Поэтому, в такие моменты мой друг старается проводить дома как можно меньше времени, чтобы не пересекаться с папашей, и я его прекрасно понимаю. На его месте, я бы давно вмазал своему отцу, если бы он хоть раз поднял руку на мать. Да что уж там на мать, просто на женщину. Мужчина должен защищать слабый пол, в противном случае это не мужик, а мешок с дерьмом.

– И надолго он? – интересуюсь я.

– Да хрен его знает, – Матвей останавливается перед входом в зал и достаёт пачку с сигаретами. Я немного подпрыгиваю на месте, чтобы согреться, и пристально наблюдаю за тем, как парень прикуривает. Он шумно выдыхает дым и осматривается. – Достал он меня. Строит из себя заботливого папочку и думает, что я всё забыл. Единственное, что я у него когда-нибудь попрошу, чтобы он поднял связи и отправил меня куда-нибудь на флот или в десант.

Я внимательно наблюдаю за другом, шмыгая носом. Не весело всё это.

– Зачем тебе в армию, ты же ненавидишь спорт? – бросаю я.

Он пожимает плечом.

– Не знаю. Хочу в армию. Потом пойду в полицию. Может в МВД. А может, и в ФСБ возьмут, – шутит Матвей, и я фыркаю.

– Да кто тебя в ФСБ возьмёт с такой подготовкой, ты даже меня на лопатки уложить не можешь, – издеваюсь я. – Вот меня туда с радостью примут. С руками оторвут.

– Ага, мечтай.

Парень выбрасывает сигарету в урну и первым поспешно направляется к дверям. Мы заходим в помещение, и я с наслаждением выдыхаю, когда тепло прикасается к моей коже. Воздух здесь пропитан потом и запахом бесконечных тренировок. Некоторые парни уже работают с грушами, некоторые стоят в стороне и что-то обсуждают. Здесь своя особенная атмосфера.

Я смотрю на ринг: там парень работает с лапами (овальные подушки из кожи с креплениями для рук. Их надевает тренер или напарник и использует в качестве мишени для ударов своего подопечного).

Я подхожу к рингу и стягиваю шапку, на ходу расстёгивая куртку.

– Йоу, папаша! – кричу я.

Мужчина что-то говорит парнишке и подходит ко мне, облокачиваясь о канаты. У него тёмные голубые глаза, светлые волосы и шрам над бровью, который когда-то давно ему оставил противник на ринге.

– Здесь я твой тренер, а не отец, сколько раз повторять?

Я усмехаюсь.

– Да ладно, па, тебе не привыкать. Тебе не идёт быть таким серьёзным. Ух прям, мурашки аж, – издеваюсь я. Матвей рядом со мной усмехается.

– Переодевайся и на разминку, клоун, – фыркает отец, возвращаясь к своему подопечному.

Я стягиваю куртку, киваю Матвею и направляюсь в раздевалку. Да, мой тренер – это мой отец. Он раньше занимался профессиональным боксом, но теперь у него своя секция и молодые парни под рукой, мечтающие выйти на мировой уровень.

Я помню, когда первый раз отец привёл меня на бокс. Это был его последний бой и это было невероятно. Огромная толпа народу, в центре ринг и два бойца друг напротив друга, среди которых был и мой папа. Их движения, удары, крики зрителей: я просто сидел с открытым ртом и думал «ВАУ». Именно тогда у меня загорелось желание когда-нибудь выйти на этот самый ринг вместо отца и одержать победу. Мне хотелось, чтобы все эти зрители кричали только ради меня, поддерживали только меня, думали только обо мне. И, возможно, тоже какой-нибудь парнишка смотрел бы на меня и думал «ВАУ, Я ТОЖЕ ТАК ХОЧУ», точно так же, как я смотрел на своего отца.

Мне тогда было почти шесть, и я был настолько восхищён всей этой атмосферой, что практически заставил папу начать тренироваться со мной. Можно сказать, именно по моей вине он и открыл секцию бокса. Это место стало для меня вторым домом, я вырос здесь, проводил всё свободное время за тренировками, буквально ночевал на ринге.

Это моя жизнь, это моё всё. Не знаю, чем бы я вообще занимался, если бы не бокс, и я не могу даже представить, что его не будет в моей жизни. Кто я без него? Просто парень, просто ученик девятого класса, просто никто.

Three Days Grace – Unbreakable Heart

Соня.

Я думаю о Егоре, хотя совершенно не должна этого делать. И когда я сижу на последнем уроке, записывая за учителем конспект, и когда возвращаюсь домой, и даже когда остаюсь наедине в своей комнате, я думаю о нём. Точнее о его глазах. Голубых пронзительных наглых глазах. Я думаю о них и невольно улыбаюсь.

Я должна признаться сама себе, что этот парень мне действительно понравился и что я не прочь согласиться на его предложение погулять завтра вечером, но я знаю таких парней. Они пользуются популярностью, что заполучить девчонок, а вместе с этим разбивают их сердца. И я очень сильно не хочу попадаться в эту ловушку, однако подкрадывающееся сомнение заставляет меня задаться вопросом: а что если я ошибаюсь? Да, Егор популярен, но что если он сломает все мои стереотипы и окажется хорошим парнем? Ведь могут же красавчики быть нормальными? Ладно, Соня. Не узнаешь, пока не проверишь.

Дверь комнаты открывается, и я вижу свою сестру – она заходит, прикрывая за собой дверь, и мне приходится неохотно стянуть наушники. Девушка пересекает расстояние между нами и заваливается на кровать.

– Как же они меня достали! – стонет Маша, отчётливо выделяя каждое слово и потирая лицо ладонями.

Я понимаю, что сестра говорит про родителей. Они опять начали выяснять отношения, и поэтому я надела наушники и включила музыку настолько громко, чтобы ничего это не слышать. Ненавижу крики и ссоры.

– Что на этот раз?

Я смотрю на неё, но та не спешит отвечать.

Маша старше меня на пять лет. Ей 21. Она учится в университете на последнем курсе, изучает психологию. Вот только её знания что-то ничерта не помогают решать конфликты в семье.

У неё идеальная фигура: тонкая талия, выделяющиеся бёдра, красивые ноги, грудь второго размера и длинные густые тёмно-каштановые волосы с рыжеватым оттенком. Пару лет назад Маша перекрасилась в рыжий, но теперь её волосы отросли и цвет поблёк. И глаза у неё то синие, то серые, то вообще зелёные. Хамелеон. Зависят от освещения и, наверное, от её настроения, но почти всегда они синие. Зато ростом не вышла. Всего 160.

Я же другая. Мне шестнадцать, рост 170, волосы жидкие светло-коричневые ниже плеч, глаза с зелёным оттенком, тело чуть крупнее, чем у сестры.

– Опять докопались на пустом месте, – бросает Маша. – Типа я ничего не делаю и из меня ничего не получится. Говно я, другим словом. Неблагодарная тварь.

Я закатываю глаза и вытягиваю ногу, положив её на живот сестры.

– Забей.

– Ага.

Она вздыхает.

– Как школа?

Я фыркаю, вспоминая Штормова.

– Неплохо, – говорю я. – Пока осваиваюсь.

Она устало вздыхает, и мы недолго молчим. За стеной работает телевизор, мама снова гремит на кухне, наверное, готовя ужин. На верхнем этаже тявкает собака, а потом что-то падает.

– Маш.

– М?

– А тебе нравятся боксёры? – зачем-то спрашиваю я, всё ещё не в силах выбросить из головы Егора.

– Хм, – она пожимает плечом. – Да, наверное. Мой бывший был рукопашником и любил подраться. А что?

Я думаю о её бывшем, хотя ни разу не видела его в реальности, только на фото, а затем опять вспоминаю Штормова. Фотографии, которые мы вместе рассматривали, его глаза, недовольный вид Яны в сторону парня. Надо спросить как-нибудь у неё, почему они не сошлись. Может быть, она тоже попалась в его сети, а потом он разбил ей сердце? Да что гадать. Вариантов уйма.

– Один парень с параллели позвал меня погулять, – я осекаюсь. Он же не звал меня гулять, он просто спросил, что я делаю вечером. – Он вроде как боксом занимается. Звезда школы и всё такое.

– М, – сестра поворачивается на бок и смотрит на меня с коварной улыбкой на губах. – Он красавчик?

Я задумчиво хмурюсь. Да, чёрт возьми, он красавчик.

– Ага, – улыбаюсь я. – Глаза у него красивые.

– Тогда и думать нечего, – Маша подпирает голову рукой. – Бери, пока кто-то другой не увёл.