— Семнадцатое, рассмотреть вопрос о масштабной замене вида топлива, переход с дров на торф и уголь». Диктовал и диктовал император.
Уже после третьего пункта, боевой генерал, который участвовал в войнах с Францией, Швецией и Турцией (1806–1811). В войне 1812 года, Заграничном походе начал грустить. Но, матёрый управленец, генерал-губернатор Финляндии (1823–1831), одновременно министр внутренних дел (1828–1831), московский генерал-губернатор с 1848 года, своим видом это не показывал. Несмотря на свой возраст сидел, держа осанку и смотрел на молодого императора живыми глазами верного слуги царя и Отечества. Каковым и являлся во плоти. «Деньги! Деньги где взять на всё это деньги!?» За остальные моменты он не так сильно беспокоился. Москва — это город с большими возможностями. А он в нём уже давно навёл порядок, пусть и на свой манер и отлично знал его возможности. Но, где на всё это взять денег, он пока не знал. А император как учитель ходил и диктовал, посматривая на него.
— Восемнадцатое, усилить пожарную службу, увеличить число пожарных команд, на реке, речках, каналах, прудах города установить насосы с выведением от них пожарного водопровода в районы города.
— Девятнадцатое, организовать городскую санитарную службу, с целью достижения и поддержания общей санитарии и гигиены на всей территории города и его зданий независимо от принадлежности и владения. Выработать санитарные нормы для создания благоприятных условий проживания всех горожан. Генерал-губернатор Москвы продолжая записывать всё новые и новые пункты, уже не загрустил, а затужил. И тут вдруг как бочку елея на душу вылили. И он с огромным удовольствием и облегчением записал сказанное императором:
— Двадцатое, для обеспечения выше указанных пунктов ввести обязательный городской налог с частных лиц и коммерческих организаций, 1 процент с дохода менее 1 000 рублей в год, 2 процента от 1 000 до 10 000 рублей в год и 4 процента с дохода более 10 000 рублей в год, — проговорил император и когда генерал-губернатор поднял голову, он увидел, что государь смотрит на него с улыбкой.
— Ты, Арсе́ний Андре́евич, уже подумал, что, я тебя без денег для таких дел оставлю. И засмеялся.
— Делать надо так, чтоб, Москва больше денег зарабатывала, чтоб они в неё шли и будет у неё в городской казне их больше для своих нужд. Но, и это ещё не всё, дорогой мой, генерал-губернатор, — сказал он, подойдя к столу.
После этого император продолжил диктовать и отдал распоряжение, что новые районы начинать застраивать по правильной планировке, а не стихийно, не допускать появление трущоб. Разработать определенное количество вариантов типовых городских, общественных, жилых зданий для упорядоченной застройки. С возможностью рационального отклонения от типового проекта при условии сохранения его функциональности.
В новых районах и при перестройке старых делать проспекты, улицы, проезды, переулки, в три-четыре раза шире обычного. Сохранять при застройке по возможности лесные массивы, закладывать парки, скверы, пруды. Покрыть всю Москву городским телеграфом, кабеля прокладывать под землёй.
Новые промышленные предприятия выносить на окраины и за пределы Москвы и учитывать при этом розу ветров. Разработать план строительства Московской круговой железной дороги, и на ней располагать новые железнодорожные вокзалы, грузовые станции и промышленные предприятия с внешней стороны дороги. Так же планировать круговую двухполосную дорогу с твёрдым покрытием, разделительным сооружением в три ряда движения на каждой полосе. От круговых дорог выводить город и из города дороги и общественный транспорт.
Планировать строительство каменных и железных мостов через Москву-реку, и, что особенно удивило Закревского, тоннелей под рекой и создание подземной железной дороги. Метро, метрополитен, так назвал её император.
Распорядился он начать разрабатывать проект неведомых пока Парка культуры и отдыха, и Выставки достижений России. И запретил в радиусе трёх верст от Кремля строить здания выше шести саженей. «Кремль, Ивана Великого, храм Христа Спасителя должно быть видно издалека», — так сказал государь.
После того, как мы с Закревским пообедали, продолжая говорить о делах и он нагруженный почти не посильными задачами, всё равно в бодром настроении ушёл от меня. Я, как нормальный русский человек, летом в жару, после обеда, лёг поспать. Первая половина дня было очень непростой, но, запомню я её навсегда. Такой это был день для меня.
Во второй половине дня я решил развить тему образования. С секретарём мы набросали проект указа по ликбезу, развитию образования и городов по — московскому варианту, для Питера, всех губернских город империи и тех где население более 40 тысяч человек. Сроки запуска ликбеза сделал плавающими. Понятно, что Одесса быстрее справиться с этим, чем Архангельск. ВДНХ оставил пока только Питеру и Одессе.
И в этот же день увидел свет проект приказа по армии и флоту, гласящий от том, что теперь все дембеля должны были выходить на гражданку имея как минимум полноценное начальное образование. Тем, кто будет демобилизоваться в 1856, 1857 году прежде чем это случиться предстояло пройти курс ликбеза.
Солдаты и матросы должны получить возможность через повышение уровня образования во время службы в армии и после неё, получить доступ к государственной службе и через систему экзаменов право на самое младшее офицерское звание. Я надеялся, что это подтолкнёт многих солдат учиться не из-под палки. Да, и срок службы планировалось сократить после войны. Служба в армии должна стать не тяжким бременем, а нелёгкой, но, почётной и выгодной обязанностью.
Занятия само собой будут проводить офицеры и имеющие начальное образование унтера. Им за это будут доплачивать к жалованию и на срок получения следующего звания это будет положительно влиять. Но, и качество обучения они должны будут показывать.
На начало Крымской войны армия России насчитывал более 1 397 169 солдат и офицеров. С начала войны провели шесть рекрутских наборов, шестой, 13-й частный набор с Западной полосы империи. Проведен в 17-ти губерниях (Виленской, Витебской, Волынской, Гродненской, Екатеринославской, Киевской, Ковенской, Курляндской, Лифляндской, Минской, Могилевской, Подольской, Полтавской, Псковской, Харьковской, Черниговской и Эстляндской). Был объявлен манифестом 24 апреля 1855 года. Сроки его проведения были с 1 июня по 1 июля 1855 года. Сам указ о наборе подписывал. Евреи от поставки рекрутов в этот раз были… НЕ освобождены. Причём по всей империи.
Вернее, были освобождены, но, только те, кто мог заплатить за это 10 тысяч рублей серебром и только на три четверти от общего срока службы. Да не сладко по отношению к детям авраамовым. И это я добавил к массовой проверки разрешений на проживание за чертой оседлости, нарушителей ждал арест, штраф с последующим выселением семьи и почти полной конфискацией незаконно нажитого там имущества и капитала, лишением свободы до трёх лет, так же потрошение криминальных и около того кагалов. Плюс взялись за контрабандистов на западных границах, а в этой теме без евреев ну никак не обходилось. Евреев откупщиков пока не трогали, но, работали в этом направлении всё активней. Впрочем, как и откупщиков других национальностей и вероисповеданий.
И я уже конечно попаду в историю как царь-антисемит. Но, так, у евреев точно улучшится слух и обостриться обоняние, и они быстрее услышат то, что им будет говорить Гинцбург и другие посланники, только не с Синая, а Олимпа власти России, и почуят, что может быть дальше.
Но, кроме этого призыв еврейской молодёжи в армию, вырывал их из болота местечек, из рук раввинов, папашек, мамашек, родни, кагалов. И армия это был для них шанс начать другую, свою жизнь. Да, армия далеко не санаторий. Тем более середины века 19-го. Но, для молодых евреев, это всё же был шанс. Выучат русский язык, получат на нём начальное образование, повысят свой социальный статус. А если примут православие, ещё больше для них откроется возможностей. И эти евреи станут уже другими евреями и многие, точно не захотят возвращаться обратно в свои местечки.
