Он набрал Машин номер и долго слушал гудки в трубке. Наконец, услышал ее торопливое дыхание.

— Юрочка, что-то случилось? Ты в неудобное время звонишь. Мы спать укладываемся.

Ответил ей чужим и мертвым голосом.

— Привет. Случилось. У меня изменились обстоятельства, Маша. Завтра к обеду Дима подъедет на «Калине» со старшими и вещами, заберет вас с Ванькой и отвезет в Москву. Сюда приезжать не нужно.

Она долго молчала. Потом спросила еле слышно:

— А ты не приедешь, Юр? Хотя бы просто проститься. Пожалуйста. Я увидеть тебя хочу.

Шрам не то что болел, он полыхал адовым огнем.

— Я не приеду, Маша. Не могу. Очень занят.

Она опять помолчала. Спросила со страхом и слезами в голосе.

— Что-то случилось, Юра? Или это из-за меня? Из-за того, что я тебе про себя рассказала?

Он усмехнулся.

— Это из-за меня, Маша. Из-за того, что я так и не осмелился тебе рассказать. Откровенно говоря, я тот еще говнюк. Все, не могу больше говорить. Пока.

И бросил трубку. В стену.

Осень началась на три недели раньше.

* Стихи Евгения Соя

Глава 20. Время собирать камни

Люська позвонила брату в начале октября ранним утром.

— Ты почему номер поменял, а мне ни слова не сказал? — по обычаю, она сразу напустилась на него с претензиями. — Мне пришлось узнавать номер через отца Валерия. Ты живой там вообще, Макаров? Не спился еще?

— Что тебе надо от меня, Люська? — Юрий поморщился от головной боли.

— Как ни странно, на этот раз мне от тебя нужно кое-что конкретное. Радуйся, Макаров, есть покупатель на нашу развалину.

— Ты про что?

— Макаров, не тупи! Покупатель, говорю, есть, хочет купить дом с участком! Семья беженцев из Донбасса. Деньги у них на руках. Мы договорились, что в субботу они приедут, посмотрят дом. Если им все понравится, сразу поедем к нотариусу оформлять покупку-продажу. Я приеду в субботу утром, попроси Леху или Димку встретить меня в Саранске. Или сам машину возьми у кого-нибудь и встреть меня.

— В субботу никто не поедет тебя встречать. У нас в деревне праздник, день апостола Иоанна Богослова, освящение церкви. Митрополит приедет, духовенство. Мы все будем на службе.

— Юрий, я, конечно, горячо приветствую, что из ярого атеиста ты подался в церковники. Задумался, так сказать, о вечном, о душе. Все какое-никакое хобби у тебя появилось, ближе, конечно, к никакому. Но дом надо продать, Юра. Мне нужны деньги. Скоро платить за следующий семестр, а я…

— Сказал же тебе, своим ходом добирайся! Такси найми! — рявкнул Юрий и повесил трубку.

Эти два месяца ему дались очень тяжело. Хуже было только тогда, когда умерла мама. Испугавшись, что, отследив его номер телефона, преследователи смогут выйти на Люсю, Луку или Машу, Юрий сменил симку, сообщив новый номер только отцу Валерию. И сам никому не звонил. Днем пропадал на стройке, а по вечерам пил вместе с Лехой. Он наивно надеялся, что боль от собственного предательства по отношению к Маше со временем притупится, но ничего подобного не происходило. Он с ужасом представлял себе ее лицо, когда она услышала по телефону «Сюда приезжать не нужно». Ведь мог хотя бы попытаться намекнуть ей, что у него проблемы. Она бы поняла. А он вместо этого струсил. Взял и бросил ее. Предал ее доверие. А ведь она открылась ему, как никому другому, рассказала ему все про себя без утайки. Первому мужчине за десять лет. А он так ее «отблагодарил». Макаров чувствовал себя самым настоящим Иудой. Частенько думал, что был бы рад очередной пуле в своем сердце, потому что он этого заслуживает.

Все вокруг напоминало ему о Маше. В тот нехороший вечер Юра собирал ее вещи впопыхах, торопясь скорее отправить ее и детей в Москву. Лука ни слова ему не сказал, лишь посмотрел с обидой и немым укором, а потом отвернулсч. Зато Зина разразилась гневной тирадой, суть которой сводилась к тому, что он средство мужской контрацепции. Чем по-настоящему его выбесила, потому что он был с ней полностью согласен. Они орали друг на друга как ненормальные. Зинаида ругалась виртуозно и дала бы в этом виде деятельности фору любому менту. Юрий кричал, что избавляет Машу и Зину от своего присутствия, и пусть они будут обе ему благодарны, раз он такой плохой. А Зина кричала, что с удовольствием подвесила бы его за яйца на Красной площади в назидание всем лицам мужского пола, которые еще когда-либо будут подкатывать к ее маме. Оба за криками прятали страх за Машу и разочарование таким неудачным завершением лета.

Зина с Лукой уехали, Юрий пошел в сад и нашел там сборник стихов Маши. И его пробрало так сильно, что он, сам не помня, как, очутился у Лехи и там безобразно напился. Несмотря на то, что это был рабочий день. Следующие дни он тоже помнил смутно. Сборник он положил себе в постель под подушку и иногда, когда ему было очень плохо, открывал заветный томик и вдыхал запах печатных страниц. Представляя, как тонкие пальцы женщины дотрагивались до строчек. И ему становилось немного полегче.

Храм они все-таки достроили почти полностью к началу октября, остались лишь мелкие недоделки. 9 октября, в день памяти апостола Иоанна Богослова, был запланирован великий чин освящения митрополитом Саранским и Мордовским. В деревне в связи с этим намечался большой праздник. Еще и Люся собралась приехать. Нужно было решать вопрос с продажей дома. А Юрий даже не знал, куда ему ехать, если дом все-таки купят. В Питер в родительскую квартиру? Оставят ли там его в покое?

Поэтому он еще раз позвонил своему бывшему сослуживцу.

— Привет, Лютый.

— Здорово, Макар! Куда опять пропал-то? Не дозвониться до тебя.

— А что, есть какие-то новости? — он внутренне напрягся, почему-то не ожидая ничего хорошего. Но услышал внезапное:

— Новости есть. Полкана твоего отпустили под подписку и на следующий день грохнули.

— Кто? — обалдел Юрий.

— Дед Пыхто. Что, разве он мало кому дорогу перешел? Киллер. Идет официальное следствие. Телефон следователя скинуть?

— Давай на всякий случай. Вот урод. Получается, все-таки ушел от правосудия. Слушай, а с деньгами что?

— А ничего. К тебе же никто не обращался? Полкан этими деньгами пытался тебя подставить. Никто вообще не знает, чьи это деньги. Распоряжения на твой счет он, судя по всему, не успел отдать. Из наследников у полкана только жена малолетняя, вряд ли она в курсе. Так что можешь считать эти пол-лимона моральной компенсацией от бандитов за свое ранение. А насчет правосудия, так ведь ушел этот гад от правосудия земного, теперь его ждет правосудие небесное. Про тебя поговаривают, ты церковником заделался? Грехи, что ли, замаливаешь? Храм восстановил на преступные денежки? — Лютый явно насмехался.

— Веришь, даже не притронулся, — огрызнулся Юрий, постепенно приходя в себя. — Мне родное министерство компенсацию за инвалидность выплатило, на них и построил.

— Ну, квартиру себе прикупи в Москве, машину или будущей жене шубу. Детям-сиротам помоги. Во, придумал, пожертвуй баксы в фонд борьбы с коррупцией! — Лютый глумливо загоготал. — И вообще, Макар, чего ты там в своей деревне окопался? Возвращайся назад. Официально ты чист, неофициально никто из ребят никогда и не верил, что ты наркоту крышевал. Помнишь Данилова? Он охранное агентство крутое открывает, ему управляющий нужен. Про тебя спрашивал, где ты. У вас вроде всегда с ним нормальные отношения были. Возвращайся, Макар, а? И номер можешь больше не менять, прослушки за тобой официальной нет, и неофициальной тоже. Ты так, женился в итоге или нет?

— Не женился, — Юрий был мрачен.

— И правильно. Ну их нафиг, этих теток, одни проблемы от них. Я со своей разошелся.

— Спасибо за поддержку, я тебе еще позвоню.

Юрий позвонил еще и следователю и очень быстро выяснил, что никакого расследования против него лично не ведется, дела нет и не будет, а насчет денег тот вообще не в курсе. И вообще все в порядке, следователь наслышан, как несправедливо к нему отнеслись, выражает свое сочувствие и бла-бла-бла.