Гарри смотрит на его с трудом двигающиеся, в презрении изогнутые губы, на струйку крови, стекающую по подбородку, словно загипнотизированный. Так, как он никогда не смотрел на Джинни. Так, словно хочет… Но в следующий миг он, хорошенько тряхнув исходящего ядом Хорька последний раз, оставляет его у стены и уходит быстрыми шагами прочь.

Джинни стряхивает с себя оцепенение. Ох, Мерлин, покажется же такое! Гарри ведь ненавидит Малфоя, верно?

Очевидно, ромашка Невилла ещё не совсем доработана и показывает не только любовь, но и другие сильные чувства, которые испытывает твой избранник к кому бы то ни было! «Надо будет сказать об этом Невиллу!» — решает Джинни и, почти успокоившись, отрывает пятый лепесток.

*****

Это квиддичное поле. Гарри тренирует команду. После особо удачного манёвра Джинни спрыгивает с метлы и с триумфальным видом подходит к Гарри. Он счастливо улыбается и восхищённо смотрит на неё:

— Ты молодец, Джинни! Если бы все играли хотя бы вполовину как ты, мы бы без труда взяли кубок!

Он хлопает девушку по ладони, и её лицо сияет от похвалы.

Лицо Джинни сияет и сейчас. Она уже было и забыла, как Гарри восхищался её игрой, как ставил всем в пример, как доверил ей быть ловцом вместо него, когда его самого отстранили от игры!

*****

Сияет Джинни ровно до того момента, как видение шестого лепестка показывает ей Гарри, наблюдающего за играющим в квиддич Малфоем. И это не взгляд человека, решившего изучить, как действует соперник, чтобы понять, где его сильные и слабые места. Это взгляд человека, который… любуется? Любуется стройной сильной фигурой, развевающимися на ветру белыми волосами, напряжённо сжатыми губами, глазами, полными вызова и азарта.

Этот взгляд так отличается от того взгляда заботливого старшего братишки, который привыкла ощущать на себе Джинни!

«Не может быть!» — потрясённо шепчет девушка, садясь на корточки и обнимая себя руками.

*****

На жёлтой сердцевине остался последний, седьмой лепесток, и тут Джинни слышит голоса. Два парня, смеясь, заходят в теплицу, явно, как и она сама, рассчитывая, что в этот час здесь никого нет. Джинни застывает на месте, так как момент, когда она могла обнаружить себя и непринуждённо поздороваться: «О, Гарри, Малфой, привет!», — безнадёжно упущен. Да она и не чувствует, что способна сейчас встретиться глазами ни с одним из них.

Дура! Какая же она дура!

— Я создал это укрепляющее память яблоко специально для тебя, Поттер, — слегка насмешливо, но с теплотой в голосе говорит Малфой. — Знаю же, что ты терпеть не можешь готовиться к экзаменам.

— Ты ж мой заботливый! — улыбается Гарри и нежно целует Хорька. — Мой умный. Мой красивый.

Бледное лицо Малфоя заливается румянцем, а у Джинни скручиваются внутренности.

Из нежных поцелуи становятся страстными, и наконец оторвавшись от жадных губ Гарри, Малфой, слегка задыхаясь, спрашивает:

— Что, Поттер? Я такой чудесный, что тебе не терпится уложить меня прямо здесь? В прошлый раз стреляющий кактус попал своей колючкой мне в зад!

Джинни испытывает желание поскорее обнять стреляющий кактус. А ещё ей хочется повыдёргивать из горшков все мандрагоры, чтобы их вопли заглушили то, что ей приходится слушать.

— Если это случится снова, я зацелую твою нежную, сладкую попку, как и в прошлый раз! Мерлин, Драко, почему ты не даёшь мне рассказать всем о наших отношениях? — поцелуи покрывают шею, плечи, ключицы…

— Мы уже обсуждали это, — мрачнеет Малфой, пытаясь чуть-чуть отстраниться, однако Гарри не даёт ему этого сделать. Тогда Малфой утыкается ему в плечо и убитым голосом бормочет: — Ты даже не представляешь, какие у тебя будут проблемы, когда волшебное сообщество узнает… Тебе не дадут покоя репортёры, а меня закидают громовещателями, обвинят во всех грехах…

— Да плевать я хотел на волшебное сообщество! — твёрдо отвечает Гарри, не прекращая гладить Малфоя по волосам, ласково играть с ними, перебирать прядки. — А если кто-то вздумает угрожать тебе — будет иметь дело со мной. Никто не посмеет! — с горячностью уверяет Гарри, взяв лицо Малфоя в свои ладони. А затем спускается поцелуями на шею.

— Пойми, Драко, я больше не могу скрывать наши отношения от Рона и Гермионы. Они мои друзья и много значат для меня. Да и Джинни продолжает на что-то надеяться, хотя я и не давал ей повода…

— Ага, — обречённо говорит Малфой, — твои друзья… Они придут в ужас, а ты не захочешь терять их дружбу ради такого, как я…

Пока Малфой, страдальчески кривясь, пытается воззвать к здравому смыслу Гарри, тот уже успевает трансфигурировать мягкое покрывало из листка какого-то растения и утягивает слабо сопротивляющегося парня за собой на землю.

— Ну какого «такого», Драко? — шепчет Гарри, снимая со своего ненаглядного Хорька рубашку. — Красивого? — с придыханием спрашивает, припадая губами к левому соску и чуть прихватывая его зубами.

Малфой потрясённо ахает.

— Желанного? — Гарри переходит к другому соску, и Малфой выгибается, со свистом пропуская воздух сквозь стиснутые зубы.

— Умного? Заботливого? Невозможно сексуального? — Гарри выцеловывает дорожку до пупка, а Малфой стонет всё откровеннее, заставляя его задыхаться и шептать свои нежности всё более сбивчиво и невнятно.

— Невилл, кажется, что-то подозревает, — вдруг сообщает Гарри, оторвавшись от выцеловывания тазовых косточек.

— Да — ах? — всхлипывает Малфой. — Неудивительно! Ведь мы оставляем — ах! — в теплице магические следы…

— Да, — соглашается Гарри, высвобождая член Малфоя и лаская пальцами головку, — будем надеяться, что он не сканирует пространство теплицы на предмет использованных тут заклинаний!

Когда Гарри с видом путника, узревшего в пустыне источник с долгожданной водой, набрасывается ртом на член Малфоя, а тот прикрывает глаза и оглашает теплицу совершенно развратными стонами, Джинни накладывает на себя лёгкие Маскируюшие Чары и незамеченной проскальзывает мимо.

*****

Сердцевина ромашки с последним, седьмым лепестком остаётся лежать под лимонным деревом.

— Гарри! — кричит Драко, когда под его веками наконец вспыхивают фейерверки. — Я люблю тебя, Гарри!

— Я тоже, Драко, ты знаешь, что я люблю тебя, и с каждым днём всё сильнее, — отвечает Гарри, поглаживая и целуя подрагивающие бёдра. — Ты — мой мир, моя любовь, моё волшебство.

Но этого Джинни уже не слышит.