– Ты расскажешь об этом в следующий раз, – мягко проговорил виконт, обняв её за плечи, и виновато взглянул на меня. – Я не знаю, что на неё нашло.

– Просто я вспомнила эту картину. Нет… Это была не Пиета. Это была Мадонна с младенцем… Почему-то она показалась мне такой грустной, та картина… Я знаю почему, – вдруг печально вздохнула она, и погладила внука по руке. – Я в порядке, Чарли. У вас такой чудный дом, мистер Оруэлл, – она нежно взглянула на моего мужа.

– Зовите меня Джеймсом, – улыбнулся он и посмотрел на меня: – Пора разливать чай, дорогая.

В гостиную вошли сэр Артур и Игорь, и я заметила, что на ходу они что-то весьма оживлённо обсуждают. После этого сэр Артур сел на диван, а Игорь, взяв свою чашку, отошёл к камину. Посмотрев на него, я невольно позавидовала, как свободно он держится в новом для себя обществе, при этом его манеры были так же безукоризненны, как и у остальных присутствующих мужчин.

– О чём вы беседовали с Игорем? – спросила я, подавая чашку сэру Артуру.

– Он пригласил нас с Роззи придти на его концерт, который состоится послезавтра в Лондоне, – пояснил тот. – И я расспрашивал его о программе. Мне это показалось интересным.

– Благотворительный рождественский концерт, – улыбнулся Игорь. – Остальных я тоже приглашаю.

– Вы будете играть соло? – заинтересовался виконт.

– Только несколько номеров. Остальные либо в дуэте со скрипачкой из Японии, либо в сопровождении рояля. За роялем будет швед Свен Олсен. Естественно, у них будут и сольные номера. Программа очень разнообразная, но мы постарались подобрать произведения соответствующие духу праздника.

– Я постараюсь придти, – кивнул виконт. – Я слышал на днях по радио вашу аранжировку менуэта Боккерини. Она показалась мне очаровательной.

– Благодарю, – улыбнулся Игорь. – Это выразительная вещь, её приятно играть…

Он смолк и посмотрел в сторону входа. В гостиную вошёл невысокий, грузный человек с бледным желтоватым лицом и пронзительным взглядом чёрных выпуклых глаз. Я догадалась, что это и есть отец Вэлери. Джеймс представил нас друг другу, и он сел возле стола, оценивающе глядя на присутствующих.

Я подала ему чашку чая, и он прямо впился взглядом в моё лицо. Не могу сказать, что его интерес показался мне приятным, поэтому я постаралась вежливо улыбнуться и отвела глаза.

– У вас богатый дом, – произнёс он, обращаясь к сэру Артуру. – Много дорогих вещей. Комната, куда меня поселили, большая, с паровым отоплением и даже отдельной ванной. Недёшево, наверно, отапливать такую махину зимой. Впрочем, вы вряд ли задумываетесь о таких мелочах. Богатые люди должны обеспечивать себе комфорт. Я не одобряю скряг, которые, купаясь в деньгах, экономят на мелочах. Богатство обеспечивается не экономией, а умением вести дела. Вы со мной согласны?

– Я полностью с вами согласен, – произнёс сэр Артур, а я вдруг заметила, как съёжилась на своём месте Вэлери.

– Расточительство тоже неуместно, – заметил Симонс и посмотрел на виконта, смотревшего на него с несколько презрительной улыбкой. – Развелось слишком много бездельников, считающих себя высшей расой. Голубая кровь. А на деле ничего… Я создал свою жизнь своими руками и не стыжусь, что заработал свои деньги трудом. В бизнесе нужна хватка и упорство, а также трудолюбие. В Англии редко сходятся вместе все эти добродетели и потому мы уже не Великая Империя. Нам нужно было следовать примеру Германии, а не Америки. Порядок превыше всего! И избавиться от лишних людей… А мы тратим деньги на нищих и убогих, вместо того, чтоб строить Великую Империю. И убрать от власти бездельников, чтоб не повторять чужих ошибок.

– Вы о Палате лордов или о королеве? – ехидно поинтересовался виконт.

– Не пытайтесь меня подловить на верноподданнических чувствах, – усмехнулся Симонс. – Я далёк от того, чтоб выступать против существующего порядка. Просто, на мой взгляд, его нужно упрочить. И это пойдёт на пользу бизнесу. Как было в Германии. Если б Гитлер отстранил от власти аристократов и дал больше полномочий деловым людям, он был бы непобедим. При нём промышленность Германии достигла неимоверных высот. Страна богатела с каждым днём и все были при деле. И он не тратил деньги на благотворительность.

– Мягко сказано… – негромко вставил Игорь, и Симонс повернулся к нему.

– Вам, как еврею, наверняка неприятна эта тема, – заметил он.

– Я русский, и, естественно, она мне неприятна, – холодно улыбнулся Игорь.

– Думаю, что здесь вы не найдёте поклонников подобных идей, – заметил сэр Артур. – Наша семья в меру сил способствовала поражению Германии во второй мировой войне и искренне поддерживала коалицию. Моя бабушка приютила в имении две семьи бельгийских евреев, бежавших от нацистов, а дядя Гарольд ушёл добровольцем на фронт. Он был ранен в сорок первом под Дюнкерком, в сорок четвёртом участвовал в высадке десанта в Нормандии и закончил войну в Дании. Он, как и мой сын Джеймс, был награждён военным крестом.

– Есть чем гордиться, – согласился Симонс, бросив острый взгляд на Джеймса. – Но ваша семья наверняка не бедствовала в годы войны. Военные контракты и всё такое прочее. Война – довольно выгодное дело.

– Вы забываете, что мы торгуем чаем, – заметил Джеймс. – А в Англии чай не растёт. Его доставляли пароходами. В годы войны морские перевозки были крайне убыточны из-за того, что транспорты топили немецкие подводные лодки. Только в сорок третьем году благодаря усилению противолодочных сил удалось добиться некоторой безопасности, тем не менее, война обошлась нам дорого. Хотя в чём-то вы правы, военные поставки помогли нам удержаться наплаву.

– Тогда понятно ваше отношение к Гитлеру, он вас чуть не разорил, – усмехнулся Симонс и посмотрел на меня. – А у вас, юная леди, есть своё мнение на этот счёт, или вы предпочитаете соглашаться с вашим супругом во всём?

– Я согласна со своим супругом в частности и на этот счёт, – любезно улыбнулась я, – что обусловлено тем, что мой прадед был командиром Красной Армии, и особенно гордился медалями за оборону Ленинграда, за Сталинград, и за взятие Берлина.

Он рассмеялся и хлопнул себя ладонью по колену.

– Какова плутовка! Подлейте-ка мне ещё чаю!

Я выполнила его просьбу, пожалев, что не имею возможности подсыпать в чашку что-нибудь вроде крысиного яда. После этого я посмотрела на Джеймса, и он мне кивнул. Сэр Артур тоже смотрел на нашего чересчур развязного гостя спокойно и внимательно. Похоже, и ему стала ясна эта тактика, сперва спровоцировать нас на резкость, потом разыграть обиду и в порядке компенсации выторговать себе что-нибудь сверх положенного. Даже эта весьма рискованная в светском обществе тема была выбрана не зря. Ясно, что в такой семье, как Оруэллы, никто не будет восхищаться Гитлером. К тому же он наверняка знал, что жена наследника и один из гостей родом из России. Однако провокация явно не удалась, а тут вдруг виконтесса взглянула на сына с возмущением и проговорила:

– Франко был убийцей. Он расстрелял твоего деда и пустил его семью по миру. Гитлер был таким же убийцей, как Франко.

– Бабушка, – испуганно встрепенулась Вэлери.

А Симонс, взглянув на мать, кивнул.

– Насчёт Франко, я согласен. И чтоб не беспокоить тебя, я закрываю эту тему. Действительно, это было не слишком уместно. Просто мне нравится Германия. Я езжу туда несколько раз в год на лечение. Там хорошие врачи. С этим вы не будете спорить?

– Я, действительно, слышал, что в Германии хорошие врачи, – с достоинством согласился сэр Артур.

– Вы играете в гольф? – тут же спросил Симонс, явно меняя тему на более безопасную.

Сэр Артур был членом гольф-клуба и летом часто ездил туда по выходным, потому с готовностью поддержал эту тему. А я подумала, что Симонс ещё хитрее, чем я подумала вначале. Он не стал переть напролом, пытаясь вызвать нас на конфликт, а лишь прощупал возможность такового, и, поняв, что ничего не выйдет, решил не перегибать палку. Богатство этого дома было им оценено, и он решил не портить отношения. Особенно он был заинтересован в сэре Артуре, потому беседовал с ним учтиво, и его грубоватая манера говорить теперь выглядела даже симпатичной.