========== Часть 1 ==========

Атриум почти пуст. Четко слышится журчание воды в фонтане и мерное цоканье каблуков. Дежурный поворачивает голову и расплывается в приветливой улыбке. Сдержанно улыбаюсь в ответ и прохожу мимо. Молоденький мальчик, он явно хотел что-то сказать, но не решился. Отношение большинства сотрудников министерства уже неуловимо поменялось. Я этому несказанно рада. Тем более, что хочется поскорее уединиться.

Я так и сказала Рону и Гарри:

— Я устала. Хочу немного побыть в тишине, наедине со своими мыслями, — по факту так, скорее всего, и будет. Хотя на самом деле мечтаю я о другом.

В камине вспыхивает зеленое пламя и переносит меня домой. Теперь я живу в квартире на окраине Лондона. По меркам многих она большая и богато обставленная, а я… привыкла.

Я ко многому привыкла. К новому имени. К новому кругу общения. К новому телу. Так нужно.

Делая шаг на ворсистый мягкий ковер, я больше всего опасаюсь радостных возгласов и объятий, но, кажется, все в порядке — к моей просьбе отнеслись с пониманием.

Сразу прохожу в ванную, отделанную черным мрамором. Рон хотел белый, но я убедила, что в черном больше изысканности, строгости и вкуса. Рон согласился. Он вообще, вопреки мнению окружающих, довольно послушный.

Теплая вода струится по телу, и на некоторое время я отпускаю все мысли. Теперь это со мной на всю жизнь — блаженствовать, попадая в тепло. Не спеша прохожусь мочалкой по телу. Оно ничего — стройное. На предплечье чуть заметно белеют шрамы: «Грязнокровка». Рон любил целовать их, сочувственно заглядывая в глаза.

— Было очень больно?

— Оно того стоило, — поначалу приходилось подавлять хохот, потом начало раздражать. К счастью, хватило одной гневно-обиженной тирады. Я намного раньше заметила, как остро он реагирует на осуждающе сдвинутые брови и поджатые губы. Оставалось выкрикнуть в сердцах о том, как можно не понимать, насколько ранят меня эти воспоминания, и все. Милый Ронни глубоко раскаялся и прекратил подобные излияния любви. Я же говорю — послушный мальчик. А еще ему нравится, когда я его наказываю. Это наш маленький секрет.

В гостиной преобладают красные тона. Рон так захотел. Я уступила — издержки супружества, — но настояла на кровавых оттенках, называя их гранатовыми. Получилось очень даже неплохо. Ему бы тоже понравилось. Во всяком случае мне хочется так думать, когда я откупориваю бутылку вина и зажигаю свечи. Меж них ставлю его портрет, зачарованный от чужих глаз. Я сама его сотворила по слепку памяти. Увы, он неподвижен и молчалив.

— Мой Повелитель. Мой Лорд… Любимый… — шепчу я. Глаза предательски щиплет, и я судорожно вздыхаю.

Как же я жалею, что не рискнула рассказать ему о своих наработках. Не считала себя в вправе лишний раз беспокоить, отвлекать пустыми — как тогда опасалась — идеями, ведь уверенности в результате эксперимента не было. Если бы решилась, все могло сложиться иначе. Но чего уж теперь… Быстро вытираю слезы. Все будет хорошо. Я справлюсь — найду способ его вернуть. За это стоит выпить.

Вино мягко согревает горло и дарит умиротворение. Что раскисать, когда фортуна ко мне благосклонна.

Начать хотя бы с того, как удачно я выбрала тело. Замечательно, что мой выбор не остановился на полоумной блондинке. Один плюс — чистокровная, но с мозгами там нечто настолько невообразимое, что даже соваться не хотелось. А тело грязнокровки, должна признать, оказалось отличным субстратом. Великолепно организованный мозг. Будучи объективной, что для меня теперь не сложно, нельзя не согласиться с тем, что на такой материальной основе моему духу гораздо спокойнее. Больше не накатывают затмевающие разум эмоции, мысли не путаются. А грязнокровка, получив этот бонус от природы, не придумала для него лучшего применения, чем заучивание учебников. Причем впечатление такое, что поглощала она литературу не особо разборчиво. Иначе как объяснить отсутствие даже минимальных знаний и навыков из области ментальной магии? И ведь никому не пришло в голову надоумить. Дамблдору и Макгонагалл мои аплодисменты! Разум самой умной за последние сколько-то там лет ведьмы предстал передо мной в ту судьбоносную встречу в Малфой-мэноре абсолютно открытым. И, конечно же, я легко получила ответы на все вопросы. И пытала девчонку не ради правды или удовольствия… Нет, удовольствие мне ее вопли тоже доставляли, но целью было подавить волю и обеспечить беспрепятственное проникновение зелья экстренной оккупации через порезы в кровь. Приподнимаю рукав и снова смотрю на беловатые буквы. Улыбаюсь. Оно действительно того стоило.

В камине вспыхивает зеленое пламя. Кого это дракклы принесли?

— Гермиона, милая, ты дома?

— Да, Молли. Хочу немного отдохнуть, — зажимая ладони между коленей, я склоняюсь над камином с тошнотворно-милой улыбкой на лице.

— Знаю-знаю, я только на минуточку. Ты же голодная, наверное? У меня рагу, пироги с почками, как ты любишь…

— Спасибо, Молли, я не голодна. Правда, не волнуйся. Я попозже загляну, — благодарность в голосе звучит очень убедительно. Я молодец.

И, кто бы мог подумать, мне уже почти и не хочется проклясть свою… хм, свекровь. Поначалу поцелуи и объятия давались очень тяжело. Но потом я поняла, насколько Молли полезна. Особенно радует, что ей всегда можно спихнуть своих спиногрызов. Да, отвертеться не получилось. Но все к лучшему. И чем не сладкая месть? Знала бы милая Молли, чьих деток лелеет. А уж я-то теперь точно знаю, что тело для духа лишь инструмент. Пусть гены в детях от Грейнджер (словечко в архивах ее памяти откопала), но по духу они мои. Роза — стопроцентно! С Хьюго еще поработаю.

А то, что парализующим она тогда меня прямо в сердце достала, так будет мне впредь наука — не расслабляться, поскольку иногда и кухарка может(1). Опять-таки момент для переселения выпал весьма удачный. В пылу битвы никто даже и не заметил. Справиться с грязнокровкой при моем уровне владения легиллименцией и окклюменцией особого труда не составило, но все же при других обстоятельствах друзья могли почуять неладное. А так сразились мы один на один. Полностью изгонять ее я не собиралась — рискованно. Посадила под замок. Она поначалу буйствовала, потом присмирела. Воет только иногда. Противно. Но в сравнении с дыханием дементоров мне ее вой, как слону дробина.

Жаль, что помочь ему я не смогла. Не успела.

Снова накатывает тоска. Беру в руки портрет.

— Я всегда буду любить вас, мой Лорд.

И всегда знала, что взаимно, хоть никто и не верил. Я видела это в его глазах, когда мы оставались одни. Да, направляясь ко мне, он не забывал плеть(2), но… Он всегда вытаскивал меня из передряг. И тот крик, вырвавшийся из его груди, когда мое прежнее тело падало тряпичной куклой на покрытый обломками каменный пол… В нем сквозила неприкрытая боль. Он так и не узнал, что я спаслась.

О, если бы он подал мне хоть какой-нибудь знак, что видит, слышит, мои силы возросли бы стократно. Но портрет молчит, хотя взгляд кажется живым. Прижимаюсь губами к холодному дереву и прикрываю глаза. В воспоминаниях он всегда рядом.

*

— Гермиона! Гер-ми-она! Поздравляю!

Ошалело поднимаю голову от стола. Черт побери, я уснула. Хорошо хоть, вопит патронус, а не муженек собственной персоной. Есть секунда — убрать вино. Ага, а вот и он, с улыбкой от уха до уха стискивает меня в объятиях:

— Ты победила! За тебя почти семьдесят процентов голосов! Моя госпожа министр!

Он подхватывает меня на руки и кружит по комнате. Я смеюсь совершенно искренне и цепляюсь взглядом за родное лицо на портрете.

«Мой Повелитель! — у меня перехватывает дыхание. — Магическая Британия наша!»

Теперь возможностей у меня в разы больше. Я верну его.