Услышав, что съёмки приостановлены, Эд вышел из комнаты, все так же улыбаясь своим партнёрам. Он с облегчением высвободил ноги из узких туфель, отбрасывая их от себя подальше и, оставаясь в чулках, он мужской походкой прошёлся по комнате.
— Так и будешь разгуливать в таком прикиде? — заявил Маттиас, усмехнувшись.
— Я ещё не знаю, какая сцена следующая, может, мне только платье нужно будет сменить или можно остаться в этом? — заигрывая с мужчиной, соблазнительно произносит он, одаривая его улыбкой. Посмотрев на Алисию, они перестали дурачиться и подошли к ней, пытаясь сделать так, чтобы она улыбнулась и позволила себе расслабиться, отправив весь негатив куда подальше.
— А где Лу? — спросил Эд громко грубым, твёрдым голосом, так, чтобы она услышала его вопрос, если находится рядом. Девушка действительно оказалась неподалёку, занимаясь приготовлением антуража для следующей сцены.
— Тут я, — отозвалась ассистентка, услышав голос Эдди, продолжая раскладывать полотно для холста и всё необходимое для живописи. Увидев Эда всё в том же образе, от которого он так бежал ночью, она невольно улыбнулась, поражаясь тому, как ему всё-таки удаётся быть одновременно и женщиной и мужчиной. Пока Редмэйн зажимал блондинку в углу, Маттиас, недолго думая, подошёл к Алисии.
— Разреши мне помочь тебе? — тихо спросил он, заглядывая ей в глаза и терпеливо дожидаясь ответа.
— Мы, по-моему, больше не играем, так что не нужно репетировать, Мэтт, — улыбнулась актриса, переплетая руки на груди, тем самым закрываясь от него. Её взгляд был прикован к Эдди, но она пока не замечала того, что слишком уж часто стала о нём думать.
— Я сейчас не к Герде обращаюсь, а к тебе, — произносит он всё так же осторожно, опасаясь реакции Алисии, которая могла быть абсолютно непредсказуемой. Она посмотрела ему в глаза, в их голубую бездну, в которой утонула не одна тысяча женских сердец и теперь она готова была последовать за ними. Или всё же нет?..
— Давай мы не будем сейчас об этом, нам ещё нужно доснять сцену, — она поспешила скрыться с его глаз, не давая согласия, но и не отвечая отказом.
Маттиас повернулся к другу, который всё ещё не выпускал губы Лу из своих, размазывая по ним свою помаду.
— Эд, я уже сыта твоей помадой! Давай ты станешь мужчиной, и я буду послушной, такой, какой захочешь, а сейчас отпусти! Мне ещё нужно принести ширму, за которой ты скоро будешь прятаться, демонстрируя Герде своё новое платье.
— Хорошо, иди, — слегка обиженно ответил он, выпуская Лу из своих рук. Поправив парик и платье, он направился к Мэтту. Уперев руки в бока, он посмотрел на него совсем не женским взглядом и поинтересовался:
— Покатаемся сегодня?
— Ты меня приглашаешь? — вопросом ответил Маттиас, загадочно улыбаясь Эду в платье.
— Возьмём с собой Лу, может, Алисию и поищем нашего друга. Да и сами расслабимся, — пытался заинтересовать британец блондина.
— Хорошо, давай! Я не против, только за, моя обворожительная спутница! С тобой — хоть на край света! — согласился он.
Взяв его руку в свою, он поцеловал её, ощущая губами нежность кожи, ещё раз поражаясь тому, как легко Редмэйну удается быть одновременно таким чувствительным и совсем не грубым. Эд снова выпустил из себя женщину и стеснительно улыбнулся порыву мужчины. Мэтт знал, что англичанин никогда не перейдёт ту самую грань между «можно» и «нельзя», он всегда чувствовал золотую середину — ни больше, ни меньше, ровно середину того, что он мог позволить своим партнёрам по съёмкам.
— Подлиза! — подхватил Эд, принимая его подколы, и они отправились к Тому, чтобы узнать о его планах на оставшийся день.
========== Часть 9 ==========
Сцены были доработаны, и Том теперь был вполне удовлетворён работой. Картина казалась целостной, эмоциональной и ещё более драматичной. День медленно переходил в закат, и неотступно приближалась ночь — то самое время суток, когда начинается всё самое интересное. Поняв, что они задерживаются в Дании ещё на пару дней, Эдди собрал небольшую компанию, чтобы погулять по ночной столице и хоть как-то сменить обстановку. Возглавив её, он потащил компанию Лу и Алисией за собой. Сев в его машину, они обе не знали, чего же ожидать от этой ночи.
«Зачем я только позволила утащить себя с ними, почему я не могу ответить Эдди отказом? Я как будто забываю слово «нет», когда он рядом и просит о чём-то. Сейчас, находясь в его машине с его другом и женщиной, я чувствую, что не должна быть здесь, я задыхаюсь рядом с ним. Ещё этот Мэтт — похититель женских сердец, который явно оживился от того, что Эду удалось утащить меня с собой», — думала про себя Алисия, отвернувшись к окну и рассматривая ночную жизнь города, который переливался разноцветными огнями от многочисленных рекламных вывесок и ярких фонарей. Они с Лу ни о чём не разговаривали, ей было неловко, будто она пыталась соблазнить её мужчину, в которого Лу несомненно была влюблена. «Дьявол!» — уже полушёпотом произнесла она своим мыслям, которые никак не хотели замолкать в её голове.
Эдди вёл машину по дороге Копенгагена, проникая в самое сердце столицы и устремляясь в центр города. Маттиас сидел рядом с Эдом, рассказывая ему, как лучше поступить с их общим знакомым. Выйдя прямо в центре, мы решили прогуляться по улицам, забыв на мгновение, кто мы такие. Без риска быть узнанными, мы прогуливались по городу и казалось что Алисия теперь не Герда, а Эдди больше не Эйнар. Маттиасу было проще стать собой — его роль была маленькой. Но в его практике были и более жёсткие случаи, когда его герой вылезал наружу раньше, чем Мэтт о нём подумает, и он в чём-то понимал Алисию и даже Эдди, которому всё-таки было проще отвлечься. Он мог после съёмок поехать куда-нибудь и трахнуть какую-нибудь озабоченную влюблённую в него фанатку, заткнув при этом женщину, которая жила в нём, питалась им, каждый день отрывая от него по кусочку, и выпустить на волю хладнокровного мужчину. Таким образом, он освобождал себя от неё, он глушил Лили всеми доступными средствами, чтобы снова почувствовать себя свободным. Иногда он переодевал женщин в своих героинь и заставлял их прочувствовать всё то, что чувствовал он, играя эту роль. Он продолжал измываться над ними, пока не становился для них главным и единственным, балуя своё мужское эго.
«Только Лу не попала под эту категорию», — усмехнулся Мэтт своим мыслям, посмотрев на сосредоточенного на дороге британца, и двух женщин, идущих сзади. Продолжая размышлять, он покосился на идущую рядом соблазнительную блондинку, которую он так же хотел отыметь, выжигая из неё все живое. Затем он вспомнил, как за Эдди бегала одна женщина, на пятнадцать лет старше него. Она буквально преследовала его по пятам, каждый раз находя всё новые причины быть рядом с ним. Она желала его больше всего на свете, мечтая о нём как о мужчине, который однажды сумеет понять, что она нужна ему, и будет жить с ней. Карауля возле гостиницы и хватая его за руки, она хотела как можно дольше наслаждаться его прикосновениями, он не позволял себе грубо обойтись с ней, но и полюбовно она тоже не понимала. «Я не его типаж», — сказала она как-то Мэтту, когда припёрлась чуть ли не в павильон датчанки. Ему нравились более молодые девочки, он хотел быть старше, он любил обучать их, желая чтобы те не только обучались, но и слушались. Бельгиец так же любил больше доминировать, но насилия он не допускал, если, конечно, его об этом не просили. Блондин снова усмехнулся, разглядывая девушку рядом с собой, и непроизвольно проглотил невидимый комок, что застрял в горле.
Лу её тоже видела и не могла найти оправдание её поступкам. Как можно было бегать за мужиком, унижаясь и закапывая своё достоинство? Тем более женщине намного старше, которая, по идее, должна быть мудрее. Затем Эдди переехал в павильон подальше от этой сумасшедшей, и тогда покоя лишилась уже ассистентка режиссёра с белоснежной, без изъянов, кожей. Женщина всё равно не покидала его, каждый раз нарушая его личное пространство. Лу даже была рада, что есть у Эдди на ком отвлечься от неё самой, но радость продлилась недолго: после заявление в полицию о преследовании её быстренько забрали, и тогда Эдди уже никто не отвлекал от его маленькой жертвы.
