Я и понятия не имела – какой магией теперь обладаю. А если бы и знала… все равно изменить ничего невозможно. Как сказал Прав – первичная инициация предательством самая мощная и непредсказуемая. Она вытаскивает изнутри давно дремавшие силы, умножает их и превращает ведьму в сверхсущество. Остается лишь пристегнуть ремни и получать удовольствие.

Пока ребята распинались про собственные миры, доказывали, насколько раса одного лучше расы другого, вернулся Аль. Позади него держался беловолосый мужчина чуть постарше. Если бы твердо не знала, что перед нами – Болн, родной брат «жертвы», никогда бы не подумала, что они родственники. Откуда такая уверенность? Понятия не имею. Информация пришла сама собой, без малейших усилий с моей стороны.

Аль выглядел мощным, крепким, приземистым, как дуб. Болн, при том же росте казался сухощавым, словно осина. Его собранные в белоснежный хвост волосы с легким голубоватым отливом доставали почти до пояса. Очень светло-серые глаза временами казались выцветшими, потухшими. В то время как яркие глаза Аля горели, будто подсвеченные изнутри.

Болн устало опустился в кресло, раздвинув полы своего пиджака из золотисто-желтой кожи арргулисов. Аль скрестил руки на груди и остался стоять.

Я ожидала, что братья принесут кипы документов, но они явились с пустыми руками. Только хотела удивиться, как Аль вытащил из кармана крошечную стопку бумаг и положил на стол. Стопка выглядела игрушечной. Но ровно до того момента, пока Болн не провел над ней рукой.

Перед нами выросла гора документов самых разных видов и форм. Треугольные папки соседствовали с прямоугольными, квадратные листки – с круглыми. Хм… они так заодно геометрию изучают что ли…

Аркарис приподнял уголок губы – подивился тоже. Ястин едва слышно хмыкнул. Братья не обратили на это ни малейшего внимания. Аль указал на стопку и пояснил:

– Те самые документы. Вернее, их магические слепки. Настоящие документы не должны покидать сейфы компании. Отдаю в полное ваше распоряжение. А теперь спрашивайте, что хотели. Мы все внимание…

Следующие пару часов мы расспрашивали о семье Аля так, словно точно знали – какие задавать вопросы. Хм… чудно… Еще недавно я и понятия не имела, как действовать и на чем заострить внимание. Но затем в голове сформировался план опроса. Сам собой. Будто из ниоткуда. Ребята не отставали.

Выяснилось, что почти все братья в семье Ваттарн – от разных матерей. У веллеров – расы Аля – сложились очень странные, почти неестественные для меня обычаи. Каждый мужчина женился только раз в жизни. Разводы и браки после смерти одного из супругов строго порицались обществом. Особенно знатью. Но детей веллеры могли иметь от разных женщин. Их не называли любовницами, только «матерями потомства». Обычно в таком случае мужчина обеспечивал всех «матерей потомства». А детей либо забирал на воспитание, либо селил в своих владениях вместе с любовницами.

В замке Ваттарнов они жили под одной крышей, вместе с женой лельда Омлиса – я так поняла, это титул, равноценный герцогскому.

Сам лельд многие десятилетья азартно разводил арргулисов, что у местной знати приравнивалось почти к спорту. Многие вельможные кланы пробовали себя на этом поприще, но мало кто преуспел, как Ваттарны.

Мясо и шкуры арргулисов с семейной фермы Аля очень ценились и стоили немало. Лельд решил вдруг отойти от дел и заняться чем-то еще. Что, по словам Аля, очень похоже на отца. Омлис любил затевать что-нибудь новенькое, желательно грандиозное, доводить до ума всеми силами и средствами. Но когда предприятие начинало приносить стабильный доход и уже не требовало ни рекламного креатива, ни оригинальных коммерческих решений, лельду становилось скучно. И он придумывал себе новое развлечение.

Мда… у богатых свои причуды.

О своем новом деле лельд пока не распространялся. Сыновья знали лишь, что он скупает земли где-то на окраине материка, неподалеку от моря. Прибрежную полосу закрывал громадный скальный массив. Из-за него-то туристические компании и не расхватали те «площади» и не отстроили там сотни отелей. Любопытный Аль предполагал, что Омлис решил воспользоваться новой технологией строительства прямо в скале, из материала самой породы.

Болн казался не слишком заинтересованным делами отца, да и управлять фермой, по-видимому, не жаждал. Но вот прослыть в семье подлецом, который вредит собственному предприятию, боялся сильно. Аль переживал тоже, но Болна прямо убивала одна мысль о таком будущем.

После двухчасовой беседы у нас с ребятами появилось множество подозреваемых. Причем, у каждого имелся мотив, и даже возможность совершить преступление.

Взять хотя бы «матерей потомства». Семь женщин, которые не имели ничего своего кроме того, чем одаривал их от широкой души лельд… Они представлялись более чем заинтересованными подставить Аля. Он-то родился от жены Омлиса и в любом случае наследовал львиную долю фамильного состояния. Остальные дети лельда получали лишь небольшой пансион от щедрот отца. Да и то лельд мог лишить их этих денег в любой момент. Но… если бы бастарды встали во главе семейного бизнеса… Вот тогда им принадлежало бы огромное, очень доходное предприятие. Так что… подставить Аля было выгодно очень многим. Но я никак не могла отделаться от мысли, что ведь бастарды – между собой тоже конкуренты. Конечно, ничто не мешало им сговориться против общего врага. Но, судя по скупым замечаниям Болна и пространным рассуждениям Аля, незаконные сыновья лельда не особенно дружили. Да и доверять кому-то из сводных братьев они бы не стали. Ничто не мешало счастливчику заполучить предприятие, а остальных выгнать взашей. Все знали – лельд не интересуется бизнесом, который отдал на откуп другим членам семьи.

Знали на примере двух весьма успешных предприятий Ваттарнов. Компания по добыче какого-то редкого на планете топлива сейчас принадлежала брату Омлиса, и лельд даже не брал с того положенный процент. Несколько плантаций дорогих ягод, которые выращивались только при определенных условиях и ценились выше остальных, лельд отписал дяде. И тоже словно забыл о них.

Вот почему рассчитывать, что наследник лельда оставит сводных братьев работать на ферме, позволит им получать приличный доход с нее, выглядело опрометчивым. И даже если бы братья заключили пакт о перемирии ради победы над единственным законным сыном Омлиса, ничто не мешало новому владельцу фермы разорвать все договоренности в одностороннем порядке. У него даже возможность такая появлялась. Сразу же после назначения главой фирмы.

Наследуя предприятие, сын лельда автоматически получал и титул – вот такие странные были на Йокарте обычаи и законы. Будущий владелец мог пообещать братьям за содействие что угодно и даже документально оформить обязательства. Но вот незадача! После того, как Омлис передавал ему ферму, все эти документы превращались в бесполезные клочки бумаги. Потому что наследник становился лельдом, и его прежняя, «незнатная» подпись становилась недействительной.

Конечно, ничто не мешало братьям объединиться против Аля все равно, в надежде, что потом они как-то уладят разногласия и проблемы. Но, если верить Болну, бастарды – все как один – унаследовали фамильный недюжинный ум и смекалку. И просчитать результаты своих действий могли легко. Ничто не мешало новому лельду сдать их с потрохами отцу или даже властям. Слово лельда против слов бастардов, с недействительными документами в качестве аргументов… Родственники и органы правосудия непременно встанут на сторону наследника. Как минимум это выгодно – поддержать нового владельца громадной фермы, надеясь на то, что им перепадет жирное местечко, хороший куш или что-то еще. Как ни крути, новому владельцу понадобятся помощники, заместители, управляющие. Как максимум это безопасно – ссориться с таким влиятельным вельможей себе дороже.

По всему выходило, что сводным братьям Аля, впрочем, как и их матерям, выгодно подставить друг друга. Но работать вместе – навряд ли.

С характеристиками братьев у Аля с Болном вышла заминка. Насколько похоже они рассказывали о наследовании и традициях, настолько по-разному описывали родственников.