неправда!

– Правда.

– Неправда!

– Ладно, молчу! – усмехнулась я.

С ней было приятно дурачиться: Мэри всегда легко заводилась. Впрочем, как и я.

Она вздохнула и начала заплетать мне новую косу.

– Так как его зовут?

– Боже, Мэри! Ты опять за свое?

– Да, и не отцеплюсь от тебя.

– Его зовут Фредерик Харальдсон! – наконец, сдалась я.

– По-моему, у него скандинавская фамилия. Не находишь? – заметила Мэри.

– Не знаю, никогда не задумывалась.

– Так ты считаешь, что мне нужно позвонить ему?

– Зачем тебе звонить Фредерику? – удивилась я.

– При чем здесь этот швед? – недовольно буркнула она.

– С чего ты взяла, что он – швед?

– Не знаю, но пусть будет швед. Я говорила об Эндрю!

– Тогда при чем здесь Фредерик?

– Да какой Фредерик?!

– Это ты начала! – со смешком напомнила я. – Так усердно выпытывала его имя!

– Да черт с ним!

– Тогда зачем ты спрашивала?

– Ну, не знаю, просто мне было интересно. Ладно, давай серьезно? – В голосе Мэри прозвучало раздражение.

– А если серьезно, позвони своему Эндрю.

– Ну, допустим. И что я ему скажу?

– Пригласи его погулять. – Я начала вспоминать все, что видела в фильмах.

– Погулять? Ты рехнулась? Нет, я не буду его приглашать! И звонить тоже не буду, – решительным тоном заявила Мэри.

– Тогда зачем ты спрашиваешь моего совета, если уже все решила? – невольно рассмеялась я.

– Потому что ты – моя подруга, и мне важно знать твое мнение! – Мэри потянула меня за волосы. – Хватит уже смеяться! Думаешь, это смешно? Ни капельки!

– Если у тебя возникнет желание еще что-то у меня узнать или посоветоваться на тему отношений, то предупреждаю сразу: я полный ноль в этой области! – честно предупредила я.

– Тебе через месяц будет девятнадцать, а ты еще ни с кем не встречалась? – воскликнула Мэри. – Да ты просто старая дева!

***

«Значит, ей девятнадцать! Как я и подозревал. Конечно, она еще очень наивна и глупа!» – Я был поражен. Мне стало стыдно за то, что еще недавно в моем разуме проскакивали мысли восхищения ею. Какого черта! Да она совсем еще дурочка! Зеленая смородина! Ей девятнадцать!

Миша впервые назвала меня по имени, но почему-то «Фредериком», через «е», однако без обязательного ранее уточнения «Харальдсон». А что она сказала о разнице в возрасте и интеллектуальном уровне? Волшебно. Но не настолько: она была совсем юной и не преученой к жизни – это было видно по ее дурацкому поведению. Миша глубоко заблуждалась: умная личность не сможет долго выносить глупость другой, какими бы сильными ни были их чувства. К сожалению, глупость одного всегда подавляет мудрость другого.