— Не отставай, — сказал Харуто, и Кира поспешила за ним.

— Так много нужно увидеть, — сказала она, глядя на солдат на одной стороне улицы, глядящих на других солдат. Они казались напряженными.

Харуто пожал плечами, как часто делал.

— Ты привыкнешь.

Кира попыталась изобразить его пожимание плечами, но не смогла. Харуто делал это легко. Она всегда ощущала себя неуклюже.

Шики приятно давила на плечо Киры, озиралась с неприкрытым любопытством, большие яркие глаза смотрели из растрёпанного парика. От нее почему-то пахло мятой, или от парика пахло мятой. Маленький дух привлекал взгляды, некоторые даже тихо молились. Кира хотела ее защитить. Она странно сблизилась с маленьким духом. Люди шептались, что она несла неудачи, это было нечестно. Но Харуто игнорировал их, и Кира думала, что стоило подражать ему.

Они шли не туда, поняла она. Они шли к заходящему солнцу.

— Я думала, шахта лорда Йошинаты на севере?

— Да, — сказал Харуто, не глядя на нее.

— Но мы идем на запад.

Харуто пожал плечами. Кира повторила, но все еще не так, что-то мешало в плечах. Она должна была пробовать еще. Шики рассмеялась над ней, и Кира щелкнула пальцем по духу. Шики открыла рот и игриво прикусила палец. Кира захихикала, парик кусал ее за палец.

— Потому что мы идем в шахту Хишонимы, — сказал Харуто.

— О, — Кира кивнула и поравнялась с Харуто. Улицы были полными людей. Некоторые тянули телеги или несли корзины, другие вели детей или болтали. Некоторые решительно спешили, другие бродили от магазина к магазину. Но все они обходили Харуто. — Ты выбрал сторону.

— Оммедзи не принимают стороны в таком, — сказал Харуто. — Мы не должны так делать. Я так не делаю. Другие оммедзи не всегда такие проницательные. Я разберусь с ёкаями в обеих шахтах, просто начну с Хишонимы.

— Почему?

Харуто взглянул на нее, хмурясь.

— Потому что слуга Хишонимы не угрожал отрубить голову моему другу.

Они нашли слугу с худым лицом, ждущего у шахты с несколькими солдатами. Он был в синяках, красная шишка выпирала на лбу, но он поклонился и пообещал свою благодарность и плату его лорда за службу. Он предложил послать с ними солдат, но Харуто рассмеялся и сказал им остаться снаружи. Солдаты и не хотели заходить.

Шахта была темной, ни одной лампы не горело по пути. Туннель тянулся впереди них. Тут пятеро могли пройти бок о бок, но Харуто почти доставал до потолка. Веревка тянулась вдоль стены, продетая в металлические кольца, вбитые в камень. Кира поежилась, хотя не от холода. Шахта ощущалась жутко. Она давила. Мрак словно впивался в нее, как волки в раненую добычу. Спину покалывало, словно кто-то смотрел на нее, но, когда она обернулась, сзади была только тьма.

— Ты не обязана идти со мной, — сказал Харуто. — Но мне нужна Шики.

Кира ощутила дрожь снова, она началась у ее шеи и спустилась к пяткам.

— Я в порядке. Просто… что-то ощущается странно.

Харуто пожал плечами, а потом поежился.

— Шахта захвачена. Она и не может ощущаться нормально. Давай узнаем, с чем мы имеем дело. Шики, немного света, пожалуйста.

Маленький дух вылетела из парика, прыгнула с плеча Киры на плечо Харуто, оставив клок волос на плече Киры. Она вдохнула, раздулась и засияла ярко-оранжевым, как фонарик. Кира сбросила с плеча парик. Он упал на пол и поднял облако пыли. Она смотрела на парик миг и отвернулась. Она услышала шорох и оглянулась. Парик пропал, хотя Шики в нем уже не было. Кира снова поежилась, в шахте точно что-то было.

Кира заскулила и побежала за Харуто.

— Что? — спросил он.

— Парик, — Кира указала за себя. — Он пропал.

— Хорошо.

— Но он убежал сам.

Харуто остановился и оглянулся, посмотрел на Шики. Маленький дух ярко сияла, засвистела с дрожью. Кира, казалось, услышала, как парик или то, что его захватило, зашуршало во мраке, но когда она повернулась, чтобы отыскать его, была только тьма и камень вокруг. Харуто покачал головой и пошел глубже в шахту. Кира поспешила его догнать, обняла его руку.

Они шли вдоль веревки глубже в шахту. Туннель порой разделялся, но они шли за веревкой. Так они хотя бы найдут выход. Тут было бы просто заблудиться. Если свет Шики потухнет, они останутся во тьме и не найдут выхода. Стоило Кире так подумать, стены стали давить на нее, было сложно дышать. Она крепче обняла руку Харуто.

— Нормально, что два ёкая появились в одно время? — спросила Кира. Тишина делала шахту еще страшнее. Ей нужен был шум, даже если это был ее голос.

Харуто пожал плечами.

— Это случается все чаще. За последние десять лет много потерянного возвращается в мир. Духи, потерянные техники, заточенные драконы. Нынче все больше ёкаев появляется. Раньше я бродил от города к городу в поисках работы. Теперь, — он вздохнул, — куда бы я ни пошел, все просят моих услуг. Оммедзи — другие оммедзи — не так много путешествуют в эти дни. Проще найти богатого покровителя и работать у него.

Туннель разделился надвое, и они пошли вдоль за веревкой в правый коридор. Кира подумала, что услышала скрежет когтей за ними, повернулась, отчасти ожидая увидеть, что парик вырос и мог проглотить ее. Но, если что и было, свет Шики на это не попадал.

— Парики-людоеды, — прошептала она.

— А?

Кира покачала головой.

— Думаешь, хозяева шахт подсунули друг другу ёкаев? — спросила Кира.

— Я давно перестал удивляться тому, до чего людей доводит жадность, и на что они идут, чтобы скрыть свои преступления, — он звучал гневно, и Кира подумала, что должна тоже злиться. — Использование духов так — непростительно. Никто не просит, чтобы стать ёкаем, ты должна это знать. Так случается с человеком, проклятие делает его монстром.

Кира посмотрела на свои ладони, гадала, имел ли он в виду ее. Она не была уже ёкаем, она была чем-то еще. Это все еще делало ее монстром?

— Ёкаи не злые, — продолжил Харуто. — Злой не человек, а его выбор. Ёкаи слушаются инстинкта. В их природе мстить. Потому они существуют. Они не злые, но любой, кто решает использовать их, чтобы творить ужасы, злой. Дело в выборе, который он делает.

— А онрё? — спросила тихо Кира.

— Ты полна вопросов, — сказал Харуто. Он попытался высвободить руку, но она сжала сильнее. — Онрё другие. Вы все еще достаточно люди, чтобы принимать решения, как делают все. Вы не можете винить природу или инстинкт. То, что ты делаешь, и какая ты, — твой выбор, и последствия на твоей совести. Шин выбрал быть злым, убивать невинных людей в Небесной Лощине, а то и не только там.

Кира не знала, было ли это правдой. Звучало правильно, но она все же ощущала трепет, когда пугала людей отражениями. Это было ее истинной натурой? Сторона унгайкьо выбиралась, чтобы захватить ее? Она поежилась, услышала треск стекла, зуд пробежал по ее руке. Она опустила взгляд и увидела, как трещина потянулась выше ее ладони, словно ее кожа была разбивающимся зеркалом. Она быстро накрыла трещину рукавом кимоно.

— А если…

— Тихо! — резко сказал Харуто. Он замер и склонил голову. — Слышишь это?

Тихий шум донёсся из глубин шахты, но Кира прислушалась и определила его. Кто-то плакал. Рыдал, запертый во тьме.

Они поспешили глубже в шахту. Тяжелый затхлый запах висел в воздухе, смешивался с едкой вонью, становился сильнее, пока они заходили глубже. Кира закрыла рот и нос рукавом. Если Харуто запах не нравился, он не подал виду. А Шики свистела жалобы, хотя у маленького духа даже не было носа.

Рыдания стали громче, дрожали на стенах вокруг них, пока не стали вдруг почти оглушающими, один голос, два, двадцать силились в какофонии страданий. Кусочки воспоминаний ударили по Кире: люди кричали в ужасе, просили отпустить, люди смотрели в ее зеркало, видели, как их лица гнили, монстры поднимались, чтобы порвать их на кусочки. Лица людей, которых она мучила, как ёкай, были в стенах вокруг нее, кричали снова и снова. Те крики когда-то были музыкой для ее ушей. Они были ее песней. Она пела ее, когда… когда…