- Отпусти ее, урод! Пристрелю!
- Ромка, не дури! – Ричард снова перегородил мне собой обзор и Т-образно вытянул руки, направив одну ладонь ко мне, другую к психопату. – Валёк, тебя тоже касается! В этот раз я тебя отмазывать не буду. Одно дело палёную водку со склада воровать, другое – поножовщина. Условкой не отделаешься.
- Так я ж убивать не стану. Я ж ей просто смазливую мордашку сейчас подправлю, чтоб другие мужики в ее сторону даже не смотрели. Глядишь, и я мил стану. Да, Дашок? Стану я тебе милым?
- Ричард, отойди! Пристрелю, гада! – не на шутку завелся я.
- Ромка, не дури, говорю! Покалечишь девку! Убери пугач от греха!
Ричард, как всегда, был прав. Толку от меня сейчас не было никакого. Прицельно выстрелить я не смогу. Мы же не в вестерне. Если промахнусь, могу попасть в девчонку или убью психопата, и меня посадят.
Нехотя я убрал палец со спускового крючка и слегка опустил арбалет, чтоб разрядить.
А дальше все произошло в считаные доли секунды. Я клянусь, что не нажимал на курок. Я бы не смог этого сделать. Ведь мой палец лежал на скобе, а не на спусковом крючке. Я не знаю, как это могло случиться, но в тот момент, когда я потянулся, чтоб вынуть стрелу из направляющего желоба, раздался глухой хлопок, арбалет дернулся в моей руке, и стрела исчезла. Проследив взглядом траекторию, по которой она ушла, я остолбенел.
Одновременно с этим Ричард вздрогнул, резко повернулся на звук, встретился со мной взглядом, потом опустил глаза, скользя по своему телу, и тоже замер.
Его джинсовая куртка была прибита к ребрам болтом моего арбалета. На груди по белоснежной ткани футболки расплывалось пятно самой благородной, самой что ни на есть королевской крови.
Точно в немой сцене из кино мы все четверо стояли неподвижно и не могли оторвать глаз от слегка подрагивающего разноцветного оперения стрелы.
Первым из ступора вышел Валёк. Он выронил нож, отпихнул от себя Дашку, выставил вперед ладони и как-то по-козлиному заблеял:
- Не-Неее стреляй… Не-Неее стреляй…
Будто у меня в руках был не разряженный арбалет, а Макаров с полной обоймой. А еще через пару секунд этот только что кичившийся своей доблестью и обещавший извозить всех мордой об асфальт герой опрометью бросился в сторону улицы. Сходу попытался перемахнуть через забор, но зацепился носком ботинка за штакетину и, перевалившись на ту сторону, тяжелым мешком ударился о землю. Несмотря на столь неудачный трюк, он довольно проворно подскочил на ноги и, поднимая за собой клубы пыли, помчался по Заречной с воплями:
- Участкового убили! Московский участкового пристрелил! ...
- М-м-м… вот придурки… - послышался голос раненного.
- Ричард! – я кинулся к нему.
Коснувшись мокрого бордового пятна на его одежде, я облегченно выдохнул. Мой арбалет оказался хоть и опасной, но все-таки игрушкой. С трудом продырявив плотную джинсу, пробить мощный торс участкового стрела уже не смогла, и, как положено, ушла по пути наименьшего сопротивления. Пройдя по касательной, она глубоко, но не опасно пропорола кожу и застряла, прижатая плотной футболкой к груди.
- Не лезь, - рявкнул Ричард и, оттолкнув меня, добавил, - Чай не помру.
Морщась от боли, он выдернул болт и глянул на меня своим леденящим душу взглядом.
- Ну чё встал? Собирай манатки, забирай девку и проваливай. Чтоб через две минуты духу вашего в деревне не было. Понял?
- Понял, - привычно кивнул я.
Хотя, если честно, понял я не все. То, что мне надо срочно делать ноги отсюда, это было логично. Минут через пять здесь вся деревня соберется. А так как мужская часть населения меня и раньше, мягко говоря, недолюбливала, за своего участкового они меня точно на вилы поднимут. И он их остановить не сможет. Но причем здесь девчонка? И почему я должен был ее забирать? Это было непонятно. Однако разбираться было некогда. Да и привык я уже Ричарду доверять. Он ничего не говорил просто так. А потому я протянул ей руку и спросил:
- Ты со мной?
Она посмотрела на меня, на Ричарда, снова на меня и легкомысленно кивнула:
- Да.
Потом кинулась к участковому, обняла его, забыв про ранение, и, не обращая внимание на то, как он при этом сморщился, забормотала:
- Ричард, прости-прости-прости…
