которой мы учились вместе, и сейчас она иногда просит меня по нянчиться с ее

малолетней дочкой— Таней, плюс еще там же преподает сын Фенцио, тоже мой друг—

Дино. Люцифер, который оказался моим родным братом и мужем Наташи, сейчас

является правой рукой Геральда, а жена Дино— Вики, стала первой

серафимой-непризнанной и сейчас из кожи вон лезет, чтобы оправдать возложенное

на нее доверия тестя. Довольно интересно получилось.

Становится немного печально оттого, что я не могу иметь своих детей, как

и Мате, но мы как-то даже не задумываемся об этом. Нас тянет друг к другу,

согласна, но никакой страсти, только бескрайняя нежность и что-то более

родственное. Хотя, родственники вместе не спят, на сколько я знаю…

Не знаю, можно ли это назвать любовью, но мне хорошо с ним, как ни с кем

другим. Я пытаюсь сблизиться со всеми, с кем когда-то была в хороших

отношениях, надеясь, что это поможет вспомнить мне хоть что-то из той жизни,

воспоминания о которой я потеряла. Но я не отчаиваюсь. Просто иногда думаю, а

нужно ли мне это? Иногда ведь лучше не знать чего-то, чтобы спокойно жить

дальше.

Если вспомнить, можно ведь понять причину этих странных грустных

взглядом Фенцио и каких-то потерянных Геральда… Мне даже жалко их. Может мы

когда-то были близки? Тогда, думаю, я разбила им сердца. Меня извиняет только

беспамятство. Иногда со мной заговаривает сам Шепфа, шутит о чем-то, просит

что-то сделать или передать другим свою волю. Изначально меня это пугало, но

потом как-то попривыкла, тем более эту тяготу мы делим с Прайзидио на двоих.

Еще кое-что, что меня поразило— это мама. Удивительно красивая женщина с

улыбчивыми алыми глазами и немного уставшим лицом. И наблюдая за тем, как

великий Лучет смотрит на эту женщину, понимаю, даже не помня их как родителей,

что я родилась в по-настоящему любящей семье.

Напоминанием о том, что со мной произошло, осталась лишь почти

незаметная золотистая татуировка: “Iuxta voluntatem Domini”— По воле Господа.