Как она ловко все к сексу-то свела. Да еще и на полном серьезе спрашивает, понравилось ли ему.

Ну ладно, хоть не сказала, что жалеет.

А ведь он ее не про секс спрашивал. И она это прекрасно знает.

Видно, по его выражению лица она все-таки поняла, что они куда-то не туда зашли в своем разговоре, и начала в волнении покусывать губу.

— Герман, ты прости, я какую-то чушь несу. Я не хотела.

— Ну почему же чушь? — он старался контролировать свой голос, чтобы не выдать свою обиду и разочарование. — Я в курсе, что вчера ты собиралась отпраздновать свой день рождения с моим братом. Да и у меня были свои планы на вечер. Но жизнь иногда нам подкидывает сюрпризы, Ириш. И нужно уметь этими сюрпризами пользоваться. Для меня главное — то, что с нами сегодня ночью случилось. И это не только секса касается. Да, мне очень понравилось. И ты сама очень понравилась. И я бы очень хотел, чтобы это была не одна ночь, а что-то большее.

«И даже не надейся, что я тебя великодушно отпущу к Гоше!»

Она выслушала его речь внимательно, всем телом повернувшись в его сторону. Опять он переключил ее внимание на себя, отвлек от нехороших мыслей.

— Но я понимаю, что ты можешь смотреть на все случившееся по-другому. Это твоё право, — спокойно закончил он. — У вас, у девочек, всегда все сложно.

Она опять в задумчивости закусила губу.

Он не мог отвести глаз от ее рта.

Черт, черт, черт. Что ж так жарко-то, а?

— То есть у нас не просто секс, а отношения? — со смущенной улыбкой уточнила она. И опять вся порозовела.

Герман улучил момент, съехал на обочину, включил аварийку и повернулся к ней. Мельком посмотрел на часы.

Жалко, что совсем нет времени. Секс в машине быстро бы развеял ее нехорошие мысли и настроил на романтический лад. Этой ночью он сознательно берег ее, дав ей время на физическое восстановление. Очень хотел ее утром, но ограничил себя. Решил сделать ставку на общение, чтобы они лучше узнали друг друга, привыкли друг к другу. Чтобы она увидела, какой он замечательный, и прониклась им.

Его математический ум работал четко и быстро.

Ей всего 18. Не девочка уже, но и опыта маловато. С ней как по тонкому льду — одно неловкое слово или движение, и все, ты утонул.

«И, кажется, ты уже утонул, Герман», — подумал он, невольно любуясь красоткой, сидевшей в его машине. Которая уже пытается втиснуть его в какие-то свои, одной ей понятные рамки.

Конечно, изначально его позиция не слишком-то и выигрышная: короткое знакомство, стечение обстоятельств, секс по пьянке, разница в возрасте, ее чувства к другому.

И все бы ничего, пережить можно, «простосекс», торжественно приуроченная к совершеннолетию дефлорация с цветами, шампанским и тортиком. Перепихнулись и разбежались. Все красиво, Гоша умер бы от зависти. Сплошь и рядом так. Но он еще до кучи и влюбился в нее. Чтоб совсем уже все экстремально было. И отпускать не собирается. Хотя брат наверняка землю роет в поисках пропавшей Иринки.

И что теперь ему делать?

Что сказать, чтобы не напугать, не оттолкнуть?

«Кого интересуют твои чувства, — подумал он. — Между вами постель, вот и говори о постели. Как у вас все там классно. От таких разговоров никуда не деться, если ты действительно хочешь отбить ее у Гоши. А ты хочешь, очень сильно хочешь, признавайся, чего уж там».

Девушки любят ушами. Красивенькими нежными ушками, которые он кусал этой ночью.

Давай, Герман, уболтай ее, если и дальше хочешь быть с ней.

— Ириш, что ты от меня хочешь услышать? — бросил он ей пробный шар. — Ты очень красивая. Ты мне очень понравилась сразу, как только я тебя увидел. Когда ты в первый раз заявилась ко мне в своей супер-кожаной мини, меня сразу накрыло. Я сидел с тобой на кухне и пускал слюни на твою грудь, ты не заметила? Мне физически больно было на тебя смотреть, как я тебя хотел!

Кажется, он попал в точку G. Иринка вся раскраснелась от смущения и удовольствия.

— А мне за ботфорты выговорил, — с легким смешком попеняла ему она. — И за косметику, которая чересчур! Что-то ты мне там втирал про естественность, я уже не помню. Мне знаешь как неприятно было!

Герман понял, что он на правильном пути, и мысленно выдохнул.

— Ну, должен же я был что-то тебе заумное сказать, я же препод, — усмехнулся он. — Если хочешь увидеть еще раз, как я мычу что-то невразумительное, обязательно одень эту юбку еще раз! А уж когда я на даче тебя увидел, все, я понял, не спать мне теперь спокойно по ночам. Но ты испугалась и сбежала.

Он осторожно взял ее лицо в ладони и громко чмокнул ее в нос.

— Ириш, мне очень хорошо с тобой было, очень. Это касается всего: и секса, и не секса. Я бы хотел повторения. Хочешь, пойдем сегодня вечером в Большой театр, и оттуда в ресторан. А не хочешь, будем весь вечер валяться, доедать торт и роллы и смотреть глупые комедии. И любить друг друга. Я бы хотел этого. Ну, а ты уж дальше сама думай, чего ты хочешь.

Он говорил и видел, как постепенно разглаживается ее лоб, а на лицо возвращается ослепительная улыбка.

А может быть, не все так плохо. Может быть, у них есть шанс.

Нужно держать ее при себе, не отпускать надолго. Не давать сомнениям и плохим воспоминаниям прорасти в ее хорошенькой головке.

И обязательно держать на расстоянии от братца.

Они с сожалением выпустил ее, посмотрел на часы и застонал:

— Блин, ну вот, теперь точно опоздал!

Глава 11. Благие намерения

Ирина

Герман высадил ее у входа в общагу и быстро умчался на работу. Она еще какое-то время постояла на тротуаре, глядя ему вслед и приходя в себя после его торопливых, но все равно жадных прощальных поцелуев.

В голове у нее был полный сумбур. Когда он целовал ее, она полностью теряла способность мыслить связно. И еще не поняла, хорошо это или плохо. Потому что он целовал ее беспрестанно, и у нее не было мало времени хоть о чем-то подумать.

Теперь он уехал на работу, и она почувствовала себя одинокой.

А потом перевела взгляд на входную дверь и нахмурилась.

Там, в общежитии, она это чувствовала, ее ждала ее бывшая лучшая подруга Алина. И ей очень было страшно идти туда и выяснять с ней отношения.

«Хотя, если разобраться, чем я перед ней виновата? — размышляла Иринка, стоя у входа. — Я не знала, что у них с Гошей отношения. А как узнала, сразу его бросила. И вообще, я теперь с Германом встречаюсь. Сейчас соберу вещи и к нему перееду. А она пусть дальше Гошу пытается охмурить. Да, вот так ей и скажу! Забирай Гошу себе, у меня другой есть!»

Она сжала кулаки и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Зашла в общагу, предъявила свой пропуск и начала подниматься на свой этаж по лестнице. Легкий мандраж все равно присутствовал.

«Главное, успеть ей все это заявить, пока она мне не кинулась волосы выдирать!» — мрачно подумала она.

Как она и ожидала, Алина была в комнате. В домашней одежде лежала в позе эмбриона на своей кровати поверх покрывала. Значит, в институте не была, тоже прогуливала.

Услышав скрип двери, повернула голову, но тут же снова уткнулась носом в стенку.

Вид у нее был, честно говоря, хуже некуда. Лицо опухшее и заплаканное.

Иринка сразу почувствовала к ней жалость. И даже какое-то чувство вины.

Замялась у двери, прислушиваясь к себе, не зная, как начать разговор.

Ничего так и не придумав, подошла к кровати, села в ноги.

— Алин, я тебе чем-нибудь могу помочь?

— Отстань от меня!

Но голос у нее уже был не злой, просто очень несчастный.

Иринка тяжело вздохнула и встала. На сердце была тяжесть.

Алина всегда была доброй девочкой и хорошей подругой. Сколько лет она самоотверженно поддерживала Иринку, страдающую по Гоше. До тех пор, пока сама не пала жертвой его обаяния. Может, не так она и виновата, как показалось сначала Иринке? Может, Алина и не предавала ее? Что вообще у них произошло-то?

— Я тебе что сказать-то хотела, Алин, — грустно сказала Иринка. — Ты прости меня, я не знала, что у вас с Гошей было. Ты же мне не сказала. Я не хочу и не буду с ним встречаться. Номер его я заблокировала. Соберу вещи, поживу временно у однокурсницы, она меня пригласила. И вообще, кажется, у меня наклевывается роман с кое-кем другим. Я не держу на тебя зла. И мне жаль, что так получилось. Ты была для меня самой лучшей подругой.