рану на груди.

Знали бы вы, как меня пугала и одновременно восхищала та грация, с

которой Мун убивала всех этих монстров, как легко она вырывала сердца королей и

как пренебрежительно отбрасывала их прочь.

Наконец монстры закончились, остался только молодняк в гнезде и что-то

еще. Сфера темной энергии, похожая на какой-то древний ритуал. Новорожденная

вервь и такой же зародыш гоблина будто в хрустальном шаре, сливались в одно

чудовище и почти сразу же выходили в реальный мир. Инкубатор какой-то.

—Кто-то специально поставил здесь

это? — Послышалось тихое угу, а потом треск разбивающегося заклятья и вихрь, снесший с ног даже саму Мунарин, не то что оставшихся тварей. Благо, Маэстро с

Нимбором далеко не улетели. Они темные (и/или мертвые), высвободившееся

разрушение не должно вред причинить.

—Ты? — Ректор через силу

приподнялся, опираясь о ствол дерева и смотря прямо на Мун.

—Я. Не ожидал? — Какие-то у них панибратские

отношения.

—Но ведь ты появляешься, когда Сан

грозит опасность, — вот так новость, а я когда должна была об этом узнать?

—Не поверишь, она сама призвала

меня, — развела руками девушка, искривляя рот в жутковатой усмешке.

—Она приняла тебя и больше не

станет нечистью? — Что?.. Нечистью?

—Нет. Она призвала меня, пытается

подчинить, управлять. А еще, она меня боится, все еще не доверяет, так что все

равно в итоге может обезуметь от тьмы, — так все же то пророчество может стать

правдой? Ну и как теперь не бояться всего этого? А как доверять?

—И все же, кто ты на самом деле? — А

вот этот вопрос и меня интересует, но Мунарин только загадочно улыбнулась и

неожиданно присела прямо на траву.

—Я Королева Погибели, поищи, может

найдешь какую-то информацию, — прозвучал голос в моей голове и сознание будто

дрогнула.

Мун ушла, уступая мне место управления собственным телом, наконец таки.

В ушах зашумело, а перед глазами заскакали веселые мушки, пытаясь помешать

привести мысли в порядок. Понятно теперь, почему она села. Когда мир пришел в

относительное равновесие, я поняла, что Ректор придерживает меня за плечи, не

давая завалиться на бок.

—Сан, ты меня слышишь? — Его рука

было потянулась убрать с моего лица выбившиеся пряди, но была остановлена

хлестким ударом. Не стоило мне так резко вскакивать, благо Нимбор придержал.

Холодненький, хорошо так…

—То есть ты знал… Ты все знал…—

Выдохнула я, наконец уцепившись за тонкую ниточку, помогающую людям стоять

прямо, а не шататься как заядлые алкоголики.

—Что?

—Когда ты собирался сказать мне,

что меня может поглотить тьма?! Когда собирался сообщить, что я стою на грани

сумасшествия?! На рубеже жизни и смерти! — Зарычала я, отходя от Профессора на

пару шагов и останавливаясь прямо напротив Ректора.

—Оставлю вас вдвоем, пожалуй, — и с

этими словами наше шоу покинул Лич, оставляя разгораться пожар на руинах

бывшего гнезда нечисти.

—Сан, я хотел тебе все рассказать,

как только сам бы разобрался, — да не смеши меня.

—Нет, Маэстро, ты мне сейчас врешь,

в наглую, прямо в лицо, — не унималась я, сдерживая желание встать на цыпочки, чтобы хоть немного быть поближе к его бесстыжим глазам.

—Я бы не посмел тебе врать.

—Но ты это сейчас и делаешь. И не

только сейчас. Какие-то тайны, постоянно что-то скрываешь, пытаешься все делать

сам, нести все сам. Да храни ты своих собственных скелетов в многочисленных

шкафах, только моих мне отдай! Это не честно по отношению ко мне. Каждый

человек имеет право на тайну и я не требую от тебя раскрывать передо мной душу

или что-то еще, это приходит со временем и по желанию, но скрывать от меня

вещи, касающиеся МОЕЙ ЖИЗНИ— это уже не нормально, — воздух закончился, сейчас

будет продолжение.— Почему ты думаешь, что можешь так поступать? Почему

думаешь, что я не достойна знать правды? Почему твои слова так сильно разнятся

с действиями? — Слишком много почему.

Мы оба замолчали, погружаясь в гулкий звон предрассветного леса. Где-то

в кронах деревьев щебетали птички, радуясь восходящему солнышку и еле заметному

ветерку. И какого дьявола со мной всегда это происходит? Может все же дело во

мне? Хотя, почти сто процентов даю, что так и есть.

—Все? — Как перестать злиться на его

это напускное спокойствие? — А теперь послушай меня, — не хочу, но сделаю это, потому что я взрослый рассудительный человек, а не малолетняя истеричка.— Да, я

был не прав. Во многом не прав. Когда сказал тебе, что слухи— это только моя

проблема. Когда разозлился на тебя ни за что. Я был не прав в том, что не

рассказываю тебе многого, что не открываюсь перед тобой. Я просто хочу оградить

тебя… От всего. Я был несказанно счастлив, когда ты пришла ко мне, поделилась

проблемой, хоть я уже и знал о ней. Я понимаю, что это значит для тебя. Да, я

повел себя как неразумный мальчишка и продолжаю делать глупости, но я искренне

хочу тебе помочь. Хочу, чтобы мы вместе все это преодолели, чтобы вместе искали

выход из сложившейся ситуации, вместе все пережили, — повисло молчание, и мне

тоже как-то захотелось с ним рядышком подвеситься.

—Ключевое слово— вместе. Маэстро, я

понимаю, что ты привык решать все сам, доверять только себе. Я сама такая же, но я никогда от тебя не закрывалась и стараюсь делать, хоть и маленькие, но

шажки тебе на встречу… А ты мне и не открывался никогда. Пытаешься врать, убегать от ответа. То обращение. Ми. Я уверена, что так обращалась к тебе твоя

бывшая девушка, или может даже жена… Оно переводится с латинского как

«мой милый». Я знаю, что здесь этот язык почти никто не знает, им

владеют только Личи и очень древние маги, которые совершенно не

распространяются об этом. А значит… Она была из моего мира. Еще эта картина с

телеграфными столбами…— Я не знаю, к чему я вообще про нее вспомнила, просто

скорее рассуждая вслух. Я о Барнелио стараясь не вспоминать, не делать больно

ни себе, ни Маэстро, а он не может никак не сравнивать меня с НЕЙ… Очень

печально.— Ты еще не готов забыть ее.

—Сан, это не так! — Но мужчина

замолчал, заметив мою грустную улыбку. Мы оба знаем, что так оно и есть.

—Пойдем, нам нужно вернуться к

ребятам, а то подумают еще, что мы поубивали друг друга, — тихо рассмеялась я, пытаясь скрыть за этим все чувства, поселившиеся в душе.

—Санарин, прости меня, — послышался

за спиной вкрадчивый шепот, от которого вдоль позвоночника рванули мурашки.

—Маэстро…— Я развернулась на

пятках и подошла к мужчине почти вплотную.— Как я могу? — Ректор дернулся, будто

я только что отвесила ему звонкую пощечину, сжимая кулаки до побелевших

костяшек.— Я не могу предложить забыть все это, или сделать вид, что ничего не

было, но… Пусть это станет отправной точкой, — удивление даже скрыть не

пытается.— Пусть эта станет для нас напоминанием о том, как нельзя поступать, —еще шаг и между нами остается всего пара сантиметров.— Ты можешь пообещать мне, что не будешь больше лгать?

—Обещаю, — тихо выдохнул Маэстро.

—Обещаешь, что не будешь ничего

скрывать и будешь стараться делать такие же маленькие шажки мне навстречу?

—Обещаю, — улыбочка у охотника вышла

кривоватая, но все же искренняя.

—Тогда, думаю, это будет не плохой

основой для наших с тобой отношений, — провела кончиками пальцев по напряженной

кисти мужчины, вверх по предплечью, к плечу и остановилась на подбородке, утонув в зелени его глаз. Снова.

—Звучит как согласие, — мужчина чуть

нагнулся, чтобы наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга.

—Это оно и есть, Ми. Но если ты