И все же Красный город притягивал Каю как никогда – а ведь еще недавно она была готова отдать что угодно, лишь бы оттуда выбраться.

Возможно, ей просто хотелось иметь хоть какую-то цель. Больше у нее ничего не было.

– Ладно, я пойду, – сказала она. – А то, кажется, скоро Саша сюда явится. Не хочу ее видеть.

– Да брось ты, – не очень натурально удивился Тоша, – почему? Уверен, она сама уже давно хочет с тобой помириться. Ну, наговорила она тогда…

– Мы не ссорились. У меня просто нет желания ее видеть.

– Она хорошая. – Тоша укоризненно покачал головой. – И она не меньше тебя надеется, что…

– Тише.

Снаружи как будто десятком лезвий провели по стеклу. Люди на своих койках заворочались, кто-то сдавленно охнул.

– Что это? – Тоша с видимым трудом приподнялся на руках. – А?

– Не знаю. – Кая чуть было не сказала «жди здесь», но, к счастью, вовремя осеклась. – Я посмотрю.

Чудовищный звук повторился снова. Сердце у нее упало. Ей хотелось верить, что так скрипели деревья на ветру или что затянули какую-то неблагозвучную песню люди, работавшие на улице. Но, когда скрежет раздался в третий раз – высокий, пронзительный, похожий на многократно усиленное эхом карканье, обманываться дальше стало невозможно.

Кая открыла дверь, на ходу вынимая из ножен меч. Лицо тут же обожгло морозом.

Она увидела лесных псов почти сразу. Не меньше двадцати. Нападение явно не было спонтанным. Их вел вожак – гораздо крупнее остальных, широкогрудый, с ярким гребнем ядовитых шипов вокруг узкой головы. Он двигался со змеиной грацией, перетекал с места на место, струился по снегу, как черный ядовитый ручей. Остальные следовали за ним на полусогнутых лапах, настороженные, собранные. Из приоткрытых пастей на снег капала зеленая слюна. Завидев Каю, двое ближайших к ней псов ощетинились гребнями. Похожие на перья кожистые перепонки завибрировали.

Вожак открыл пасть и издал гортанный вой. Лесные псы не таились от людей. Они пришли в поселение открыто, чтобы убивать – потому что никаких иных намерений у лесных псов не было. Они уже начали: в отдалении Кая увидела человека, который охранял периметр, – он неподвижно лежал в снегу.

Охранник не успел поднять тревогу. Она бы услышала.

Кая замерла, глядя в ближайшие к ней глаза – холодные, беспощадные. Она понимала: всего шаг, назад ли, вперед, – и он бросится на нее, вцепится в горло. Она с необыкновенной яркостью представила, как острые клыки смыкаются на ее горле, как она захлебывается собственной горячей и густой кровью. Как кровь окрашивает снег. И как затем псы прорываются в лазарет – туда, где лежат у печи беззащитные люди.

Она вспомнила с необыкновенной отстраненностью, как в лаборатории Красного города Артем нудно и долго – бесконечно – рассказывал о том, как под руководством кого-то из старших изучал чуткий слух псов… И завизжала – громко, как могла, так, что на миг у нее самой заложило уши. Псы, уже сделавшие первые шаги ей навстречу, ошарашенно присели, как будто готовясь к прыжку, плотно прижали к голове уши. Всего на мгновение – но этого хватило, чтобы захлопнуть дверь.

– Закрывайте! – С обратной стороны двери лязгнул засов. Они – в безопасности, внутри. Она – снаружи.

Вожак прыгнул вперед легко, как тень, и она взмахнула мечом, встречая его. Скрипучее рычание перешло в скулеж, а потом он снова зарычал. Удар пришелся по боку, не причинив ему серьезного вреда, а вот рука Каи загудела от боли. Вожак был совсем близко и смотрел ей прямо в лицо. Его зеленые глаза смеялись, и белые клыки, с которых на снег капала горячая слюна, смеялись тоже. Попытки отсрочить неизбежное его только распаляли – и он глухо тявкнул. Она знала, что это значит. Охотничий сигнал. Он говорил со своей стаей – меньше чем через минуту она будет мертва.

– Огонь!

Пес дернулся и взревел. Кровь из его загривка фонтаном взметнулась в воздух. На снегу, взрытом лапами, распустились алые цветы.

– Кая! Уходи! – Это была Шоу. Следом за ней бежали люди, и они были вооружены.

Кая метнулась вниз, упала в снег за миг до того, как один из псов прыгнул на нее. Ловкий, но слишком большой, чтобы изменить направление в прыжке, пес перелетел через нее и ударился об дверь лазарета.

Мир вокруг наполнился рычанием, воем, криками и звуками выстрелов. Падая, Кая пропахала борозду в снегу и сильно ударилась подбородком – во рту стало солоно от крови. Что-то тяжелое навалилось на нее, и она закричала, почувствовав на открытой шее горячее смрадное дыхание. Задыхаясь, она изо всех сил работала ногами и руками, отпихивая от себя рычащего и извивающегося пса. До сих пор ее спасало только чудо. Одно движение могучих челюстей – и пес разорвет ей горло.

Она все еще крепко сжимала меч, но не могла даже пошевелить кистью, прижатой к земле. Где-то далеко, как будто над толщей воды, в которой она барахталась, бахнул выстрел, и пес на ней дернулся. Со сдавленным стоном Кая изо всех сил ударила рукой назад, ощутив резкую боль в запястье, и сразу вслед за тем лезвие вонзилось глубоко в плоть, и всю ее залило горячей кровью, пульсирующими толчками хлынувшей из раны… А потом пес, еще конвульсивно дергавшийся, но уже не живой, осел на нее всей тушей.

Мир вокруг все еще продолжал скрежетать, грохотать, скулить, но ее собственный сомкнулся до тесного пространства между снежно-кровавой грязью и телом лесного пса. Кая извивалась, как змея, пытаясь выбраться наружу. Она задыхалась. Боль в запястье отдавала в руку, и голова кружилась от тяжелого запаха железа.

– Кая! Ты в порядке?

В щели между скрюченными лапами она увидела чьи-то сапоги и издала сдавленный хрип.

– Лежи тут!

Сапоги развернулись и скрылись из виду.

Она и рада была бы последовать мудрому совету – против стаи лесных псов у нее не было шансов. Но воздуха не хватало, окровавленный снег попал ей в рот, и Кая снова усиленно заработала руками и ногами, освобождаясь из-под тела, которое наконец перестало дергаться.

Ей казалось, что она корчилась под ним не меньше минуты, но и этого хватило, чтобы бой у лазарета был окончен. В снегу осталось лежать четыре лесных пса и двое людей, мужчина и женщина. Женщину Кая знала – она хорошо шила и как-то помогла Кае починить куртку.

Уцелевшие псы бежали, и защитники поселения последовали за ними. Звуки выстрелов и крики все еще звучали в отдалении.

Но Кая знала: расслабляться рано. Она переложила меч в левую руку – и увидела его. Он был меньше остальных, наверное, совсем щенок, достаточно глупый, чтобы не последовать за стаей, но оттого не менее опасный. Заметив Каю, он раздул свой капюшон-воротник, махнул хвостом, как будто звал ее поиграть, и ринулся к ней. Его слегка заносило в бок – то ли в походке оставалось что-то щенячье, то ли недавно он был ранен и не выздоровел до конца.

Этот лесной пес был ей по пояс – и Кая точно справилась бы с ним, держи она меч в правой руке. Время замедлилось – растянулось так сильно, что она как будто могла разглядеть его течение. И над лохматой мордой пса она вдруг увидела Сашу – сосредоточенную, нахмуренную… с пистолетом в руках.

Наверное, она шла проведать Тошу – и поэтому оказалась здесь. И, наверное, сегодня было ее дежурство – и поэтому у нее в руках оказался пистолет, которым – Кая это знала по общим тренировкам на стрельбище – Саша владела неплохо.

Лесной пес Сашу не видел. Зеленый взгляд был устремлен на Каю – только на Каю – и щенок пер напролом, как кабан, не видя ничего, кроме своей цели. Действительно глупый – но это сейчас не поможет.

Кая попыталась перехватить меч правой рукой, но пальцы свело от боли, и она крепче сжала оружие в левой. Она смотрела Саше прямо в лицо, и Саша смотрела в ответ. Ее черные кудри стояли дыбом, и рука с пистолетом дрожала. Кая хотела крикнуть ей «Стреляй! Чего ты ждешь?», но язык как будто прилип к нёбу. Смешно – даже перед лицом смерти она не могла заставить себя попросить Сашу о помощи. Кого угодно, но не ее.

Щенок ударил ее лапами – второй раз за день она как будто попала под лавину камней. Он двигался быстро, но что такое меч и что такое человек – пока не знал. Кая вывернула левую руку быстрым, расчетливым движением – оно вышло бы куда лучше, будь это другая рука, – и щенок завизжал, откатившись вбок. Снег окрасился красным и темно-зеленым… Пусти он в ход когти или зубы, а не вали ее играючи на снег, она была бы уже мертва, и все равно на мгновение Кая почувствовала острое искушение отпустить его. Может быть, он сумеет выжить, этот нелепый щенок с длинными лапами, – на нечисти все хорошо заживает. Но совсем рядом с ним лежали в неестественных изломанных позах люди, которых Кая знала, – и она взмахнула мечом.