Нагнувшись ближе, Эйнар касается Губ Герды — очень осторожно, так нежно целуя, что на мгновение кажется, что он вернулся, тот самый прежний «он».

«Зачем Эйнар поступает настолько жестоко с ней? Почему ведёт себя как «он», а не «она? Почему бы не поцеловать её в лоб или щеку?» — мысли гуляли в голове, Лу, пока она наблюдала за происходящим. Ассистентка прикрыла глаза руками не в силах видеть мучения художницы. Пока он продолжал целовать свою Герду, которая буквально боялась дышать в тот момент, ей хотелось ответить ему, хотелось повернуть время вспять. Но было слишком поздно: она не сумела, не смогла больше подчинить его себе. Ещё больше страдая от этого невинного поцелуя, она попыталась улыбнуться, показывая сильный характер.

Оторвавшись от губ Герды в последний раз, он так ей и сказал: «Ты любишь Эйнара, а я прощаюсь с ним…»

«Отавайся дома и живи с этим дальше», — продолжила Лу внутренний монолог, заканчивая ффразу за Эйнаром. Наконец-то он забрался в вагон и уехал — помчался за мечтой, не думая о том, что он сам для кого-то был смыслом жизни.

«Надеюсь, что Эдди все-таки не такой, как его персонаж, и умеет не только слушать, но и слышать свою вторую половинку», — подумала Лу ещё раз, откровенно злясь на героя и его неправильный поступок в этой сцене.

Отсняв этот эпизод, актёры вернулись в декорации больницы, где уже измождённое тело Лили металось по кровати в попытке унять хотя бы на секунду физическую боль. Она, бледная словно смерть, с посиневшими губами и слезами на глазах, билась в судорогах. Обезболивающие не помогали — всё прошло слишком сложно и как-то неправильно. Наверное, хотелось чтобы всё закончилось по-другому, но тогда, в 1920 году, не могло быть хорошего финала. Герда была рядом. Помогая Лили справиться с болью, она всячески поддерживала её, делая всё необходимое, не отходя ни на шаг от теперь уже полноценной женщины, которая убила её мужа. Она пыталась простить её за это, ведь Лили фактически лишила несчастную женщину кислорода. Герда дышала Эйнаром, а сейчас лишь задыхалась без него. Но, наплевав на свои чувства, Герда поступила так, как хотел её муж, и постаралась ради любви к нему перебороть себя, сделав так, как хочет он.

Сидя на улице, Герда нежно проводила рукой по волосам Лили, стараясь запомнить её такой, какая она сейчас. Ей хотелось верить, что всё-таки Эйнар решит вернуться ради неё, но нет, не случилось — этого не произойдёт — он был мёртв, как и она сама, и как Лили, которая еле дышала, пытаясь произнести дававшиеся ей с трудом слова. Последний взгляд, улыбка и пустота…

— Стоп, снято! Спасибо за прекрасную игру! — благодарит режиссёр актёров, которые, словно не слыша Тома, были полностью погружены в свои мысли.

Алисия встала, убрав со щеки слёзы, и оставила Лили одну. У неё больше ничего не болело, её ничего больше не заботило, и Эдди, казалось, больше не исполнял эту роль. Подойдя ближе к нему, Лу села на корточки, как делала несколько минут назад Герда. Протянув руку к его лицу, своими она пальцами нежно трогала бледную кожу и бесцветные губы — он был спокоен, и ни один мускул не дёрнулся на его лице. Наконец-то ассистентка могла позволить себе коснуться его, с непреодолимым желанием потянувшись к его телу, припасть к тёплым губам. Поцелуй был невесомый, детский, невинный, совсем простой, словно родственники приветствовали друг друга. Через мгновение Лу почувствовала, что Редмэйн, перестав играть, начал отвечать на поцелуй, делая его уже не таким невинным, ускоряя темп и углубляя его. Интенсивность нарастала, отчего женские губы уже горели под его натиском, он с силой пытался полностью овладеть податливым ртом, проникая всё глубже. Прервать или остановить его у Лу не было ни желания, ни возможности — ведь только Эдди решает, когда заканчивать, а когда начинать.

— Поздравляю с успешным окончанием съёмок! — послышался над нами голос мужчины, который наблюдал за этим бесстыдством.

Чтобы увидеть хозяина голоса, Эдди всё-таки пришлось нехотя выпустить ассистентку из рук, и, задрав голову вверх, он посмотрел в глаза нахалу, который отвлёк его от столь интересного момента. Лу же, встав на ноги, поспешила убраться куда подальше.

— Ага, и тебя с тем же, — недовольно отвечает Эд, пряча свою эрекцию от глаз Бена. «Не хватало ещё, чтобы он подумал, что это на него встало», — решил про себя Редмэйн, заворачиваясь в плед, и поспешил уйти. Бен не сдавался и буквально бежал за ним следом.

— Эд, ты же останешься на вечеринку, которую устраивают сегодня по окончании съёмочного процесса? — интересуется он у бывшего партнёра по фильму.

— Хочешь пригласить меня? — поинтересовался Эдди у Уишоу, который стоял и откровенно пялился на него.

— Я бы хотел, чтобы ты был не против, — усмехнулся в ответ Бен.

Эдди так же с ухмылкой, опустив глаза вниз, раздумывал над тем, как же лучше ему ответить: грубо или мягко, сломать ему сейчас что-нибудь или оставить на потом, если всё-таки он не отстанет со своими двусмысленными намеками.

— Да, я приду и расслаблюсь, как следует. Нужно потихоньку выходить из образа и возвращаться к своему «я», — поднимая взгляд на Бена и прищуриваясь, он внимательно всматривался в лицо актёра, пытаясь понять, насколько тот мазохист, если лезет туда, где может умереть. — Ладно, мне хочется поспать немного и переодеться, так что давай не мешай мне, — Эдди направился к трейлеру, отодвинув в сторону Бена, который буквально сверлил его спину испепеляющим взглядом.

В глубине души он радовался тому, что Эдди, кажется, шёл ему навстречу.

***

Приняв душ, актёр в одних боксерах и футболке лёг наконец-то в свою постель. Ему больше ни о чём не хотелось думать, всё уже закончилось — Лили ушла навсегда, и теперь появился небольшой перерыв, где он может быть собой. А ещё ему не хватало стройного податливого женского тела, он бы вдоволь насладился им, не оставляя ни единой возможности высвободить себя от него. Эдди представил образ Лу, её мягкость и покорность. Ему нравилось подчинять себе невинные тела, которые извиваются под ним не в силах вырваться, сгорая от желания и его напора. «Ну, ничего, скоро все изменится и будет так, как хочу я», — решил он, закрывая глаза.

***

Пока актёры занимались своими делами, а работники собирали вещи и уносили реквизит, Лу помогала им в сборах и заодно отправила одежду костюмерам.

— Ты Эда не видела? — поинтересовалась она у Алисии, которая наконец-то могла стать собой и забыть свою героиню, больше не испытывая к ней жалости.

— Он вроде у себя, отдыхает, наверное, — предположила она, доставая ключи от машины, намереваясь уехать отсюда хотя бы на пару часов, ей нужно было выдохнуть. — Я скоро буду, — кинула она по пути на парковку к своему мерседесу.

«Ну и отлично! Пускай отдыхает, я пока тоже заберу свой джип, который оставила вчера перед баром», — решила Лу, размышляя о своём развлечении в ближайший час и вызвала такси, чтобы уехать до того, как Редмэйн попытается её найти.

***

Отдохнув, Эдди почувствовал себя лучше. Одевшись в чёрные джинсы и чёрную рубашку, взяв пиджак тёмно-синего цвета и растрепав волосы, создавая на голове беспорядок, который шёл ему не меньше, чем любая модельная прическа, он посмотрел на свои веснушки, обрадовавшись, что теперь может видеть своё лицо чистым, без капли грима.

Обувшись и надев короткое чёрное драповое пальто, он вышел на улицу в поисках Лу, которой, как обычно, по близости не наблюдалось. Откуда-то доносилось веселье, и он понял, что должен быть там. Партнёры радостно приветствовали его, обнимая и поздравляя с успехом в столь сложной роли. Сразу наливая шампанского и передавая бокалы, все стали чокаться друг с другом, создавая мелодичный звон, смеяться и обниматься. Эдди не оставлял без внимания никого, и даже Бену удалось ухватить кусочек этого безупречного англичанина, также побывав в его объятиях, но он решил не останавливаться на этом.