– О, дарова, Макс! – весело протянул он мне руку.

– Привет. – Я старался быть более дружелюбным, даже натянул какую-то жиденькую улыбочку, но думаю любой бы заметил, что я делаю это через силу.

– Что это ты здесь делаешь?

– Да я-то вот гуляю. А что здесь делаешь ты? Я же знаю, как ты любишь поспать подольше.

– Не поверишь, я решил немного похудеть. Вот и вышел пораньше прогуляться.

«Ну вот, если он еще и похудеет, то он по всем параметрам будет лучше меня», – первое, что пришло в голову.

– Ой да ладно, зачем тебе это?

– К врачу сходил, говорит проблема то ли с желудком, то ли с железой какой-то. В общем, говорят, диету надо соблюдать.

– Понятно… – Мне стало лень его отговаривать.

И вдруг я резко обрадовался, так как вспомнил, что у меня кончились нужные таблетки, а у отца Щеголева как раз множество связей. Собственно, через него я их и заказывал уже столько лет. Я улыбнулся чуть ли не до ушей, вскочил со скамьи, схватил Ваню за плечо и сказал:

– Слушай, а твой батя сейчас в городе?

Он, кажется, немного опешил от такой резкости. Я отпустил его и отошел чуть назад.

– Извиняй, я случайно.

– Прощаю. Да, в городе, а что?

– Да мне нужна помощь в одном дельце. – Я почувствовал, как вспотели ладони. – Не то чтобы я пользуюсь его хорошим отношением, но без него мне там не справиться.

«Хорошее отношение» – это даже очень мягко сказано. Для Александра Щеголева я был чуть ли не вторым сыном, причем любимым. Он прекрасно знал, как я живу и именно поэтому очень часто дарил мне какие-нибудь подарки, помогал найти редчайшие продукты и т.д. А если я ничего не просил, то он мог просто взять и перевести мне денег на карту. По возможности я старался все свои долги возвращать, однако он почти всегда отказывался. В общем один из немногих хороших людей в моей жизни. По крайней мере я на это надеюсь.

– Снова твое успокоительное кончилось или что?

– Ты как всегда очень проницателен, мой друг, – улыбнулся я.

– Ну ладно, пошли ко мне. Он сегодня дома.

– Спасибо. Вот как раз и прогуляемся.

– Это да.

Мы повернулись и пошли вперед по все еще темным улочкам. Порой мимо нас проносились машины, выбрасывая на тротуар снег и облизывая дома светом фар. Слева, во тьме парка, стояли высокие елки. Склонившиеся под тяжестью снега, они были похожи на могучих атлантов, когда-то правивших миром, но теперь молча прогнувшихся под тяжестью дней и не знающих, как жить дальше.

– Макс, а почему ты не можешь купить эти таблетки где-нибудь поблизости? – спросил Иван. – Ну вот хотя бы там, – он указал в сторону, где неоновыми вывесками светились продуктовые супермаркеты, аптеки и банки. Все это располагалось на первых этажах домов.

– Понимаешь, это успокоительное… – Я начал чесать затылок. – Оно как бы не совсем легальное.

– Это почему?

– Оно просто слишком хорошее и слишком дорогое, поэтому в обычные магазины его не поставляют. Все равно большинство предпочтут купить что-нибудь слабее, но зато дешевле.

– А, понятно. А зачем ты его вообще пьешь?

Я посмотрел на Ивана.

– Ну… Чтоб успокоиться, – засмеялся я.

– Логично.

«Пронесло», – подумал я. Всю оставшуюся дорогу мы разговаривали о всякой чепухе.

– А вообще если сомневаешься, лучше уходи из этого института. Я не настаиваю, но просто совет даю. Если ты сомневаешься в выборе между «да» и «нет», выбирай «нет». Если бы ты был уверен точно, никогда бы не начал сомневаться.

Щеголев состроил умное лицо, подняв в шутку указательный палец вверх. Я улыбнулся.

– Ну вообще ты прав. Мне там делать ровным счетом нечего. Я там как не в своей тарелке.

– Ну вот, так что думай. С армией мой отец тебе поможет.

Последняя фраза прозвучала как раз у подъезда его дома. Мы поднялись на десятый этаж и вошли в их большую трехкомнатную квартиру.

– Вань, это ты? – послышался из зала мужской голос.

– Да, но я не один.

– Не один? – очень сильно удивился его отец. Послышались быстрые шаги, приближающиеся к нам. – А что ж ты не рассказывал, что нашел…

Вскоре перед нами уже стоял мужчина лет сорока пяти в темном махровом халате. Увидев меня, он поначалу опешил и не договорил.

– А, так ты с Максом, – воскликнул он и пожал мне руку. Мне показалось, что Александр обрадовался мне куда больше, чем несуществующей невесте Вани.

– Ну проходи, давай я чайник включу. Или могу чего-нибудь покрепче предложить.

Иван пошел в ванную комнату мыть руки. Я же прошел в кухню и сел на стул. Несмотря на то, что жили они тут вдвоем (отец Щеголева развелся с его матерью несколько месяцев назад) кухня была весьма чистой. Не было этой холостяцкой грязи, немытой посуды и мха на столешнице.

– Ну так что будешь пить?

Он поставил передо мной две бутылки. Я знал, что в моей ситуации лучше всего согласиться, поэтому указал на виски.

– Отличный выбор.

В один миг передо мной уже стояли два стакана. Мы выпили. Несколько минут мы трепались о разной чепухе вроде настроения и здоровья моей матери.

– Александр Николаевич, у меня к вам небольшая просьба.

– Какая? – спросил он, наливая уже четвертый бокал виски. Да, он очень любил выпить. Благо, я выпил только один.

Я рассказал ему.

– О чем речь, Макс! Я же тебе их уже столько лет вожу. Все сделаем. Сиди здесь.

Он поднялся из-за стола и пошел в коридор, подзывая Ваню. Через пару минут он уже вернулся с нужной мне баночкой, стенки который изнутри были покрыты фольгой. Я удивленно уставился на нее.

– Я еще в прошлый раз взял побольше. Знал, что ты придешь еще раз.

– Большое вам спасибо. – Я пожал ему руку. – Я вам обязательно верну деньги.

– Ну что ты, не стоит. Это мой тебе подарок на двадцать третье февраля.

– Спасибо еще раз.

– Слушай, у тебя ведь есть друзья помимо моего Вани?

– Ну да.

– Спроси у них, может им тоже нужно такое успокоительное.

– Они принимают другое. – Я огляделся по сторонам. – Ну знаете, перец.

– Он у меня тоже есть. К тому же очень качественный в отличие от тех, у кого они его покупают.

– Ну хорошо, я скажу им.

– Спасибо, Макс.

Назад я шел вместе с Ваней. Его мать жила где-то недалеко от меня, и он решил наведаться к ней.

– Кстати, помнишь ты мне как-то говорил, что начал писать? – спросил он.

– Ну… да.

– Ну вот. Короче скоро в парке будут проводить мероприятие для начинающих писателей. Там они могут почитать свои произведения, заявить о себе и прочее. Пойдешь?

По телу пробежала дрожь, руки и ступни в один миг сковало холодом. Это ведь отличная возможность заявить о себе, но… вряд ли им понравится то, что я пишу. Пусть это всего лишь первая моя осмысленная работа, я все равно чересчур боюсь.

– Ну… я даже не знаю.

– Да давай! – Он хлопнул меня по спине. – Ты, конечно, знаешь, что я чтение, как и все это ваше искусство, терпеть не могу, но с тобой-то схожу.

Это было правдой. Фраза «Забрать все книги бы, да сжечь» как нельзя лучше подходит к мировоззрению моего товарища.

Внутри меня не на шутку бились волнение и страх против желания стать известным и заработать хоть какие-нибудь деньги.

– Ладно, я подумаю. Только вот не могу же я пойти в этом. – Я показал на свою одежду.

– О, да это ничего. Купим тебе. Деньги потом как-нибудь отдашь. Много на своем деле ты вряд ли заработаешь, но летом можешь устроиться в какой-нибудь «Макдональдс», – он посмеялся.

Наша дружба была построена таким образом, что через неделю все денежные долги полностью забывались. Впрочем, занимал только я… Но одно дело принимать в качестве подарка какие-нибудь булочки из школьного буфета, и совершенно другое принимать в качестве подарка костюм. Я понимал, что у Щеголева денег до ушей, и что он все никак не найдет где бы их побыстрее промотать (он не пил и не играл), но все равно как-то неправильно что ли получать такой дар.