Меж тем потихоньку рассветало. Повеяло прохладой, луг перед рекой сплошь заволокло белым влажным туманом. Туман вплотную подобрался к лесу, к ихнему привалу, заклубился близь костра. Сделалось тревожно. Послышалось негромкое конское всхрапывание. Антон подтянул к себе автомат. Из стены тумана показалась унылая лошадиная морда, она с укором посмотрела на Антона.

– Ты кто? – спросил Антон

– Конь в пальто – ответила лошадь. Действительно, сквозь сизый туман просматривался конский силуэт, на туловище которого было надето пальто, а крупную клеточку, с овечьим воротником.

– Ты ёжика не видел? – спросил конь.

– Нет.

– Ну, я пошёл тогда.

– Иди.

Лошадь попятилась и исчезла в тумане. Зашелестела трава, в лесу ухнул филин.

– Сам дурак! – ответил ему Антон и подумал – А куда ёжик то пропал? Наверное, в тумане заблудился.

Глава 2

К полудню они добрались до пригородного дачного посёлка. Решили понаблюдать за стандартным двухэтажным домиком, что находился у самого леса. Возле крыльца стояла машина с открытым капотом, там ковырялся парень примерно ихнего возраста. Ничего подозрительного. Минут через несколько решили проявить себя. Осторожно открыли калитку, по-тихому подошли к машине, окликнули парня. Тот выпрямился, вытирая ветошью руки, спокойно посмотрел на них. Ни страха, ни удивления, словно видеть вооружённых людей возле своего дома для него привычное дело.

– Из-за черты?

– Да, откуда знаешь?

– Не вы первые. Чем могу?

– Можешь. Купишь? – Дмитрий снял с руки часы. Ролекс

Парень взял часы, повертел в руке.

– В дом зайдите, не маячите тут. А я осмотрю вашу вещичку.

Они втроём зашли в прихожую. Парень указал на диван, а сам подошёл к столику с ноутбуком.

– Сколько? – спросил он оттуда через некоторое время.

– Половину цены – запросил Дмитрий.

Парень подошёл к ним, уселся, напротив, в кресло.

– Документы есть?

– На часы?

– У вас. Что вы – это вы?

– Нет.

– 15 процентов и гражданские шмотки для вас.

– А пару гранат в дом?

– К часам ещё гранаты, тогда 15 процентов, шмотки, рюкзак и доставлю в черту города, – весело ответил парень

– И обрисуешь, что здесь да как.

– По дороге.

Среди вороха вещей, принесённых хозяином, выбрали подходящие. Переоделись. Обмундирование и автоматы, запихали в рюкзаки, (благо у обоих оказались калаши немецкой модификации со складывающимся металлическими прикладами). Из своего рюкзака Дмитрий вытащил ещё одни часы, такие же, как те, что продал, и протянул Антону. Себе он надел точную копию.

– Возьми, пригодятся.

– Где ты их набрал? Дорогие же.

– Потом расскажу – запихивая себе сзади за пояс пистолет пм – проговорил Дмитрий. – Из-под куртки не видно? – обернулся он к Антону.

– Нормально.

– Нормально будет, когда вы себе на лоб вот это наклеите. Как у меня.

На лбу у парня красовался оранжевый значок, наподобие штриха кода.

– Что это за херня и зачем?

– Это значок благонадёжности и благочестия. Выдаётся на неделю. Светится в темноте, распознаётся полицейскими сканерами. С вас обойма к макарычу. Штука дорогая.

Парень протянул две наклейки

– Ты это серьёзно?

– Без них вас загребут, а без документов и к стенке поставят.

Поржали над собой, но наклеили, куда деваться – в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Трясясь по ухабам, поехали к городу.

– Дороги у вас конечно шикарные – съязвил Антон, когда последний раз ремонтировали?

– Каждую осень заливают, а весной их размывает.

– Может сделать один раз, но качественно?

– Зачем? Деньги с бюджета спущены, рабочие места созданы, все довольны. Сделаешь хорошо, люди без работы останутся, кормушку прикроют.

Солнце застряло в зените. Вдоль дороги тянулись дачные домики, кое- где разрушенные, а местами сожжённые.

– Это пару недель назад демократию устанавливали – пояснил парень.

– Установили? А раньше, что было?

– То же демократия.

– И что поменялось?

– Наклейки. Раньше на запястье клеили, теперь на лбу.

– А народ что?

– Что народ? Народ ликует.

– А раньше?

– Раньше тоже ликовал.

– Но есть же недовольные?

– Есть. Их вылавливают и демократизируют. Сами увидите.

Они въехали в город. Вокруг сновали по-летнему одетые люди, молодые мамаши, прогуливались с колясками, работали магазины, где-то играла музыка. Обычная городская жизнь. Возле железнодорожного вокзала они тормознули.

– Приехали. Мой совет – сдайте рюкзаки в камеру хранения, и аккуратней. Самое лучшее для вас купить билет и свалить в другой город. Там революция намечается, легче затеряться. Ну, бывайте.

Так и поступили, рюкзаки положили в автоматическую камеру хранения, сами вышли на площадь. Народу на улицах было порядочно, у всех на лбу красовались наклейки, оранжевые, красные, жёлтые. Что ещё бросалось в глаза, на груди у всех взрослых прикреплены пластиковые карточки разных расцветок, но в основном розовые.

– Извините, уважаемая, мы приезжие, не подскажете, зачем у всех карточки на груди? – притормозил Дмитрий пожилую женщину. Вот и у вас, смотрим, то же розовая, на кофточке.

– Вы что, с луны свалились? – изумилась женщина. Это карточка личного мнения. Розовая – значит, что ваше мнение совпадёт с узаконенным общим. Без карточки, как и без клейма на лбу нельзя. Так что бежите скорее к ларьку и покупайте своё мнение.

– Большое спасибо, уважаемая, непременно обзаведёмся собственным мнением.

Возле площади перед вокзалом стоял ларёк, где продавали автобусные билеты и карточки на мнение. Был и ценник, дешёвым оказалось розовое мнение, которое совпадало с мнением большинства. Оно стоило чуть дороже автобусного билета. Самое дорогое – это особое мнение, карточка красного цвета. Спросили у продавца, чем же оно отличается от общего? Оказывается – жёсткостью. Если, к примеру, общее мнение требовало, чтобы людей без клейма на лбу сажали в тюрьму, то обладатель красной карточки мог требовать расстрела. Самый же дешёвый выдавался человеку, который не знал, как иметь собственное мнение. Ему растолковывали, какое должно быть его мнение и выдавали жёлтую карточку, за сущие копейки. Как-то так.

– И каково же в данный момент должно быть наше собственное мнение относительно происходящего?

– Всё идёт прекрасно, верховный и правительство денно и нощно заботится о благосостоянии и процветание своего народа. А если и есть отдельные недостатки, то они моментально исправляются. Будете брать?

– Да, два жёлтых, без сдачи.

– Получите и распишитесь.

– Как же хорошо иметь своё собственное мнение почти задарма. И мозг напрягать не надо. Дмитрий, смеясь, прикрепил каточку к груди, – Пошли, перекусим, жрать охота. Как твоё мнение?

– Жёлтое, одобрямс.

Глава 3

В кафешке, куда они зашли, царил полумрак, народу было немного, кормили за умеренную цену весьма сносно. За соседнем столиком, развалившись, восседали два крепких парня, в камуфляже, в наколенниках, подлокотниках, с красными наклейками на лбу. Они лениво потягивали пиво и переговаривались. Зелёные шлемы из арамида висели на спинках стульев. Резиновые дубинки – тонфы, с поперечной рукояткой, возлежали на столе. Антон прислушался к доносившимся обрывкам фраз. Смысл был таков – те, кто живёт в городе, козлы и сволочи. Их надобно нещадно долбить демократизаторами по ихним пустым бестолковкам, потому как если в деревнях и прочей периферии живут чуть ли не впроголодь, то городские жируют и бесятся, суки. Им и привилегии всякие, и надбавки. Сами ничего не производят, а живут, засечёт окраин. С другой стороны, пусть студентики – интеллигентки, бузят помалу. Если всех упакуют, и возмущаться будет некому, тогда их, защитников порядка, расформируют за ненадобностью. А кому охота за нищенскую зарплату торчать весь день у станка на заводе? Так ещё и завод то найти надо, всё позакрывали. Тут же работа не пыльная, колошмать хиляков городских, разгоняй их сборища за приличное бабло. Красота.