— У вас ночью калитка и дверь была открыта. Но вы не думайте ничего такого, у меня ключи есть, мне Люся дала. Мы с ней вместе в школе работаем. Она мне сдала этот дом на лето, — залепетала Маша.
Как на духу, выдала все, что знала. Да, у майора полиции Макарова был большой опыт в ведении допросов. Один взгляд в упор — и подозреваемые рассказывали ему все, что знали.
— Люся, значит, — мрачно сказал Юра. — А что я тут живу, она тебе сообщила или забыла?
— Нет, не сообщила. Я ей ночью позвонила, она сказала, что не знала, что вы тут живете.
— Короче, развела тебя, как лохушку, — подытожил Макаров, скривившись. — Все она прекрасно знала, я тут уже с весны обитаю. Денег много с тебя взяла? Не бесплатно же пустила?
— Тридцать тысяч.
Юрка нехорошо усмехнулся. Ну, Люська, ну, аферистка! За такие деньги двухэтажный коттедж в ближайшем районном центре можно снять. А не старый деревенский дом.
— Странно, что не сто.
На женщину с косой было жалко смотреть. Вид у нее был такой, что того и гляди заплачет. Захлопала светлыми ресницами, отвернулась. Из-под пледа показалась белая ручка, начала тереть глаза. Убедительно, да вот только ему никакого дела нет до женских слез. Со своими бы проблемами разобраться.
— Значит, так, Маша с Уралмаша.
— С Бескудниково.
— Тем более. Сестрица моя тебя обманула. Дом этот на лето не сдается. Кстати, информация для справки: дом не только Люсин, а Люсин и мой. Поэтому я тут живу по праву, а не по Люсиному разрешению. И сейчас ты собираешь свои вещи и уеб… уезжаешь обратно в свое Бескудниково. Даю тебе на сборы полчаса. Все поняла?
— Поняла, — шмыгнула она носом.
— Вот и умничка. Люблю понятливых. За аспирин, кстати, большое спасибо, — Юра позволил себе кривую улыбку.
Нужно потихоньку вставать. Какие у него планы на сегодня? Дойти до стройки, составить список необходимых материалов, съездить в город, закупиться. У Лехи можно позаимствовать УАЗик, все равно кореш сегодня весь день будет в лежку с головной болью.
— Только я не могу уехать, — опять женский писк.
Блин, она все еще здесь? Глянул на нее свирепо.
— Это почему?
— Потому что, во-первых, моя машина застряла на въезде в деревню с пробитым колесом. Во-вторых, у меня трое детей и собака, все они сейчас спят за стенкой. И спать будут долго. Потому что вчера очень устали. Мы добирались из Москвы на машине тринадцать часов, детям просто необходимо выспаться.
— Ты что, тоже многодетная яжемать, как моя сестрица? — с ужасом спросил Юрий. — У вас там, в школе, гнездо, что ли?
Она обиделась, задрала курносый нос и отвернулась.
— Ааа, я понял, она тебя нарочно ко мне подослала? Денег не дам! — рявкнул Юрий так неожиданно, что Маша подпрыгнула на кресле.
— Какие деньги, что вы? — забормотала она, с ужасом глядя на него. — Не надо денег, у меня есть деньги!
Макаров морщился, не переставая обдумывать создавшуюся ситуацию. С какой стороны ни посмотри, дело все равно дрянь. И самое противное, что женщина с косой — такая же жертва, как и он. Жертва алчности его дражайшей сестрицы. Даже и формального повода предъявить обвинение Маше с Уралмаша у него нет. Замок она не взламывала, в дом проникла с разрешения его сестры. Состава преступления нет. И сама Маша чувствует свою правоту. Косится на него укоризненно. Побаивается, но не сдается. Характер демонстрирует.
А ты что, милочка, рассчитывала, что тебя тут примут с распростертыми объятиями? Тут вообще-то не пансионат и не детский лагерь.
Ладно, на сегодня можно их оставить. В благодарность за аспирин. Все равно его целый день дома не будет. Не выгонять же детей в шесть утра из дома. А потом он что-нибудь придумает.
Юрий тяжко вздохнул и осторожно встал с кровати. Вертолеты в голове не взлетели. Ну, хоть в чем-то ему повезло. Раздраженно перевел взгляд на замершую гостью.
— Что ж ты такая проблемная-то, Маша, три рубля и ваша! Ладно. План такой. Пока я принимаю душ, можешь приготовишь завтрак. Мне, ну и себе и детям тоже. Я утром ем кашу, молоко в холодильнике, крупы в шкафчике найдешь. Яйца есть, овощи, хлеб, масло, творог. Все свежее, домашнее. В общем, все, что найдешь в холодильнике, то и бери. Шурши. Потом идем вытаскиваем твою машину. Дальше у меня дела, я уеду, предположительно на весь день. Тебя со спиногрызами оставляю на хозяйстве. Надеюсь, дом не разнесете по бревнышку. Вечером решим, что дальше, кто виноват и что делать. Люське не звони, я с ней сам поговорю. Все поняла?
Она активно закивала головой.
— Меня Юрий Владимирович Макаров зовут. Но ты ко мне можешь обращаться просто — товарищ майор. Пройти дай.
— Мария Ивановна Малинкина, — с явным облегчением представилась она.
— Серьезно? Малинкина? Марьиванна? Слушай, тебя, небось, в пед без вступительных экзаменов приняли? С такими-то именем и отчеством?
Маша с Уралмаша сердито зыркнула на него, но промолчала. Торопливо выпуталась из пледа, встала и начала двигать кресло с прохода на место, где оно стояло раньше. Юрий с непроницаемым видом наблюдал за ее действиями. Маша была девочка крупная. Оценить точные параметры ее тела мешал совершенно ужасный безразмерный балахон, напоминающий картофельный мешок, укутывающий ее с ног до головы. Впрочем, когда Маша наклонилась, ее пятая точка проступила сквозь тонкую ткань весьма отчетливо. Юра вздохнул. Ему понравилось то, что он увидел. Сзади явно было за что подержаться. Если и спереди такие же выдающиеся формы, то можно было бы заподозрить Люську в коварном умысле.
Впрочем, трое спиногрызов Маши с Уралмаша — отличное противоядие от половой лихорадки любой интенсивности проявления. И Люська вряд ли стала бы сводничать, они давно в контрах. С тех самых пор, как он отказался финансировать учебу ее бестолковых отпрысков, которых Люся пристраивала на платные отделения самых дорогих ВУЗов столицы. А после смерти родителей Люська с ним еще и из-за наследства хорошенько поскандалила. Так что нет никакого вселенского заговора. А есть стечение обстоятельств, патологическая жадность его сестрицы и чрезмерная безответственность Маши, которая потащилась за тысячу километров в незнакомое место, еще и спиногрызов с собой прихватила. Впрочем, его это ни в коей степени не касается.
Когда Юрий, с удовольствием приняв контрастный душ и переодевшись в чистую одежду, через двадцать минут зашел на кухню, она была наполнена дивными ароматами. Маша воодушевленно порхала от плиты к столу, фальшиво мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Увидев Макарова, застывшего на пороге, улыбнулась мягко и приветливо. Словно не пугалась и не обижалась на него всего полчаса назад. От ярких глаз разбежались лучики-морщинки и осветили кухню мягким светом. А ведь она его совсем не знает. Разве можно так лыбиться незнакомому мужику? А вдруг у него намерения нехорошие?
«Марьванна, ну что ж ты такая проблемная-то, а? Подбешиваешь!»
— Овсянка, омлет, овощной салат, тесто для блинчиков замешала, могу несколько штук прям сейчас испечь, — скороговоркой пропела Маша. — Вам какой чай заварить, черный или зеленый? Кофе я не нашла.
— Черный, покрепче, без сахара, — хмуро ответил он, садясь за стол. — Кофе в доме не держу, не люблю и не пью.
Она налила ему чаю, безошибочно выбрав из всех кружек ту, которой он обычно пользовался. Сама не села, продолжала суетиться.
— Сядь, у меня голова болит от твоего мельтешения! — не сдержавшись, рявкнул на нее Макаров. Она тут же плюхнулась на стул, уставившись на него огромными глазищами.
— Сама поешь, — уже мягче добавил он.
Она замотала головой.
— Я не ем по утрам. Товарищ майор, мне бы детские вещи с дороги постирать, — пропищала она. — И в душ сходить. Можно?
Когда она его пугалась, у нее менялся голос, становился высоким и чересчур писклявым. В остальное время она разговаривала вполне нормально. Юрий усмехнулся своему открытию. Правильно, Маша с Уралмаша, бойся меня, я страшный серый волк и ем многодетных матерей на завтрак. Не улыбайся мне, и вообще держись от меня подальше.
