– И как ты себя теперь чувствуешь? – спросила Изумрудка загадочно.

– Хреново, – честно признался Еремей. – Мало того, что я проснулся раньше времени, так мне ещё и кажется, что я, это не я…

Изумрудка прыснула в кулак, чем немало удивила своего возлюбленного.

– Но как вышло, что ты проснулся? – продолжил спрашивать капитан.

– Почём я знаю? – взвился Еремей с неожиданным раздражением. – Может у них там с аппаратурой что-то не так или с химией. Да и вообще, они там все козлы!

– Кто козлы?

– Все. Ну, компания эта. Одни старперы вонючие. Думают они умнее всех…

– Еремей, скажи быстро, что больше хочешь – пиво или мороженку? – спросила Изумрудка.

– Мороженку, – ответил «космический заяц». – А что, можно?

– Чуть позже. А теперь скажи – я тебе нравлюсь?

Еремей взглянул на девушку озадаченно, потом перевёл глаза на пилота и снова посмотрел на неё.

– Ну, так, как? – весело переспросила Изумрудка и, опершись рукой о край столика, соблазнительно выгнулась.

– Ничо так, – ответил парень, дёрнув левым плечом. – Только прикид – отстой полный.

К изумлению пилота синтезантка громко расхохоталась.

– Готова поспорить на что угодно, – сказала она, отсмеявшись, – что он себе устроил женский комплекс процедур и препаратов для анабиоза, а это включает несколько специфических гормонов, которые могут заставить мужика думать и действовать, э-э, не так, как ему положено по природе!

В глазах Еремея появился ужас, в то время как пилот подбоченился с таким видом, как будто собирался расхохотаться сам.

– Вот почему он проснулся! – воскликнул капитан. – Слишком противоречивые реакции организма вызвали соответствующую реакцию техники. Не понимаю только, почему не прозвучал сигнал тревоги?

– Я его отключил, – проскулил Еремей, на глаза которого навернулись слёзы.

– Но ведь сигнал должен включиться, если крышка саркофага откроется без внешней команды!

– Я это сделал прямо из саркофага, ещё до того, как выбрался, – пояснил Еремей, уже хныча по-настоящему.

– Но как?

Вместо ответа «космический заяц» вытащил из-под своих бинтов небольшой чёрный прямоугольник, основательно потёртый и поцарапанный. Это и был, уже упомянутый «наладонник» – компьютер, расширенный за счёт каких-то особых технологий, и не без хакерских уловок. Как Еремей ухитрился взять его с собой в саркофаг, было непонятно. Все вещи колонистов хранились в особом отсеке багажного отделения. С собой в саркофаг взять ничего было нельзя, да и невозможно, но этот парень видимо обладал некими особыми способностями, раз ему удалось обвести вокруг пальца персонал, готовящий колонистов к анабиозу.

Пилот сдвинул брови и навис над нарушителем, который инстинктивно вжался в кресло, словно подумал, что его сейчас будут бить. Но тут Изумрудка решительно встала между своим любовником и перепуганным «космическим зайцем».

– Оставь, – твёрдо сказала она. – Он никуда не сбежит, и думаю скрывать ему тоже больше нечего. Сейчас ему требуется душ, чистая одежда, еда, отдых и медицинское обследование. Не забывай – «заяц» он или нет, но это будущий колонист, а что сказано о колонистах в своде правил пилотов скачковых перелётов?

– Забота о безопасности и комфорте колонистов, первейшее задание, – процитировал пилот машинально.

– Вот и славно! Ты берёшь на себя его безопасность, а я позабочусь о комфорте, – пропела Изумрудка. – Еремей, пошли, будем из тебя человека делать.

С этими словами она вытащила хлюпающего носом парня из кресла и повела его по направлению к душу. Оставшийся один пилот-любовник, почесал в затылке и, испытывая противоречивые чувства, отправился проверять оборудование, в котором похозяйничал хакер.

......................................................................................................

– Давайте, может быть, познакомимся? – робко предложил Еремей, глядя на них сквозь стёкла неслабеньких очков, которые ему прописал медицинский робот.

– Отличная идея! – подхватила Изумрудки. – Как зовут тебя, мы знаем. Я – Изумрудка, девушка-синтезантка и подруга этого хмурого типа, который представится сам.

– Александр, – представился «хмурый тип» и попытался нахмуриться ещё больше, но вместо этого вдруг улыбнулся. – Командир и пилот этого скачкового судна. Можно просто – Ал.

Ему было одновременно смешно и занятно наблюдать развернувшуюся перед ним картинку. С одной стороны этот парень, которого Изумрудка кормила сейчас разными вкусностями, внёс непорядок в хозяйстве ему доверенном. Он же вторгся в их любовную идиллию, что всегда неприятно, и, слава Богу, помешал всего лишь шахматной партии. Ал даже вторично за время полёта испытал всплеск мужской ревности, но очень скоро понял, что здесь вышло нечто совсем иное, чем в прошлый раз. Как бы невероятно это не выглядело, но приходилось признать, что в Изумрудке проснулся материнский инстинкт!

В разбинтованном виде, одетый в футболку, треники и кеды, Еремей выглядел подростком лет пятнадцати-семнадцати, хоть на самом деле ему исполнился уже двадцать один год. Сильная близорукость заставляла его носить очки, которые делали его ещё более похожим на школьника. В остальном это был ничем непримечательный худенький русоволосый парнишка, небольшого роста с тонкими, как у девушки руками. Ал, всю жизнь немного комплексовавший из-за своего небольшого роста, сейчас не без удовольствия поглаживал свои хорошо подкаченные бицепсы, чувствуя превосходство над этим парнем, которого он был старше всего на какие-то четыре года.

– Круто! – отозвался Еремей, глядя во все глаза на Изумрудку и не замечая протянутой руки пилота. – Правда, синтезантка? Ничего себе! Но ведь это же значит, что ты…

– Живу только месяц? – улыбнулась Изумрудка. – Ну, да, почти, как бабочка. Потом исчезаю и возрождаюсь, как феникс. А чтобы не терять свою личность, делаю вот что!

И она рассказала этому едва знакомому парню их секрет, который Ал намеревался по возможности скрыть от наблюдателей. (Он ещё не придумал, как это сделать, но надеялся на озарение в будущем.) Пилот никак не ожидал от подруги такой легкомысленности, но Изумрудка не обращала ни малейшего внимания на его многозначительные взгляды.

– Круто! – прокомментировал Еремей услышанное, так-как именно это слово выражало у него высшую степень одобрения. – А отменить механизм распадения в генокоде не пробовали?

– Пробовали, – ответил Ал, решив принять участие в разговоре, раз уж основное сказано. – Только там при попытке взлома срабатывает программа самоуничтожения, которая всё сотрёт, если перейти грань.

– И её не обойти?

– Одна ошибка и всё пропало.

– А если наделать резервных копий и работать с ними?

– Так ведь и на это есть свои тормоза.

– Только тормоза или самостоятельная программа-суицидник?

Ал и Изумрудка переглянулись. Конечно, они пробовали подобраться к особо охраняемым программам бортового компьютера, но узнав, чем грозит вторжение в запретную зону, решили пока не трогать то, что может уничтожить программу восстановления Изумрудки, ведь это означало её безвозвратную потерю, что было равносильно смерти.

Да, даже в самом лучшем случае жизнь её всё равно ограничена. Прошло чуть меньше года с того момента, как девушка в первый раз вышла из недр синтезирующей машины, а это значило, что у них в запасе до конца полёта есть ещё семь лет. Если Ала не отстранят от полета, и он поведёт корабль обратно на Землю, то у них будет ещё восемь лет счастья. При самом лучшем раскладе он получит право на следующий полёт, и тогда они проведут вместе ещё шестнадцать лет.

Увы, на этом всё будет кончено, потому что на третий скачковый полёт ему уже не хватит активных лет жизни, даже если он будет здоров и крепок для своего возраста. Что делать в таком случае? Надеяться на чудо, потому что никто не позволит ему воспроизводить синтезантов вне полёта, да и соответствующее оборудование невозможно приобрести ни на Земле, ни в колониях.